Милий Езерский - Сила земли
— А если они не дадут сведений, — сказал он, — мы составим в трибах опись путём опроса, её засвидетельствуют магистраты на местах, и она будет действительной.
* * *Это решение триумвиров Тиберий объявил в сенате. Выйдя на форум, Гракх обратился к толпе, теснившейся возле ростр:
— Квириты, отправляйтесь по своим трибам! Завтра триумвиры уезжают из Рима с помощниками и землемерами, чтобы приступить к распределению участков.
— Хвала богам! — вскричал Тит. — Слава Гракху!
— Слава, слава! — подхватили плебеи.
Тиберий взглянул на Мульвия, стоявшего почти рядом с ним.
— Скажи, мальчик, доволен ли ты, что возвращаешься в Цереаты? — ласково спросил он. — Ты, вероятно, плохо помнишь деревенскую жизнь? А ведь в Цереатах хорошо — тишина, чистый воздух, вода, лес, горы и солнце, солнце…
— Господин, позволь мне остаться при тебе.
— Почему? — удивился Тиберий. — Твой отец и все земледельцы покидают город, а ты…
— Господин, я отправлюсь туда, когда там буду нужен, а сегодня я нужнее здесь…
— Не понимаю, — в раздумье проговорил Тиберий и подозвал к себе Тита. — Объясни, друг, почему Мульвий не желает отправляться в деревню?
Тит взглянул на сына и спокойно ответил:
— Пусть он побудет ещё в Риме. Старый Афраний дряхлеет… Мульвий должен присматривать за стариками.
— Если так, то пусть остаётся, — согласился Тиберий.
Отлив земледельцев из Рима оказался большим: множество людей на улицах и площадях, повозки с незатейливым скарбом, женщины с младенцами на руках, крики мужчин, плач детей — всё это ошеломило Тиберия, стоявшего на углу Субурры. И вдруг мелькнула мысль:
«Они уходят, я остаюсь один, кто меня поддержит в борьбе с нобилями?» Но тут же он подумал: «Нужно привлечь на свою сторону городской плебс».
* * *Оптиматы распускали слухи, порочащие Тиберия. Консуляр Тит Анний Луск часто выступал на форуме; его длинная, журавлиная шея виднелась на ростре, и хриплый голос раздавался над толпой:
— Трибун — лицо священное и неприкосновенное, так как он избран народом…
Но его перекрывал голос Тиберия. Указывая на Тита Анния Луска, Гракх говорил:
— Взгляните, квириты, на этого старого лицемера, якобы возмущённого устранением народного трибуна. Нет, он возмущён тем, что мы сместили сторонника нобилей. Но скажите, квириты, что делать, если этот трибун обращает свою власть против народа? Он изменил народу, сговариваясь за его спиной с врагами. Как назвать такого трибуна? Народный трибун, ставший противником народа и злоупотребляющий своим могуществом, не может пользоваться священной неприкосновенностью. Было время, когда большинство триб подали свои голоса за Марка Октавия, а теперь эти же трибы отняли у него свои голоса.
— Правильно, правильно! — слышались крики плебеев.
— Нет, это незаконно! — хрипло возражал Тит Анний Луск, и его длинная жилистая шея, вытягиваясь, багровела.
— Позор тебе, Луск! — крикнул Тиберий. — Ты стар, а клевещешь, не стыдясь людей, не боясь богов! — И, отвернувшись от консуляра, Тиберий обратился к толпе: — Недавно умер пергамский царь Аттал Третий.[120] Он завещал сенату и римскому народу своё царство и огромные сокровища. Я предлагаю эти сокровища распределить между бедными гражданами. Пусть пахари, получающие наделы, обзаведутся земледельческими орудиями, улучшат своё хозяйство. А из денежных излишков мы образуем запасные средства на случай бедствий… — И, помолчав, продолжал: — Вы недовольны, квириты, что я ничего ещё не сделал для легионеров… Я давно уже решил предложить закон об уменьшении службы в легионах Но этот закон я проведу, если буду вновь избран народным трибуном.
Однако на заседании комиций сенаторы объявили что считают незаконным избрание народным трибуном одного и того же лица два года подряд. Мнения разделились. Народ волновался.
— Оптиматы ненавидят меня и стараются восстановить против меня плебс! — гневно говорил Тиберий. Позор квиритам, которые становятся на сторону свои врагов! Мало вам ещё нужды, издевательств! Деревенский плебс сплотился и добился победы, а вы, горожане, колеблетесь… Стыд и срам!
Глава XIV
В день выборов народных трибунов, когда Тиберий вместе с учителями выходил из дому, он споткнулся о порог и содрал ноготь с большого пальца. Мульвий, стороживший Тиберия у выхода, посмотрел на сандалию, залитую кровью, и подумал: «Как он теперь пойдёт?»
— Сними сандалию, я перевяжу тебе ногу, — предложил Блоссий.
