Аркадий Клабуков - Дедушкин родник
— Почему?
— Вы же знаете, мы с братом вдвоем живем, он все время в рейсах, хозяйство на мне — и обед сварить, и в избе прибрать, и корову подоить…
— Вот оно что… — озадаченно проговорил учитель.
— Но ничего, — бодро сказал Вася, — скоро все переменится: брат собирается жениться; приведет в дом хозяйку — тогда у меня будет время и на уроки, и на чтение…
Через неделю в школьном коридоре вывесили новую стенгазету. В глаза бросалась карикатура: кудрявый черноволосый мальчишка сидит на парте, заваленный книгами по самую шею. Под карикатурой подпись: «Есть в нашей школе книгоглот, который проглотил много книг, но все они перепутались у него в голове». Приглядевшись к названиям книг, изображенных на рисунке, можно было прочесть: Толстой, «Чук и Гек»; Крылов, «Каштанка»; Маршак, «Сын полка»; Кедров, «Жить хочется».
Ребята из разных классов толпились перед газетой и смеялись: «Здорово Ваську Корепанова протянули!»
После уроков Илья Панфилович вызвал членов редколлегии и сказал им:
— Напрасно вы высмеяли своего товарища. Было дело, он перепутал двух авторов. Но ведь каждый может ошибиться.
— Илья Панфилович, вы сами сказали, что он книгоглот, — напомнил один из ребят.
— Я сказал, что Вася книгочей, — поправил Илья Панфилович, — то есть человек, который много читает. Я был бы счастлив, если бы каждый из вас стал книгочеем…
Вася в тот день ушел с уроков.
«Заболел или обиделся? — думал Илья Панфилович. — Если завтра не придет в школу, схожу к нему домой, узнаю, в чем дело».
В сумерках кто-то негромко постучался в дверь директорской квартиры. Илья Панфилович открыл.
На крыльце стоял Вася Корепанов. Он силился заговорить, но замерзшие губы его не слушались, он лишь просипел что-то невнятное.
— Заходи скорее, — пропуская Васю в дверях, сказал Илья Панфилович. — Раздевайся, садись поближе к печке.
Вася сидел, не поднимая глаз, и не говорил ни слова.
— Ну? Долго будем в молчанку играть? — спросил учитель. — Ведь ты же не просто так, чтобы посидеть у меня, пришел. — Приглядевшись, Илья Панфилович понял, что губы у парнишки теперь дрожат не от холода, а от волнения, и переменил тон на более мягкий: — Возьми себя в руки и расскажи, что с тобой стряслось.
Вася помолчал еще немного, потом еле слышно проговорил:
— Илья Панфилович, у меня к вам просьба.
— Что за просьба? Говори.
— Я… я… Дело в том… — Казалось, что у мальчика в горле ком, который мешает ему говорить.
Тут Илья Панфилович увидел, что по Васиному лицу текут слезы.
— Погоди, Вася, не говори ничего, сперва успокойся. А потом расскажешь толком, что произошло. Я вижу, дело не шуточное.
Вася кивнул и, всхлипывая, разжал кулак — на его ладони сверкал золотой перстень.
— Это еще что за фокус? — удивленно спросил учитель. Потом строго взглянул Васе в глаза: — Откуда у тебя кольцо?
— Взял, — еле слышно ответил Вася.
— Где взял? Чье оно?
— Брат купил. Своей невесте в подарок.
— Как же оно оказалось у тебя?
Вместо ответа Вася снова заплакал.
— Так, Василек, мы с тобой ни до чего не договоримся. Садись к столу, давай-ка сначала горячего чаю напьемся. Поговорить еще успеем.
Илья Панфилович налил два стакана чаю, поставил сахарницу, тарелку с хлебом.
— Садись.
Вася сел за стол, отхлебнул из стакана.
Илья Панфилович завел с ним беседу о посторонних вещах, но было видно, что мальчик плохо его слушает.
Немного успокоившись, Вася сказал:
— Илья Панфилович, сейчас я вам все-все расскажу. Помните, я радовался, что брат женится и мне больше не придется хозяйничать. Так вот: лучше бы я сам по хозяйству управлялся да жили бы мы с братом вдвоем, без Валентины.
— Что так? Чем она тебе не угодила?
