Николай Носов - Весёлая семейка
— Ну, так у него птицы в клетках сидят. Разве вы станете держать цыплят в клетках?
— Нет, цыплят можно держать просто на кухне. Уж мы подыщем им хорошее место. Только вы дайте нам самых хороших яиц, самых что ни на есть свежих, потому что из плохих яиц цыплята не выведутся.
— Дам, дам, — сказала тётя Наташа. — Уж я знаю, какие вам яйца нужны: такие, что под наседку кладут. У меня недавно занеслись куры, так что яйца будут самые свежие.
Тётя Наташа пошла на кухню и отобрала полтора десятка яиц. Все они были как на подбор: чистенькие, беленькие, без единого пятнышка. Сразу видно, что самые свежие. Она положила яйца в корзинку, которую мы привезли с собой, а сверху накрыла тёплым платком, чтоб они не простудились в дороге.
— Желаю вам успеха! — сказала тётя Наташа. На дворе уже стало темнеть, и мы с Мишкой поспешили обратно на станцию.
Домой мы вернулись в двенадцатом часу ночи. Мама принялась бранить меня за то, что я задержался так поздно. Мишке тоже досталось от его мамы. Но это всё ничего! Досаднее всего было то, что в этот день мы уже не могли начать выводить цыплят. Пришлось это дело отложить на завтра.
Начало
На другой день, вернувшись из школы, мы принесли на кухню корзину и уложили яйца в инкубатор. Места оказалось достаточно, даже ещё немного осталось.
Мы накрыли инкубатор крышкой, вставили в отверстие градусник и уже хотели зажечь лампу, но тут Мишка сказал:
— Надо подумать, всё ли мы правильно сделали. Может быть, сначала надо нагреть инкубатор, а потом класть в него яйца?
— Вот этого я уж не знаю, — говорю я. — Надо почитать. Наверно, в книге написано.
Мишка взял книгу и стал читать. Читал, читал, потом говорит:
— Ты знаешь: мы чуть не задушили их!
— Кого?
— Яйца. Они, оказывается, живые.
— Что ты! Яйца живые? — удивился я.
— Правда, правда! Вот почитай: «Яйца — это живые существа. Только жизнь незаметна в них. Она как будто дремлет внутри яйца. Но, если яйцо начать нагревать, жизнь пробуждается, и внутри яйца станет развиваться зародыш, который постепенно превращается в маленького птенца. Как и все живые существа, яйца дышат…» Понял? Мы с тобой дышим, и яйца дышат.
— Сказки! — говорю я. — Мы с тобой дышим ртом, а яйца чем дышат? Где у них рот?
— Мы с тобой дышим не ртом, а легкими, — говорит Мишка. — Воздух попадает к нам в легкие через рот, а яйца дышат прямо через скорлупу. Воздух проходит сквозь скорлупу, и они дышат.
— Ну и пусть себе дышат, — говорю я. — Разве мы не даём им дышать?
— Да как же они могут дышать в коробке? Ведь при дыхании выделяется углекислый газ. Если ты залезешь в коробку и тебя в ней закрыть, то от твоего дыхания в коробке накопится много углекислого газа, и ты задохнёшься.
— Зачем же я полезу в коробку? Очень мне нужно задыхаться! — говорю я.
— Конечно, ты не полезешь… А яйца-то мы куда кладём? В коробку. Вот они и задохнутся в коробке.
— Что же нам делать?
— Надо устроить вентиляцию, — говорит Мишка. — В настоящих инкубаторах всегда делают вентиляцию.
Мы осторожно вынули из коробки все яйца и сложили их в корзину. Потом Мишка принёс сверло и провертел в инкубаторе несколько маленьких дырочек, чтобы углекислый газ мог выходить наружу.
Когда всё было сделано, мы уложили яйца обратно в коробку и снова накрыли крышкой.
— Постой, — говорит Мишка. — Мы ведь так и не узнали, что нужно сделать сначала: нагреть инкубатор или положить яйца.
Он снова принялся читать книжку. Потом говорит:
— Опять у нас чепуха получается. Тут написано, что в инкубаторе должен быть влажный воздух, потому что если воздух будет сухой, то из яиц сквозь скорлупу будет испаряться много жидкости и зародыши могут погибнуть. В инкубатор всегда помещают сосуды с водой. Вода испаряется из сосудов, и воздух становится влажным.
Мы снова вынули из инкубатора яйца и решили поставить в него два стакана с водой. Но стаканы оказались слишком высокими, и крышка не закрывалась. Мы стали искать какую-нибудь другую посуду, но ничего подходящего не было. Тут Мишка вспомнил, что у его младшей сестрёнки Майки есть игрушечная деревянная посуда, и говорит:
— Может быть, взять у Майки чашки от этой посуды?
— Верно! — говорю я. — Тащи!