Прихрамывая, Тиберий шёл с друзьями по улице. Блоссий взял его под руку. Мульвий шёл сзади и прислушивался к их беседе.
— Земледельцев на выборах не будет, — говори Тиберий, — они заняты полевыми работами.
— Я предупреждал тебя, — тихо произнёс Блоссий, что сейчас они заняты. После жатвы и молотьбы начнётся сбор винограда и оливок до самого ноября. Как же земледельцы могут быть в Риме? И ты поступил правильно, стараясь привлечь на свою сторону городской плебс.
— И всё же…
— Не беспокойся, горожане тебя поддержат: они мечтают об уменьшении службы в легионах.
— Но большинство горожан — вольноотпущенники и клиенты оптиматов, — возразил Тиберий. — Нет, городской плебс ненадёжен.
Когда они подходили к Капитолию и услышали гул голосов, крики, увидели множество народа, Мульвий почувствовал, как встречная волна людей разъединила его с Тиберием, Блоссием и Диофаном. Его толкали со всех сторон. Он слышал возбуждённые голоса… И, когда установилась тишина, народный трибун, выбранный на место Марка Октавия, стал сзывать трибы к голосованию. Но его голос заглушали крики, доносившиеся от курии Гостилия. Мульвий догадался, что нобили стараются сорвать голосование.
Проталкиваясь в толпе, Мульвий слышал, как плебеи проклинали нобилей, как клиенты спорили с ними, видел злобные лица, сжатые кулаки, и беспокойство за Тиберия не покидало его.
«Лишь бы добраться до него!» — думал он. Но вдруг опять прокатился гул голосов, форум, казалось, задрожал. Толпа заволновалась. Мульвия чуть не сбили с ног; он успел ухватиться за рослого плебея и удержался. С трудом Мульвий добрался до храма и взобрался на фронтон.
Форум бушевал. Мульвий увидел Тиберия с поднятой рукой, толпу, бешено набросившуюся на служителей, сдерживавших народ копьями. Люди ломали копья и, вооружившись обломками, готовились к борьбе.
Тиберий быстро поднялся на ростру. Неистовые крики не давали ему говорить… Мульвий видел, как Тиберий сходил с ростры… В это время разъярённые сенаторы выбежали из курии Гостилия на форум. Головы их были покрыты тогами. Впереди мчался тучный, неповоротливый человек с палкой в руке. Мульвий сразу узнал Сципиона Назику — он запомнил его со времени спора с Тиберием на форуме.
Ужас охватил Мульвия. Народ разбегался. Сенаторы обрушивали свои удары без разбора на всех, кто попадался им на пути.
Вот бежит старый Блоссий, перепрыгивая через трупы… Медлительный Диофан озирается по сторонам… Два злодея настигают его, сбивают с ног, связывают ему руки и ноги… А вот и Тиберий!..
Сердце Мульвия билось так сильно, что он задыхался. Тиберий бежит, он бежит к храму Кастора[121] за которым начинается плебейская улица. Но из-за храма Кастора появляется Сципион Назика. Кто-то хватает Тиберия за тогу. Он сбрасывает её — в тунике бежать легче — направляется к статуям семи царей,[122] но тут…
Мульвий дико закричал, и крик его потонул в грохоте боя. Он не помнил, как очутился на ступенях храма. Перед глазами маячила страшная картина: Тиберий подскользнулся, упал на трупы, и на него посыпались тяжёлые удары дубин. Он попытался приподняться, но один из злодеев нанёс ему удар по голове.
Мульвий нащупывает кинжал под одеждой. Но к чему теперь оружие? Он, Мульвий, просил у отца разрешение быть возле Тиберия Гракха. С какими глазами он покажется теперь в Цереатах, что скажет отцу?
Мульвий озираетея. Злодеи осматривают трупы. Здесь и убийцы Тиберия, вот и Сципион Назика. Пришёл даже, опираясь на палку, старый Тит Анний Луск; он сыплет злобными, ядовитыми словами. Мульвий помнит и его. Как он ненавидит их всех! Они убили Тиберия, а тот, предчувствуя беду, не пожалел своей жизни, пошёл на форум.
Мульвий заплакал.
«Но почему отец и Маний не собрали пахарей и не пришли в Рим на выборы? Почему они занялись своими делами, своим хозяйством, забыли о Тиберии? Разве можно было оставлять его одного!»
Всю ночь Мульвий бродил по городу, освещённому факелами, смотрел, как эдилы бросали трупы в Тибр, и ненависть всё сильнее крепла в его сердце.
Начинался рассвет, когда Мульвий вошёл в атриум Афрания.
Здесь, несмотря на ранний час, было людно. В атриуме Мульвий увидел мужчину и женщину, а в стороне играли мальчик и малолетняя девочка. Не обращая внимания на гостей, Мульвий бросился к Афранию.
