Евгения Смирнова - Школа в лесу
— Нет, подожди, лучше я расскажу. Вы знаете, Рябчик прибежал и кричит: «Кинооператора тигр растерзал!»
— А я у него схватила газету, — перебила Сорока.
— Ну вот, Сорока схватила газету и говорит: «Чего ты кричишь?»
— Нет, я сказала: «Тише!», а уж Зоя подходит, а Рябчик стал вывертываться.
— Да ведь я не знал, что это ее папа! — закричал Миша Рябов.
— Он говорит: «Да я сказал не кинооператор, а этот… как его…» Какого-то киноуборщика придумал. А Зоя все равно не догадалась.
— А где же ваш знаменитый Мик? — посмеиваясь, спросил Зоин папа.
— Пойдемте! — закричали все разом.
— Он в живом уголке.
Зоя схватила папу с одной стороны, Занька — с другой, и потащили. Ребята бежали с боков, забегали вперед. Миша Рябов кричал, всех перебивая, и путался в ногах у кинооператора. Тот два раза споткнулся и чуть не упал.
— А ну стоп! — крикнул Зоин папа. — Так я, пожалуй, упаду да еще раздавлю кого-нибудь. Давайте лучше наперегонки.
Ребята засмеялись.
— Вы тяжелый, я легкий, — хвастливо крикнул Занька, — я вас сразу перегоню!
— Зато у меня ноги длинные. Ну, кто со мной побежит?
— Я… Я…
— Постройтесь! Уж так и быть, я вам десять, шагов вперед дам.
Занька, лукаво взглянув на Зоиного папу, рванулся легкой птицей. За ним, взмахнув руками, помчалась, подпрыгивая, Мартышка и пятерка остальных. Насмешливо прищурившись, кинооператор смотрел, как сверкали их голые пятки в зеленой траве. И вдруг он ринулся. Его золотистый чуб развевался по ветру, рубашка на спине вздулась парусом. Занька опасливо оглянулся и поддал ходу.
— Эге-ге-ге! — закричал Зоин папа и в несколько прыжков обогнал лучшего бегуна.
Зоя, смеясь, бежала с ребятами сзади. Она-то хорошо знала своего папу.
— Ну что, бегуны, видали, какие у меня длинные ноги? — спросил он, встретив их у домика.
Занька только покраснел и отвернулся, будто это и не он хвастал.
— А вот и Мик!
Зоя посадила котенка папе на плечо. Мик потерся о его щеку, вытянув вверх хвост.
А уж Занька пролез к кинооператору и старался незаметно потрогать его мускулы, жесткие или нет.
— Вы борец? — спросил Занька.
— А ты что, побороться со мной хочешь? — засмеялся кинооператор. — Давайте так: сейчас я лягу на траву, а вы меня держите.
Они набросились на него шумливой толпой. Зоя прижала к земле его золотистые волосы, Занька изо всех сил придавил коленкой плечо, Мартышка села на ноги, Печенька давил на грудь. Это был Гулливер в плену у лилипутов. Он закрыл глаза и, казалось, спал. Ребята, затаив дыхание, смотрели на его лукавое лицо с золотистыми бровями. Вдруг он открыл глаза, шевельнул одним плечом (Занька покатился по траве), брыкнул ногами, заворочался, вырвал у дочки свои волосы и встал во весь рост. Отброшенные ребята кинулись к нему, потные, тяжело дыша. Он брал и сваливал их в одну кучу. В самом низу барахтался восхищенный Занька. Обвешанный со всех сторон детьми, кинооператор двинулся к школе. На плече у него сидела Зоя, а на плече Зои — Мик. В зале на него снова накинулся этот жужжащий рой…
— Расскажите нам про тигра.
— И как он вас рвал.
— Знаете что, — сказал Зоин папа, — пожалуй, я вам устрою кино. Так интереснее. У вас есть установка?
— Есть, есть! — с восторгом закричали ребята.
— Ой, сейчас тигра увидим!
— Занька, беги к тете Соне.
— Я побегу за Феней, чтобы она окна завесила. — И Прокопец помчался со всех ног.
— Эй вы, расставляйте стулья!
Зазвонил колокольчик. Сбежались все отряды.
Уселись.
Это была настоящая дальневосточная тайга. Огромные кедры в два обхвата, засыпанные снегом, легкие пихты, голые сучковатые лиственницы. В таком лесу трудно пройти без топора. Кустарник, поваленные стволы, бурелом. Местами ветер сдул снег, и была видна голая промерзшая земля, а рядом намело огромные сугробы.
Вот кустики зашевелились, оттуда опасливо выглянул зверь. Это была крупная росомаха. Она присела, понюхала воздух и исчезла в чаще.
