Айвен Саутолл - Поселок Тополи
А в 9.24 она доехала (в первый раз) до той упавшей акации, что перегородила дорогу стеной из листвы и сломанных веток в двадцать футов высотой и оборвала электрические и телефонные провода, — до огромной упавшей акации, которую никто не удосужился убрать.
— Придется объезжать по шоссе, — сказала миссис Бакингем.
— Но как вы проедете через Прескот? — возразила миссис Робертсон. — Там ведь встречный поток, сотни и сотни машин.
— Попробую.
— А может, лучше бросить машину и добежать пешком?
— Тут больше мили. Миссис Фэрхолл за нами не поспеет.
— Это верно. Мне за вами не поспеть.
— Я быстро. Вы не бойтесь, проскочим.
Миссис Бакингем развернула машину и дала газ. Но проскочить ей не удалось. Не помогли ни слезы, ни ругань, ни истерические крики. Она поставила машину поперек потока, надеясь прорваться на левую сторону, но какой-то мужчина, к тому же знакомый, приказал ей попятиться. Он просунул руку в машину и рывком выключил скорость.
— Назад, — сказал он. — Назад! Вы что, совсем с ума сошли? Хотите пробку устроить?
— Там наши дети! — крикнула она. — Кто им скажет? Кто их спасет? Там же тупик!
— Ваши дети не в той стороне. Они вон там.
— Там дерево упало, не проедешь.
— А здесь и вовсе не проедете, я вам верно говорю.
В поселке все изменилось. Мелькали измученные, безумные лица, которых она никогда раньше не видела. Даже знакомые стали другими, они как тени проносились в ее сознании — добрые люди, надевшие жесткие маски. Добрые люди, которые вели себя грубо и бесцеремонно, а то и совсем непонятно.
— Вот машина! — крикнул один, указывая на нее пальцем. — У них есть место. Бежим!
И целая куча людей с какими-то узлами ринулась к ней. Миссис Бакингем судорожно дала задний ход и с размаху угодила задними колесами в кювет. С усилием выскочив из кювета, она вся в слезах покатила обратно к упавшему дереву. Здесь они бросили машину, кое-как спустились с насыпи, обошли завал, снова вскарабкались на дорогу и побежали.
Время как будто остановилось. Часы, минуты — все потеряло смысл. Единственной реальностью оставалось то страшное, невидимое, но слышное, что бушевало на севере и на западе.
Но бабушка Фэрхолл бежать не могла, да ее и не ждали дома дети. Не ждал даже Питер. Ведь она не сомневалась, что Питер далеко, под защитой родительского дома.
Она отставала все больше и больше.
А мать Стеллы не могла угнаться за молоденькой миссис Робертсон.
Три женщины все отдалялись друг от друга в ужасающем мире, где даже взрослые боялись остаться в одиночестве, если вообще успевали подумать о себе.
Бабушке Фэрхолл не о ком было думать, кроме как о себе. Если бы она умела водить машину, она бы вернулась назад и уехала. Но водить машину она не умела и поэтому плелась вперевалку вперед, пыхтя и отдуваясь, донельзя перепуганная, но подгоняемая мыслью, что дома она опять станет сама собой. Здесь, на дороге, она ничто — просто толстая безымянная старуха, которую в случае чего и не опознают, а дома она не кто-нибудь, а бабушка Фэрхолл, женщина почтенная, с достатком и с собственным достоинством. Уж если суждено ей встретить свой конец, так пусть это случится там, дома.
Стиви сидел на кроватке Жюли, прижав к себе кошку и непрерывно гладя ее. Снова и снова он проводил рукой по ее спине, то напевая тихонько, то молча. Когда он вошел в эту комнату, здесь было светло, но через некоторое время он задернул штору, чтобы не видеть страшного неба, не видеть пепла, падающего на землю, не видеть этого горячего ужасного дня, который так пугал его, не видеть даже ветра, который дергал деревья за сучья, сбрасывал ветки на крышу с резким железным стуком, сердито ворошил траву и пыль.
Теперь Стиви уже не радовался пожару. Ему совсем не нравилось, что папа уехал, и мама уехала, и Стеллы нет дома. Он истомился от одиночества, потому что кошке, хоть он и гладил ее и пел ей песенки, не было до него дела. По временам она мурлыкала, а то даже мурлыкать не давала себе труда. И телефон должен был звонить, а не звонил, хотя Стиви с минуты на минуту ждал звонка, и ни одна машина не проехала от шоссе, хотя он десять раз принимал вой ветра за шум машины, и никто не стучал в дверь. Вообще ничего не случалось.
Он задумался о том, что такое «ничего». Взрослые глупые: говорят, что ничего и есть ничего. Нет, это что-то. Ничего это то, что случается, когда ничего не случается. Стиви «ничего» не нравилось. Оно жужжало у него в голове. Шумело. Кружилось волчком. Стучало очень больно. Гораздо хуже зубной боли, гораздо хуже незрелых слив. Он даже заплакал — так было больно.
