Мария Северская - Влюбляться не запрещается!
До отлета оставалась еще неделя. Долгая неделя, за которую – девушка знала это совершенно четко – она изведется окончательно. И зачем Лука ее мучает? Или он даже не осознает, что делает это? Кто знает, что там у него в голове.
Сейчас она ощущала себя подвешенной на веревочках в воздухе – никакой уверенности в его отношении к ней.
«Возможно, он всего лишь хотел передо мной извиниться, попросить прощения за причиненную мне боль и обман, – гадала Ванда. – И все никак не может подобрать нужных слов, боится обидеть еще больше. Ведь наверняка он тоже переживает, что мы так странно расстались и даже не попрощались».
Она понимала, что если права, то долгожданное письмо от Луки окажется всего лишь последней точкой над «i», и, осознавая это, каждый раз, влезая в свой ящик, холодела от ужаса.
Однажды она поделилась своими сомнениями в том, что Лука когда-либо решится ей написать, с отцом.
– Мне показалось, что для него на самом деле важно получить твой адрес, – сказал тогда Давид.
– Но в таком случае, почему он не пишет?! – воскликнула девушка.
– Собирается с мыслями, – предположил отец и тем самым только подтвердил версию дочери о последних точках.
Теперь она боялась того, что письмо все-таки придет. Девушка давно уже забыла, как решительно уходила из дома Луки, как давала себе зарок никогда больше о нем не мечтать и даже не вспоминать. В своей голове она продолжала строить воздушные замки и поделать с этим ничего не могла, да и не хотела, если честно.
Вот и в этот вечер она лезла в почту, опасаясь увидеть там письмо. И сегодня ее страхи и надежды сбылись – во входящих обнаружилось новое послание, и это был не спам.
Минуту Ванда глядела на незнакомый адрес, а затем, так и не открыв письмо, вышла из почты. Ей требовалось время осознать и смириться с фактом, что Лука все-таки ей написал, и найти в себе силы узнать информацию, которую он хотел ей сообщить.
Она решила, что прочитает вечером, после ужина и даже после разговора с отцом, в общем, перед самым сном, но так и не смогла даже на минуту выкинуть событие из головы.
Когда наконец настало время отхода ко сну, и дольше откладывать было нельзя, девушка открыла письмо и, не глядя на текст, нажала кнопку «распечатать». В ответ зажужжал принтер, а через мгновение из него вылез испещренный буквами лист.
Ванда выключила компьютер, погасила в комнате большой свет и зажгла бра над кроватью, а затем забралась под одеяло. Так, под одеялом, она всегда чувствовала себя уютнее, более защищенной от мира и его бед и проблем.
Некоторое время девушка посидела с закрытыми глазами, настраиваясь, а затем взяла в руки листок с посланием Луки.
«Пожалуйста, не выбрасывай мое письмо сразу. Прочти!
Я пытался написать его раз сто, но каждый раз результат меня не устраивал. Я вообще категорически не умею писать письма, мне лучше дается живое общение. Но дозвониться я тебе так и не смог, сколько ни пытался. Понимаю, наверно, ты не желаешь меня слышать.
И я это заслужил. Ведь я обманул тебя. Хотя мне казалось, что о чем-то недоговаривать – не значит обманывать. Но ты права, замалчивание в некоторых случаях приравнивается к предательству, и я поступил плохо, не сообщив тебе о Николетте.
Я боюсь сбиться, поэтому, извини, постараюсь излагать факты сухо и коротко.
Как ты уже знаешь, мы дружим с детства и всегда называли друг друга «два друга» – именно так, в мужском роде, а не «друг и подруга». Поэтому я и привык говорить о ней, как о парне. Глупо, конечно. Но она никогда меня не исправляла.
Мы вместе столько лет, знаем друг друга настолько, что и мысли никогда не могли допустить, что можем встречаться с другими. Да и родители не уставали внушать нам, что это навсегда и, когда вырастем, мы обязательно поженимся.
Мне не нравились никогда другие девушки, у Ники не было парня, и нам казалось, мы друг друга любим не только как друзья. Но мы оба ошибались, потому что обоим было не с чем сравнивать.
