Николай Шундик - На Севере дальнем
Шеррид попал на Аляску, будучи юношей. Но не было покоя ему и здесь, на этой суровой земле. Много миль прошел пешком Шеррид по Аляске. Он бывал в городах Джуно и Ном, на берегах рек Тананы и Юкона, в мрачных горах Святого Ильи. Однажды судьба его забросила на остров Кодьяк. А теперь Шеррид жил в одном из соседних поселков, недалеко от Кэймида, занимался охотой и рыболовством. Недавно у него умерла жена. Единственным его утешением была восьмилетняя дочь Лойя.
Уходя на охоту, Шеррид оставлял свою дочку одну дома, и она была отличной хозяйкой. Но недавно Шеррид, вернувшись домой, нашел свою хижину пустой. Весь поселок и его окрестности обшарил Шеррид, но Лойи не нашел. Обезумев от горя, он бросился в соседние поселки. Поиски были безрезультатны. Но вот вчера Шерриду сказали, что в его отсутствие, в день исчезновения Лойи, в поселок приходил из Кэймида американец Кэмби и никто не видел, когда американец ушел.
— Кэмби! Кэмби! — воскликнул Шеррид. — Возможно, это он похитил мою дочь?!
Не раздумывая, Шеррид отправился в Кэймид. Ночью он долго ходил вокруг дома Кэмби. Откормленные собаки рвались с цепи, лаяли до хрипоты. И как раз тогда, когда Шеррид хотел проникнуть во двор, на крыльцо вышел сам Кэмби и крикнул в темноту:
— Эй, кто там лезет? Убирайся прочь, или я продырявлю твою безмозглую голову!
Шеррид прижался к забору. Собаки по-прежнему рвались с цепи. Кэмби вскинул винчестер и разрядил в воздух все девять патронов.
«Надо подождать до утра», — решил Шеррид и бесшумно, как это может сделать только индеец, ушел прочь от усадьбы Кэмби.
И вот сейчас, сидя у костра в яранге Гоомо, Шеррид мучительно думал о том, как ему проверить, нет ли его дочери в доме Кэмби. Но измученное бессонницей лицо его было непроницаемым.
На индейце не было того живописного наряда, разукрашенного пестрыми птичьими перьями и цветными ракушками, какой носили когда-то его предки. Он был одет в сильно поношенную меховую куртку и брезентовые штаны. На ногах у него были эскимосские торбаза из нерпичьей шкуры.
В ярангу вошел с арканом в руке Гоомо. Шеррид осмотрел его могучую фигуру и, грустно улыбнувшись, сказал:
— Не было бы у Кэмби оружия, сейчас пошли бы мы с тобой к нему вдвоем и дознались бы, кто похитил Лойю.
Чочой насторожился.
В это время в ярангу вошел Том. Чочой кинулся к нему навстречу, схватил его за рукав и вывел на улицу:
— Послушай, Том, не показалось ли тебе вчера, когда мы были там, в складе, что в углу, около кровати Дэвида, был закрыт одеялом человек?
— Да-да, мне показалось...
Чочой минуту помолчал, потом отвел Тома еще дальше от яранги и таинственно зашептал:
— Сейчас мы с тобой должны проверить, человек ли это был и что за человек. У индейца Шеррида дочь исчезла. Возможно, это она там была.
Возбуждение Чочоя передалось Тому. Во что бы то ни стало помочь индейцу Шерриду найти его дочку — вот что сейчас занимало мальчиков.
— Надо сказать ему о том, что мы видели вчера... — предложил Том.
— Но меня дядя будет ругать за то, что мы лазили в склад шамана, — возразил Чочой.
Том нахмурился:
— Да. Дядя будет тебя ругать, это верно.
— Но Шерриду все же надо рассказать о том, что мы вчера видели, — твердо решил Чочой. — Надо предупредить его, чтобы он не уходил из поселка. Возможно, его дочь удастся спасти, а без отца как же она убежит отсюда?
— Спасти? — переспросил Том. — Да-да, надо ее спасти, — решительно добавил он, еще не представляя себе, как это сделать.
Мальчики вошли в ярангу. Глянув в окаменевшее лицо индейца, Чочой подсел к нему, положил на его колено руку и вдруг сбивчиво, быстро начал рассказывать о том, что они видели в складе шамана Мэнгылю.
Лицо индейца оживилось. Он вытащил изо рта трубку, мгновенно встал на ноги и весь превратился в слух и внимание. Гоомо изумленно смотрел на мальчиков. К удивлению Чочоя, он не спросил, зачем они очутились в складе.
— Придется тебе, Чочой, еще раз полезть в склад Мэнгылю. Если девочка действительно у сыновей Кэмби, тогда мы с Шерридом подумаем, как ее освободить, — сказал Гоомо.
Индеец опустился на корточки возле Чочоя:
— Шеррид долго помнит сделанное ему зло, но Шеррид еще дольше помнит сделанное ему добро. Шеррид не останется в долгу!
