Юлия Кузнецова - Где папа?
Мама позвонила дерматологу, договорилась о приёме. Потом дала мне бумажку с адресом.
— Это что, обычный кожно-венерологический диспансер? — возмутилась Татьяна в машине. — Куда всякие вич-инфицированные со всего района сбегаются?
— Почему они сбегаются? — опешила я.
— Ну а куда им ещё бежать?
— Если так необходимо бежать, можно в кроссе участвовать, — огрызнулась я, но тут же испугалась: вдруг она откажется везти Кьяру? — Мы будем осторожны, — сказала я, — мы не будем ничего трогать.
Ха. Кьяра не будет ничего трогать — это сильно. Как только мы вылезли из такси, она бросилась собирать в букет веточки.
— Не трогай, — завопила Татьяна, — на них писали всякие сифилитики!
Я вздрогнула, схватила Кьяру за руку, и мы вошли в диспансер. Ну не знаю. Поликлиника как поликлиника. С гардеробом, бахилами, очередями. Никто никого не боится касаться, в масках никто не ходит. Кьяра попросилась в туалет. Но Татьяна сказала: «Нельзя». Потому что туда ходят «всякие сифилитики».
— Точно, — буркнула я под нос, — как кросс пробегут, так и сюда, в туалет.
Докторша оказалась очень милой. Маленькая, худая и стильно одетая — в серые брюки и голубую блузку. Даже халат на ней был необычный, как из фильма про врачей.
Я всегда пасую перед такими женщинами, мне они кажутся просто верхом совершенства, потому что в них есть то, чего нет во мне: маленький рост, стиль в одежде, уверенность в себе.
Как и Барсук, она была спокойная и деловая. Быстро осмотрела ногу. И сказала, что это не онкология. Однозначно.
— Правда? — сказала я, чуть дыша. — А… нам, может, сдать анализы? Крови?
— Сдайте, — пожала плечами докторша, — но это пятно явно другого происхождения. У неё в кишечнике дисбактериоз. Надо сдать анализы именно на дисбактериоз. И инфекция, конечно. Ну и аллергия.
— Мы, кстати, сдали тест, — вспомнила я.
Татьяна протянула доктору бумажку.
— Отлично, — улыбнулась докторша, — вот по ней и питайтесь. И принесите мне результаты анализа. Назначу лечение.
— А что мы сдаём на дисбактериоз? — важно спросила Татьяна.
— Какашки! — ответила докторша так быстро, что мы с медсестрой хихикнули над растерянным видом Татьяны.
— Их надо… собирать? — спросила она с ужасом.
— Ну конечно, мамочка. Собрать, отнести и принести мне результат. Можете заодно и кровь на онкомаркеры сдать. Но я уверена, что это не онкология.
— А на сколько процентов? — спросила я.
— На сто, — ответила докторша и подмигнула мне.
— Вы знаете, — сказала я, сглотнув, — я вас люблю.
Докторша и медсестра засмеялись, а Кьяра встала на кушетке, подтянула колготки, взяла моё лицо в тёплые руки, повернула его к себе и серьёзно сказала:
— А я юбью Лису. Оцень-оцень.
Чтобы закончить эту историю, скажу: у Кьяры правда оказался дисбактериоз. И инфекция на коже.
Мы с Татьяной лечили Кьяру вместе. Кормили по списку Ящерицы, мазали кремами, которые прописал дерматолог. Конечно, часто спорили, выясняли, кто из нас прав, а кто нет, но всё-таки, когда делаешь с человеком общее дело, это сближает. Я научилась понимать её, а она — меня. Поэтому Татьяна позвонила мне первой, чтобы сказать:
— Лиза! Ни пятнышка! Мы победили инфекцию!
— Ура! — обрадовалась я и засела писать письмо о нашей победе папе.
Часть 19
Фокс
— Хоцю цистить зюбы, — повторила Кьяра, — давай цистить зюбы?
— Ну, солнышко, — устало ответила я, — мы их уже пять раз чистили. Посмотри пока книжку, я сейчас вернусь.
Я усадила её в кресло у окна и сунула в руки книжку с пищалками, звенелками и прочими наворотами. Федерико подарил.
У Татьяны был победоносный вид, когда она притащила эту книжку. Я не поняла почему — книжка и книжка, но у Татьяны было такое выражение лица, словно он ей кольцо обручальное подарил. Мне кажется, он вряд ли подарит, но я удержалась от скептического взгляда. Пусть радуется подарку.
— Бип! — сказала Кьяра, нажимая на какой-то автомобильчик в книге.
Мы были у меня дома, ждали Андрюху. Он обещал забрать Кьяру. Я пока решила вынести мусор. Мама его не трогала уже несколько дней. Она вообще перестала вести хозяйство. Еду мы ели полуфабрикат-ную, гладить одежду перестали. За коммунальные услуги я ходила платить, мама просто оставляла деньги на подзеркальнике.