Кухонная дверь с треском распахнулась. Стиви вскочил, и кошка полетела на пол.
Это была Стелла. Она ввалилась в дом красная, растрепанная, запыхавшаяся.
— Стелла! — заорал Стиви.
Она схватила его на бегу и прижала к себе.
— Ой, прости, — еле выговорила она. — Прости меня, Стиви, миленький! — Она отодвинулась от него, посмотрела ему к лицо. — Да ты плакал!
Потом опять бросилась его обнимать, и Стиви решил, что с него хватит.
— Пусти, — сказал он, стараясь высвободиться. — Я не девчонка.
Стиви уже не было страшно. Он даже повеселел. Запрыгал на место, как мячик.
— Ты где была? — приговаривал он. — Ты чего делала? Сама ушла, а на меня все бросила.
Стелле было не до того: она знала, что опять должна выйти на ту ужасную дорогу и бежать дальше, к деду Таннеру.
— Стиви… — прошептала она, все еще не справляясь с дыханием. — Я не хочу тебя пугать, но времени очень мало… Я просто не понимаю, почему мама не вернулась или папа… Где они, наконец?
— Помогают на пожаре, где же еще, — сказал Стиви.
Она нетерпеливо тряхнула головой, тяжело дыша, чуть не плача.
— Я не о том… Стиви, пожар идет сюда.
— А?
— Сюда идет, сюда. Может, дойдет через несколько минут. Может, через одну минуту, я не знаю.
— Сюда?! — вскрикнул Стиви.
— Ну да, да, да!
— Но не сюда ведь? Не к нам в дом?
— Я про это тебе и толкую, Стиви. Ты его разве не видел? Как ты сам не понимаешь? Он везде.
— А пожарники? — спросил Стиви. — Пожарники его не потушат?
— Никаких пожарников нет. Никого нет. Ты что успел сделать? Во что налил воды?
— А?
— Воды. В желоба. В ведра. Облить стены. Что ты успел?
Ответа не требовалось. Она все поняла по его лицу, смущенному, пристыженному.
— Ты не сделал ни-че-го?
Он покачал головой.
— Ох, Стиви! Наш дом… Нужно, чтобы и сверху и кругом была вода, а то он сгорит.
— Но пожарники-то приедут?
— Не знаю. Не могу сказать. Скорей всего, нет. Бери тряпки и затыкай водосточные трубы. На крышу можешь залезть с крыльца, встань на перила. А я тебе буду подавать ведра. Скорее, Стиви!
— Ковры-то в саду.
— Бог с ними, с коврами.
— Но мы не успеем их внести, если осталась одна минута.
— Делай, что говорят, Стиви. Возьми побольше тряпок из прачечной. Любые, что попадется, все равно.
— Значит, через минуту он сюда не дойдет?
— Не знаю я, когда он дойдет! — крикнула Стелла. — Делай, что говорят!
— Ладно, — проворчал Стиви. — Не разоряйся. Не пойму я девчонок…
— Ты время теряешь!
— То целуют тебя, обнимают, а то…
Стелла была вне себя. Она готова была схватить его за плечи и вытрясти из него всю душу. Подхватив два ведра, оставленные в кухне отцом, она бросилась в ванную, зачерпнула из ванны воды и побежала назад по коридору, ударяясь о стены, сгибаясь от тяжести, а потом с крыльца на дорожку, отходящую от задней двери. Стиви был здесь, с охапкой совершенно целых рубашек и фартуков. Он еще и не думал влезать на крышу. Он точно закоченел.
— Ну, чего ты еще дожидаешься? — заорала Стелла.
Ответом ей был тоненький плач.
— Он правда дойдет сюда через минуту? Честное слово?
— Ой, Стиви, забудь об этом…
— А может, нам куда-нибудь пойти, где не страшно, к ручью или еще куда-нибудь?
Пришлось с ним поговорить, иначе он бы не сдвинулся с места. Хоть ей и казалось, что кипящее небо сейчас упадет ей на голову, пришлось заглушить свой страх и притвориться спокойной и рассудительной.
— Все в свое время, Стиви, все по порядку. (Голос у нее звучал как у взрослой. Звучал так нереально, что она и себя не убедила.) Придет время идти, и пойдем.
— К ручью?
— Нет, не к ручью. Я слышала, ручьи иногда закипают.
— Закипают?!
— И пруды, и баки тоже. Нам надо уйти на открытое место, подальше от деревьев, высокой травы и кустарника. На совсем открытое место.
— Куда?
Она и сама не знала.
— Найдем куда.
— Такое место, как картофельное поле около деда Таннера?
— Да, — сказала она. — Такое.
— Там пожара не будет, — сказал Стиви, — Там он погаснет и дальше не пойдет, да?