Мишка разыскал Майкину посуду и взял четыре деревянные чашки. Они оказались подходящими. Мы налили в них воды и поставили в инкубатор — в каждый угол по чашке — и стали укладывать яйца. Но теперь чашки заняли место, и все яйца не помещались. Укладывалось только двенадцать яиц, а три яйца никак не помещались.
— Ну ладно, — говорит Мишка. — Хватит с нас двенадцати цыплят. Куда нам больше? На них корма сколько понадобится.
Тут пришла Майка, увидела в инкубаторе свои чашки и подняла крик.
— Послушай, — говорю я, — мы ведь не навсегда берём. Через двадцать один день отдадим обратно, а за это, если хочешь, подарим тебе три яйца.
— Зачем мне яйца? Они пустые!
— Нет, не пустые. Они с желтком и с белком — всё как следует.
— Если б они с цыплятами были!
— Ну, мы подарим тебе одного цыплёнка, когда выведутся.
— А не обманете?
— Нет, не обманем.
Майка согласилась, и мы её выпроводили.
— Теперь иди себе, — говорим, — нам надо заниматься делом. Мы тут и без тебя не разберём, с чего начинать: то ли положить в инкубатор яйца, а потом нагревать, то ли сначала нагреть, а потом положить.
Мишка снова засел за книжку и вычитал, что можно делать и так и так.
— Тогда включай электричество, и приступим к делу, — говорю я.
— Даже как-то приступать страшно, — говорит Мишка. — Включай лучше ты: я несчастливый.
— Почему же это ты такой несчастливый?
— Мне не везёт в жизни. Я за какое дело ни возьмусь, обязательно неудача будет.
— У меня ведь тоже всегда неудачи — говорю я. Мы стали припоминать разные случаи из нашей жизни, и оказалось, что мы оба страшные неудачники.
— Нельзя нам начинать такое дело, — говорит Мишка, — всё равно ничего не выйдет.
— Может быть, позвать Майку? — предложил я. Мишка позвал Майку:
— Слушай, Майка, ты счастливая?
— Счастливая.
— У тебя какие-нибудь неудачи были в жизни?
— Не было.
— Вот это хорошо! Видишь в ящике лампочку, которая стоит на книжках?
— Вижу.
— Ну-ка, подойди и поверни выключатель.
Майка подошла к инкубатору и зажгла лампу.
— А теперь что? — спрашивает.
— А теперь уходи и не мешай нам.
Майка обиделась и ушла. Мы поскорее накрыли инкубатор крышкой и стали следить за градусником. Сначала ртуть в градуснике стояла на восемнадцати градусах, потом медленно стала двигаться вверх, добралась до двадцати градусов, полезла немножко быстрей, добралась до двадцати пяти градусов, потом — до тридцати, потом стала двигаться медленнее. За полчаса она поднялась до тридцати шести градусов и застыла на месте. Я подложил под лампу ещё одну книжку, и ртуть снова начала подниматься. Она долезла до тридцати девяти градусов, но не остановилась на месте, а полезла ещё выше.
— Стоп! — говорит Мишка. — Смотри: сорок градусов! Ты слишком толстую книжку подложил.
Я поскорее вынул эту книжку и подложил другую, потоньше.
Ртуть в градуснике постояла на месте и начала опускаться. Опустилась до тридцати девяти градусов и поехала ещё ниже.
— А эта книжка слишком тонкая, — говорит Мишка. — Сейчас я тетрадку принесу.
Он быстро принёс тетрадь и сунул её под лампу. Ртуть стала опять подниматься, дошла до тридцати девяти градусов и остановилась.
Мы не отрываясь смотрели на градусник. Ртуть спокойно стояла на месте.
— Ну вот, — прошептал Мишка, — теперь такая температура должна держаться двадцать один день. Удержим?
— Удержим, — говорю я.
— Смотри, если не удержим, то всё пропало.
— Почему не удержим? Удержим!
Мы сидели возле инкубатора до конца дня. Даже уроки стали делать на кухне. Градусник всё время исправно показывал тридцать девять градусов.
— Хорошо идёт дело! — радовался Мишка. — Если всё будет благополучно, то через двадцать один день у нас будут цыплята. Целых двенадцать штук. Весёлая будет семейка!
Температура падает
Не знаю, как остальные ребята, но я в воскресенье люблю подольше поспать. В школу не нужно идти, спешить некуда. Раз в неделю можно поваляться в постели. Ничего плохого в этом нет, я думаю. Как раз на другой день было воскресенье, но я почему-то проснулся рано. Солнышко ещё не взошло, но на дворе уже было светло. Я решил полежать ещё немного и вдруг вспомнил про инкубатор. Меня как будто подбросило на постели. Я быстро оделся, побежал к Мишке и принялся звонить у двери. Мишка сейчас же отворил дверь и зашипел на меня:
— Тссс! Всех перебудишь! Утро, а он тут трезвонит как угорелый!