— Пошли, Том! — позвал Чочой.
Индеец положил свои руки на головы мальчиков, посмотрел им в глаза и, чуть кивнув головой, тихо промолвил:
— Пусть будет вам удача!
В склад шамана Мэнгылю мальчики попали точно так же, как и в первый раз. Теперь он не казался им таким таинственным и страшным, как прежде.
Еще не подойдя к перегородке, они услыхали голоса Адольфа и Дэвида. Жесть, которую вчера оторвал Дэвид, осталась неприбитой.
Подкравшись к щели, Чочой и Том сразу увидели сидящую в углу худенькую девочку-индианку с огромными неподвижными глазами. Лицо девочки выражало презрение и даже отвращение к братьям Кэмби, которые в эту минуту занимались странной игрой.
На кровати Дэвида лежал Адольф, а Дэвид, склонившись над ним, прикладывал свой нос к носу старшего брата и с шумом втягивал в себя воздух.
— Ничего не получается! — рассердился он и взял в руки журнал «Лайф». — Тут же ясно описано, что нужно одному играющему вложить папиросную бумагу в ноздрю, а второму играющему попытаться путем энергичного вдыхания через нос втянуть ее в свою ноздрю.
— Мы же так и делаем, — отозвался Адольф, дотрагиваясь пальцами до своего мясистого носа.
— Дай-ка я лягу на кровать, а ты будешь, как тут говорится, энергично вдыхать через нос, — предложил Дэвид.
Братья поменялись местами.
Долго возились они, чертыхаясь, и, видимо, не удовлетворенные результатами игры, уселись на кровати красные, потные, с выражением апатии и пресыщения на лицах.
— Все это очень и очень противно, — сказал Адольф. — И какой только идиот поместил описание этой игры в журнале «Лайф»!
— Не так противно, как скучно. — Дэвид поморщился и, посмотрев пристально на девочку-индианку, почти вплотную подошел к ней. — Ну, чего так смотришь, а? Видно, смешно тебе показалось, как мы забавлялись новой игрой?
— Не столько смешно, сколько противно, — ответил за девочку Адольф. — Если бы было смешно, она смеялась бы.
— Ну, ты сейчас начнешь свое благородство показывать. — Дэвид повернулся к брату. — И какой же ты, Адольф, нудный человек! Всегда все ругаешь, возмущаешься, плюешься — и, однако, делаешь то же самое, что и другие. Одним словом, ханжа!
— Не понимаю, зачем отец эту девочку взаперти держит? — желая перевести разговор на другую тему, сказал Адольф.
— Да говорит, что этот бродяга Шеррид изрядно задолжал ему и теперь сюда не показывается. Так вот, почтенный родитель придумал способ затянуть индейца к нам в поселок.
— И он, кажется, добился своего. Сегодня я видел Шеррида здесь.
В это время дверь открылась, и на пороге показался Кэмби с каким-то свертком в руках.
Чочой поежился от страха, а Том прикрыл рот рукой, словно боясь, что Кэмби услышит его дыхание.
Мистер Кэмби не видел еще сыновей со вчерашнего дня. Он минуту с недоумением смотрел то на младшего, то на старшего сына, удивленный нелепыми их прическами, а потом строго спросил:
— Это еще что такое?
Дэвид сел на кровать, с независимым видом заложил ногу за ногу и сказал, улыбаясь:
— Это новые прически, отец! Прически по последней моде, признанной золотой молодежью Америки. Вот, можешь убедиться: об этом пишут в журнале «Лайф». Даже фотографии помещены.
— Да это мы пошутили. Сегодня совсем сострижем волосы. — Адольф конфузливо потер рукой голое темя.
Рассмотрев фотографии в журнале и прочитав текст под ними, Кэмби еще раз окинул взглядом своих сыновей.
— Ну что ж, к новым вашим прическам очень пойдет новый наряд! — наконец воскликнул он.
С этими словами Кэмби заговорщически подмигнул сыновьям и развернул два белых балахона с капюшонами.
— Нате, меряйте, привыкайте! Готовьтесь к посвящению в ку-клукс-клан!
— Что? Ты хочешь, чтобы мы стали куклуксклановцами? — изумился Адольф, почти со страхом глядя на белый балахон.
— А разве ты против этого? — после некоторого молчания спросил мистер Кэмби. Голос его прозвучал угрожающе.
— Нет! Что угодно, только не это! — с решительностью, которая озадачила даже Дэвида, заявил Адольф.
— Ты что? — Мистер Кэмби тяжело ступил вперед. — Быть может, там, в своем колледже...
Он не докончил. Ему было страшно подумать, что его сын мог заразиться в колледже опасными идеями.
— Напрасно, отец, так волнуешься, — флегматично заметил Дэвид. — Ты плохо знаешь Адольфа. Он выполнит обряд посвящения. Это так же верно, как и то, что сегодня после вечера наступит ночь.