Две птицы, похожие на рябчиков, только покрупнее, вспорхнули на лиственницу.
— Вон он, вон! — зашептал Занька Чешуйке, показывая черное пятно на снежной равнине.
Пятно приближалось. Но это оказалась палатка-лагерь охотников. Охотники в унтах, туго перепоясанные, осматривали ружья и лыжи. К палатке подъехал лыжник. Он беззвучно пошевелил губами и указал назад. Охотники подвязали лыжи, свернули огромную сеть и исчезли в чаще.
На снежной огромной поляне в кустах мелькнула длинная тень. Посыпались сухие мерзлые листья.
— Тигр! — выкрикнул Занька на весь зал, вскочив со стула.
Ребята заволновались, вытягивая шеи.
— Где, где он?
Огромными прыжками тигр выскочил из кустов и по брюхо провалился в наст. Это был рослый уссурийский тигр. Его густой мех был прочерчен темными полосами. Хищная пасть оскалена. С трудом выкарабкавшись из снега, он взобрался на поваленный ствол, отдыхая от погони.
Ветер закрутил снежную пыль. Тигр прислушался и стал уходить сначала прыжками, а потом рысью и шагом. Он берег силы и старался выбирать места, где гуще были заросли и больше бурелома. На снегу остались отпечатки его огромных лап.
Скоро на то место, где отдыхал тигр, пришли охотники на лыжах. Они осмотрели следы и провалы в снегу от его тяжелого тела. Двинулись дальше. Хищника надо было взять живым.
На экране снова появился тигр. От него валил густой пар, из оскаленной пасти капала пена. Он прополз несколько метров на брюхе и прилег на наст. Снег под ним таял, а он все лежал и не мог подняться. Кусты зашевелились, со всех сторон тигра окружили охотники. Один из них придавил ему голову рогатиной так, что тигр попал словно в тиски. Зверь забился, рванулся из последних сил и бросился на охотника. Тот увернулся за толстый кедр, но запутался лыжами в кустах и упал. Позади тигра мелькнула тень, кто-то вскинул ружье и выстрелил. Тигр обернулся, стукнул хвостом и бросился на человека с ружьем.
— Ой! Это Зоин папа! — охнула Сорока.
Картина оборвалась.
Ребята завертелись. Вскочили, заговорили все разом.
— Это он, чтобы спасти охотника, бросил аппарат и — на тигра, понимаешь? — объяснял Занька Чешуйке. — А другой кинооператор снимал все это.
Зоя сидела бледная, комкая платок. Хотя она знала, что папа жив, что сейчас он помогает Леше-механику показывать картину, все-таки было страшно, и по коже бегали мурашки.
— Все равно он его не досмерти загрыз, — говорила она Сороке. — Смотри, опять начинается!
Сорока закрыла глаза растопыренными пальцами.
— Я боюсь, Зоя. Скоро спасут? Скоро? — спрашивала она, а сама нет-нет да и выглянет в щелочки между пальцев.
— Ага, голубчик, попался! — закричал Занька, увидя на экране спутанного сетями тигра. Он неистово захлопал в ладоши и затопал ногами.
Зоиного папу уносили на руках.
Загорелся свет, и в зал вошел кинооператор.
Зоя бросилась к отцу, но ее оттеснили, каждому хотелось посмотреть, потрогать шрамы страшных когтей.
— Вы прямо как герой! — закричал, по обыкновению, Занька. — И я бы тоже так — ка-ак дал бы тигру!
— Ну да, — захихикала Мартышка. — Тигр — «Р-р-р!..», а ты заорешь: «Мама!»
Вечером за ворота школы высыпали все ребята. Зоя, одетая в новое, «свое» платьице и панамку, привезенные отцом, и от этого какая-то незнакомая, смущенно улыбалась. Она прижимала толстого, пушистого Мика. Отец уже сел в автомобиль, а она все еще стояла в толпе ребят.
— Приезжай, Зоя, — просили девочки.
— Смотри Мика привози! — крикнула Мартышка.
— А с Миком-то я и не попрощался! — вдруг закричал Печенька. Он схватил его толстую лапку. — До свиданья, до свиданья!
— И я тоже!
— И я!
Все протискивались, чтоб пожать Мику лапочку.
— Иди, иди, Зоя, — смеялся отец.
— Счастливая, Зоя! — вздохнула Сорока. — В море будешь купаться.
— Я скоро приеду: у папы ведь только на месяц отпуск.
Автомобиль уже трогался, когда через толпу ребят пробилась Тонечка и вскочила на подножку.
— Я вас до станции провожу.
Ребята замахали панамками. Зоя, обернувшись, высоко подняла Мика.
Клубы пыли окутали шоссе. Автомобиль скрылся за поворотом.
