Зента Эргле - Ребята нашего двора. Вот это было лето!
— Кто за ними там присмотрит, кто накормит? — говорила мать близнецов матери Гунтиса и Мары. — Одним свежим воздухом сыт не будешь.
— Будут болтаться там целыми днями без надзора. Того и гляди кто-нибудь в речке утонет. Нет, нет, лучше уж пускай дома живут, по крайней мере на глазах, — вторила ей мать Гунтиса и Мары.
— И подумать только, что всю эту кашу заварил мой муж, — вздохнула Янкина мать. — Что ему дался этот Юрмалциемс? Настоящую природу ему подавай, тишину! Взбаламутил ребят, а все впустую. Я уже сняла дачу в Майори.
— Если бы не работа, я бы с удовольствием поехала с ними в лагерь, — вступилась за ребят Алькина мать.
— Я не допущу, чтобы мои дети умерли там с голоду, — тоном, не допускающим возражений, заявила мать Ильзы и Андриса. — Месяц поживут в пионерском лагере, а потом дома.
— Умереть с голоду! — заволновался Алька. — Что мы малышня, что ли, чтобы нас манной кашкой с ложечки кормить! Хлеб в магазине есть?
— Есть, — хором ответили ребята.
— Рыбу ловить умеем?
— Умеем!
— Ну и все. Девочки сварят уху, вот мы и сыты.
— Вы, значит, будете ловить рыбу, а мы сидеть дома и мыть посуду. Как бы не так! — воспротивилась Мара. — Мы тоже хотим удить рыбу.
— Правильно. И варить будем по очереди, — поддержала, ее Лара. — Теперь женщины равноправны с мужчинами.
— Ха-ха-ха! — засмеялся Янка. — И не подумаю чистить картошку.
— Перестаньте! Нашли время для споров, — примирительно сказал Гунтис. — Сейчас перед нами стоят более важные проблемы. Я предлагаю… — Гунтис достал свой блокнот, — я предлагаю развернуть среди родителей массовую агитацию.
— Как же ты ее развернешь? — усмехнулся Майгонис.
— Надо организовать группу агитаторов. Они обойдут всех родителей и поговорят с ними.
— Хотел бы я видеть, как ты будешь просвещать мою маму, — с сомнением покачал головой Янка.
— Дядя Криш, помогите и вы, — попросил Алька. — Ведь там же наша лодка…
— Да я не против. Охотно проведу свой отпуск вместе с вами. Тогда бы мы наверняка привели лодку в порядок, — согласился дядя Криш.
— Ну вот! — повернулся к взрослым, сидящим на лавочках, Алька. — Дядя Криш согласен за нами приглядывать.
И все же решающее слово было за управляющей домами. Она не раз совещалась с полковником, дядей Кришем, Янкиным отцом и наконец пригласила к себе всех родителей.
— Я осмотрела дачу. Если всем вместе взяться, ее нетрудно отремонтировать. Там хватит места и для детей и для родителей. Надо обдумать только, кто будет следить за детьми и как их накормить.
— Следить — это не проблема, — заметил полковник. — Сейчас начинается отпуск у дяди Криша, а потом у товарища Калныня и у меня. Моя жена и, насколько мне известно, жена товарища Калныня, не работают. Не откажутся же они присмотреть за детьми!
— Вот и хорошо, — обрадовалась управляющая. — Тогда остается только вопрос о хозяйке-поварихе. Может, кто-нибудь из родителей согласится?
Женщины смотрели друг на друга и молчали.
На больших листах Гунтис написал объявление:
ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ!
ЛЕТНЕМУ ЛАГЕРЮ ОБЪЕДИНЕННОЙ БРИГАДЫ РЕБЯТ 46-ГО И 48-ГО ДОМОУПРАВЛЕНИЙ ТРЕБУЕТСЯ ПОВАРИХА-ХОЗЯЙКА. ЛЕС С ЯГОДАМИ И ГРИБАМИ ПРЯМО У ПОРОГА. ОБРАЩАТЬСЯ В ДОМОУПРАВЛЕНИЕ.
Он вывесил объявление на всех дверях и лестницах, но никто не откликнулся.
— Из-за такой ерунды придется торчать в городе, — насупился Майгонис. — Янка, ну поговори еще раз со своей мамой. Неужели она действительно не может?
— Да что ты, — махнул рукой Янка. — Мы и так еле-еле уговорили ее поехать в Юрмалциемс.
Уже прошла чуть не целая неделя, а по объявлению никто не приходил. Почти никто больше не верил, что хозяйка найдется.
Однажды перед обедом, когда ребята играли в волейбол, во двор, задыхаясь, влетела Мара.
— Хозяйка!.. — только и могла выдохнуть она.
Тут уж было не до игры.
— Кто такая? Говори!
Мара выдержала паузу и в наступившей томительной тишине важно сообщила:
— Шульциха!
— Не может быть! Ты перепутала! — не поверили мальчишки.
— Честное слово! Она сама только что моей маме говорила. Управдомша насулила ей золотые горы. А потом еще Шульци… товарищ Шульце, — поправилась Мара, завидев проходившего мимо полковника, — сказала, что лес — это для нее все. Ходить по грибы и по ягоды она может хоть с утра до вечера. Только грибами да ягодами и соблазнилась.