Наверное, я бы мучилась от этого, не будь у меня Кьяры. А с ней я чувствовала себя взрослой, наравне с мамой. И не было так обидно, когда мама оставляла мне грязную посуду или ругала за то, что я не отследила и у нас кончился стиральный порошок.
В общем, я выгребла два полных мусорных пакета, завязала каждый узлом и потащила к мусоропроводу. Внизу у лестницы стоял Фокс и курил.
— Привет, — сказала я, — подвинься, пожалуйста. Он мне молча кивнул и шагнул в сторону.
— Слушай, отойди чуть дальше, — вдруг осмелела я, — не пройду, у меня два пакета.
Сама не знаю, что на меня нашло. Как будто решила доказать, что я не немая. Фокс хмуро покосился на пакеты и шагнул к стене.
— Спасибо…
Меня потрясло, что Фокс послушался. На секунду застыла со своими пакетами, задумавшись. Ему это, видно, не понравилось. Он выдохнул дым в сторону и недовольно спросил:
— Чего ты там застряла?
— Прости, — сказала я.
Но стыдно не было! Напротив. Я была жутко довольна собой. Дома показала язык своему отражению в зеркале. И тут же прикусила его до крови. Кьяры не было в комнате!
«Я чищу зубы»
— Детка, — пробормотала я, — ты…
— Я тут! — послышалось из ванной.
— Уф! Я уже испугалась, — пробормотала я, хватаясь за ручку, — мне показалось…
Я оборвала себя на полуслове. Дверь в ванную была заперта. Я подёргала снова.
— Чего? — сердито спросила из-за двери Кьяра. — Я цисю зюбы!
— Кьяра! Кьярочка, пожалуйста, открой Лизе дверку, — я старалась говорить спокойно.
Удавалось мне это с трудом.
Эта дверь запирается по-дурацки. Круглая ручка, из неё торчит ключик. Повернул чуть вправо — запер. Повернул чуть влево — открыл. Но надо ловить то положение, при котором получается открыть. Задача не для слабых детских пальчиков.
Даже папа иногда запирал себя в ванной и у него не получалось открыть с первого раза.
«Дура! Дура! Идиотка», — ругала я себя, стоя на коленях посреди прихожей, с надеждой прислушиваясь к робким звукам — Кьяра честно пыталась «открыть Лисе двейку».
— Я не могу, — обиженно ответила она, — я буду зюбы цистить!
— Подожди! — крикнула я, мысленно прикинув последовательность действий Кьяры: залезть на стул, дотянуться до щётки (она высоко!), дотянуться до пасты (половину выдавить в рот и отравиться!), включить воду… Нет, дальше воды я мыслям течь не дала.
Я вылетела из квартиры. Позвонила одним соседям. Нет никого. Другим. Третьим. Все молчат, словно воды в рот набрали. Тьфу, только не воды в рот, что за дурацкие мысли! Выскочила на лестничную площадку. Там ещё пахло дымом. Фокс! Нажала на первую попавшуюся кнопку в его крыле. И мучительно пыталась вспомнить, как его зовут. Не говорить же «Фокс». Это для фразочек: «Ну чо, Фокс, какие дела-то?» или: «Эй, Фокс, в магаз идём?» То, что называется «фан», то есть когда весело.
А тут-то совсем не «фан». И как всё-таки его зовут? Саша? Серёжа? Ну вообще! Не могут нормальные клички придумать, чтобы люди потом не мучились. Был бы Серым. Или Саньком. Сашком. У меня внутри всё тряслось от страха. А если он откажется помочь? Что тогда? Куда бежать-то?
И как назло, я сегодня перед ним выпендривалась. Зачем?!
Дверь открылась. Фокс так удивился, увидев меня! Прямо заморгал.
— Саша, — затараторила я, — ты извини, что отвлекаю, но у меня тут беда, неприятности, я с девочкой сижу, с сестрой Андрюхи, ну, Дроботенко, ты же знаешь, они в двенадцатом доме живут, ну ладно, неважно, она в ванной заперлась, не в двенадцатом, в моей квартире, вот там, пожалуйста, помоги мне её открыть.
— Сейчас, — сказал он, — только телефон возьму.
— Зачем телефон? — заорала я, не выдержав.
— Поищем мастера, который взламывает двери, — сказал Фокс спокойно. — Ты иди к ней, я телефон возьму и догоню. И я не Саша, я Роман.
— Ага, — опешив, кивнула я, — Р-р… Короче, приходи быстрее, а?!
Мастер
Кьяра пела.
— Пусть бегу-ут неуклюзи! Песеходы по лузе!
Нам с Романом было не до песен. Мы оба напряжённо смотрели в сенсорный экран его телефона.
Он вышел в инет и искал мастера, чтобы тот приехал и открыл дверь.
— А вот, — пробормотал Фокс, — запиши. Хотя ладно, давай скопирую. Так. Звоню. Алло. Д-добрый день.
Надо же, и у Фокса может дрожать голос.
— У нас т-тут девочка заперлась в ванной. Да. Деревянная. Да. А когда он приедет? Да, конечно, адрес есть. Так когда он будет?