— Не успела у нас в доме появиться, как сразу нас с братом поссорила. Вчера пришла к нам, мы сели обедать. Вдруг она поглядела на стену, где у меня висит книжная полка, и говорит: — «На эту стену, Петя, мы коврик повесим. А полку сними, эти трепаные книжки только вид портят».
Я, конечно, не стерпел.
«Не дам, — говорю, — полку снимать!»
А брат мне:
«Тебя не спрашивают! Раз Валя сказала…»
Я говорю:
«Мало ли что она сказала! Книги не могут вид портить!»
Валентина в ответ только рукой махнула, а Петр схватил клещи — и к полке. Ну, тут я и сказал:
«Если тронешь полку — из дому уйду!»
Брата, видно, заело, побледнел даже.
«Уходи! — говорит. — Никто тебя не держит!»
Клещи он, правда, бросил, но весь день потом со мной не разговаривал, даже в мою сторону не глядел.
Сегодня утром прихожу в школу, там эта карикатура висит, ребята смеются… Ушел я из школы. Вернулся домой — полки на стене нет, книги в углу на лавке свалены.
Горько мне стало, и я решил: в самом деле уйду из дому. Уеду, думаю, в город — и все! Полез в стол, где у нас с братом обычно деньги лежат, хотел взять на дорогу. Денег в ящике не оказалось. Лежал в коробочке вот этот перстень, я его взял — думал, продам на станции.
Пришел на станцию, одной девушке предложил купить кольцо, другой, третьей — все от меня, как от чумы, шарахаются. Потом какая-то тетка спрашивает:
«Почем продаешь кольцо-то? Дай-ка я получше погляжу. Небось краденое?»
Стыдно мне стало, готов был сквозь землю провалиться! Повернулся и бежать. Вот и все… — закончил Вася.
Учитель, слушая мальчика, задумчиво помешивал ложечкой в стакане.
— Илья Панфилович, — робко проговорил Вася, — пожалуйста, отдайте этот перстень брату… Объясните ему… И скажите, что я домой не вернусь, пойду жить к сестре в Березовку…
— Постой, постой! — Илья Панфилович нахмурился. — Но ведь в Березовке нет школы!
— Ну и пусть!
— Как же так? Ты хочешь стать летчиком, значит, прежде всего должен кончить школу. Иначе простись со своей мечтой.
Вася упрямо наклонил голову:
— Все равно тут не останусь: ребята надо мной смеются, брат за человека не считает…
— Ребята поняли, что были неправы, и газету с карикатурой сняли. К брату мы вместе пойдем, и ты сам отдашь ему перстень. И в дальнейшем, Василий…
Вася не дал ему договорить:
— Да я больше никогда в жизни чужого не трону!
— Верю! — Илья Панфилович поднялся из-за стола. — Ну, одевайся.
К дому Корепановых подошли в полной темноте.
Когда Вася открыл дверь, Петр сказал сердито:
— Что-то ты, брат, сегодня загулялся… — Но, увидев вошедшего следом учителя, улыбнулся: — A-а, так ты у Ильи Панфиловича был, это другое дело. Здравствуйте, Илья Панфилович, проходите, садитесь.
— Здравствуй, Петя. — Илья Панфилович разделся, сел и выразительно посмотрел на переминавшегося с ноги на ногу Васю.
Мальчик решительно шагнул к брату, протянул перстень:
— Вот… я взял… посмотреть…
Петр взглянул на младшего брата, который, весь пунцовый, стоял перед ним, не поднимая глаз, и все понял.
— Хорошо, что не выронил на улице, — спокойно сказал он. — Положи на место.
Когда наутро Вася пришел в школу, Илья Панфилович, встретив его в коридоре, спросил:
— Ну как?
— Порядок! — улыбнулся Вася. — Утром просыпаюсь, моя полка на прежнем месте висит, и книжки на ней расставлены.
— Значит, не станешь из дому убегать?
— Не стану!
— Ну, иди в класс, будущий летчик, учись!..
… — И я все помню, Вася, — сказал Илья Панфилович в телефонную трубку. — Так ты приезжай, мы с ребятами будем тебя ждать.
— Непременно приеду, Илья Панфилович! До скорой встречи!..
1979
Примечания
1
Пахта - молочная сыворотка, остающаяся при сбивании масла.
2
Сарва - бурак, круглый короб из бересты.
3
Табань - лепёшка.
4
Агай - старший брат.
5
Пестерь - ранец из лыка.