Для меня все изменилось, когда я встретил тебя.
Знаешь, я ведь не планировал отношений, мне просто хотелось помочь забавной русской девчонке, да и, признаться, как-то скучновато жилось в последнее время. Но я влюбился в тебя. По-настоящему. И даже не понял, когда это произошло.
Мое чувство к тебе настолько разительно отличалось от того, что я испытывал к Ники, что я испугался. Начал себя убеждать, что это всего лишь влюбленность, может быть, страсть, что это ненадолго, что, как только ты уедешь, это пройдет… Но чем больше я проводил с тобой времени, тем больше любил.
Понимаешь, я буквально тонул в тебе! Мне хотелось понять себя, разобраться, что со мной происходит, но я не мог, и это только еще больше меня пугало. И когда ты вдруг в тот день узнала, что у меня есть невеста, я заставил себя на минуту поверить, что так лучше, что вот сейчас ты уедешь, и все образуется само собой. Вернется Ники, жизнь войдет в свое привычное русло. Но я и не подозревал, что мне может быть настолько плохо всего лишь из-за отсутствия другого человека – тебя.
Ты перевернула с ног на голову весь мой мир. До встречи с тобой я принимал за любовь совершенно другие чувства – дружеское расположение, духовное родство, привязанность… Конечно, они тоже важны, но, когда узнаешь, что такое любить по-настоящему, одних их становится слишком мало.
Да, кстати, Ники спокойно восприняла новость о том, что мы с ней больше не жених и невеста, а просто хорошие друзья. Она очень хочет с тобой познакомиться и, если ты, конечно, простишь меня и, когда снова окажешься в Италии, мы будем вместе, она будет рада дружить и с тобой.
В общем, письмо в итоге снова получилось так себе. Многое из того, что хочется сказать, я не могу облечь в слова, не знаю как. Я поступил как трус, и оправданий мне нет. Да я и не пытаюсь оправдываться. Но прошу тебя дать мне еще шанс, хотя бы совсем маленький, мизерный. Потому что ты мне очень нужна, потому что я люблю тебя и не знаю, как смогу жить без твоего прощения».
На этом письмо заканчивалось.
Дочитав его, Ванда отложила лист в сторону и вытерла слезы. В ее груди бушевала такая радость, что хотелось прыгать до потолка. Казалось, если не дать ей выход, ее разорвет на части. Поэтому девушка принялась скакать по кровати, как будто ей все еще было пять лет, и вопить.
На крики и грохот прибежала мама. До тех пор, пока дочь не указала ей на распечатанное письмо, родительница ничего понять не могла.
– Значит, у вашей истории счастливый конец, – резюмировала мама, прочитав, и посмотрела на дочь. Та к тому времени уже смогла взять себя в руки. – Ты же собираешься ему ответить?
Девушка пожала плечами. С одной стороны, ей хотелось немедленно сесть к компьютеру и написать Луке на все указанные им адреса, с другой – возникло странное желание не делать этого, помучить парня еще немного, как мучил ее он. Два этих желания были настолько противоречивы, что Ванда чувствовала себя канатом, который тянут в разные стороны.
– Кажется, я понимаю, – проговорила мама. – А знаешь что, мой тебе совет: не отвечай ему пока. Уже через неделю ты будешь в Италии. Вот и встретитесь вживую и побеседуете.
Ванде эта мысль очень понравилась.
– Точно! Заодно и сюрприз ему будет! – кивнула она. – Наверняка он не ожидает меня так скоро.
Родительница улыбнулась. Они поговорили еще некоторое время, а затем мама ушла в свою комнату, а девушка снова взяла в руки письмо. Она перечитывала его до тех пор, пока слова не отпечатались в ее памяти настолько, что она могла без запинок повторить про себя весь текст.
Теперь Ванда знала: она будет то и дело вспоминать фразы Луки, и они будут греть ее целых семь дней – ровно до того момента, как она снова окажется рядом с тем, кого так сильно любит.
Примечания
1
Улыбка – вот главная красота.
2
Извините, я не хотела (итал.).
3
Спокойной ночи (итал.).
4
Здравствуйте (итал).
5
Привет (итал.).
6
Огромное спасибо (итал.).