— Кто бы мог подумать, что именно Шульциха проявит активность, — подивился Гунтис.
— Ну, теперь нам крышка, ребята, вот увидите. Если она, то я лучше совсем не поеду, — скис Майгонис.
— Не людоедка же она в самом деле, — резонно заметил Алька. — Что поделаешь, если у человека такой сварливый характер. Мы не будем вмешиваться в ее дела, а она пусть не лезет в наши.
— Правильно, Алька, — согласился Гунтис. — Главное, что хозяйка наконец отыскалась.
— Да, теперь уж отговорок никаких не осталось, — обрадовались ребята.
Поехать в Юрмалциемс хотелось всем.
Но Ильзе и Андрису пришлось собираться в пионерский лагерь. Ильзе очень не хотелось расставаться с подружками, Андрис же рассудил, как мужчина:
— Там тоже неплохо. Тоже походы, футбол. Совсем не скучно.
Альфонс готовился вместе с отцом в дальний путь — в Крым и на Кавказ. В другое время такое событие вызвало бы во дворе целую сенсацию, а теперь его почти не заметили, как если бы Альфонс ехал в Сигулду или Кокнесе.
— Подумаешь — горы! А у нас будет лодка, море, лес и река, — хвастался Майгонис.
И Петер тоже завел разговор насчет лагеря.
— Охотно пустила бы тебя, сынок, но кто же присмотрит за малышами? На фабрике детского сада пока нет. А Карлита и Айныню дома одних не оставишь.
Про себя Петер подумал — как хорошо тем, у кого нет маленьких братьев и сестер. Но все же понял, что мать права.
— Ладно, я останусь. Но уж по воскресеньям обязательно буду ездить.
— Конечно, сынок, — согласилась мать.
— Здорово получается, — обрадовался Алька, узнав, что Петер остается в городе. — Хоть один толковый человек останется. А то мало ли что тут может случиться. Ты, Петер, гляди в оба, чтобы малышня цветы не обрывала, не ломала ветки. Или того хуже — какой-нибудь несознательный элемент снова надумает здесь гараж строить.
— Не беспокойся, не один же я остаюсь! Все будет в порядке, — заверил Петер. — Натренируемся за лето в футбол да в волейбол, так что осенью ваша команда — только держись!
Глава 3. Все-таки быть
В воскресенье утром первым во двор вышел Алька.
— Погодка как по заказу! — обрадовался он и по старой привычке заложил было два пальца в рот, чтобы созвать бригаду. — Черт побери… — вовремя спохватился он. — Вот осрамился бы!
Скоро во всех квартирах, соединенных со штабом по селектору, зазвонил звонок и раздалось бодрое Алькино: «Доброе утро! Просыпайтесь, сони-засони!»
— Сам ты соня-засоня! — отвечали одни.
— Мы уже давно встали, — откликались другие.
Только Янка сладко зевнул и перевернулся на другой бок.
* * *А пока Алькина бригада собиралась в путь-дорогу, в доме Хазенфуса происходили странные вещи. Осторожно ступая след в след, по росистой траве шли четверо ребят. Подойдя к дому, они внимательно огляделись по сторонам и полезли в окно.
— Т-ш-ш! — поднял руку один. — Я чувствую запах бледнолицых!
— Голова садовая! Откуда тут взяться бледнолицым? — не поверили остальные.
— Вот огненный палец бледнолицых! — Первый мальчуган поднял с пола окурок, брошенный Янкиным отцом. — Ну, что я говорил! Бледнолицые открыли тропу к нашему вигваму.
— Наверно, кто-нибудь шел мимо и бросил в окно, а Меткий Гарпун уж сразу не знаю чего выдумал! — успокоил товарищей худощавый веснушчатый мальчонка. — Зря только время теряем. Одевайтесь быстрее и давайте читать.
Ребята поднялись на второй этаж, прошли в угловую комнату, достали из старого ящика головные уборы из перьев. Самый длинный и яркий наряд был у Меткого Гарпуна. Облачившись в перья, ребята размалевали друг другу лица цветными мелками. Теперь у них был вид настоящих индейцев.
— Зоркий Глаз пусть станет в дозор! — распорядился Меткий Гарпун. — Первый будет читать Хитрый Угорь, потом Быстрая Нога, потом я.
Зоркий Глаз примостился у окна. Отсюда хорошо просматривалось поле до самого леска, за которым начинался рыбачий поселок.
Из вороха старых книг, сваленных в углу, Хитрый Угорь вытащил небольшую затрепанную книжицу и, откашлявшись для солидности, стал читать вслух:
— «Гурон бросился, словно тигр, на оскорбившего его соплеменника, но тело упавшего между ними Ункаса разделило борцов. Магуа, обезумевший от совершенного на его глазах убийства, всадил нож в спину распростертого делавара, издав при этом нечеловеческий крик. Но Ункас, вскочив на ноги, кинулся на убийцу Коры и бросил его мертвым к своим ногам; на это ушли его последние силы».
