Продавец счастья: магия кинематографа, или Новые приключения Ское - Елена Эдуардовна Бодрова

— Что? — девочка вздрогнула, будто очнулась ото сна.

— Увидела что-то интересное?

— Все на исходную, — Ское как раз закончил разъяснять ребятам их роли, повернулся к Вадиму и Нике. — Снимаем. Камера, мотор, — скомандовал он. Ника поежилась то ли от ветра, то ли еще от чего, сунула руки в карманы. Вадим, помедлив, снова включил камеру, направил ее на Дашу. Та улыбалась в кадре. Ветер возил по ее щеке непослушную прядку волос. Прядка тянулась к мальчику на соседних качелях, взгляд — тоже. Мальчик оттолкнулся от земли, светлая челка колыхнулась, глаза блеснули белым небом.

64

Каблук цеплялся за вспучившийся кусок линолеума, и Ника сдвинулась на несколько сантиметров влево. Занятия танцами проходили в коридоре школы. На линолеуме повсюду черные линии, оставленные кроссовками школьников. Стены наполовину зеленые, наполовину белые. Половинки разделены коричневой тонкой чертой.

Женщин здесь больше, чем мужчин. Женщин в годах больше, чем молодых. Полных женщин в годах больше, чем худых.

У Ники нет партнера. Звучит музыка. Упругий ритм колышет юбки партнерш. Ника в одиночку пытается вести ногу параллельно полу, выполняя основной шаг танго. Танго — танец страсти. «Просто удивительно, как они умудряются испытывать страсть, делая такие аккуратные, сдержанные движения, — думает Ника. — Аккуратная страсть». Время от времени к ней подходит тренер: «Корпус держи», и Ника держит корпус. Правда, недолго. Все равно он сползает у нее в обычное состояние.

«Для чего сюда ходят все эти люди?» — гадает Ника, глядя на женские и мужские разнокалиберные спины. Все танцуют по-разному, кто как умеет. Неритмично, до вялости мягко. А надо резко, ритмично, жестко — Ника это понимает. Как в музыке в нужное время нажать нужную клавишу, так и здесь — в нужное время сделать нужное движение. Но пока у Ники это получается только понимать.

По вечерам, придя домой, Ника просматривает видео в интернете — чемпионаты по бальным танцам. Старается запомнить движения, а некоторые — даже повторить. Как много картинности, театральности! Все красиво, отточено. «Вот бы в жизни так двигаться», — думает девочка. Но за каждым поворотом головы, за каждым шагом и взмахом руки стоят годы тренировок. А ей, Нике, нужно станцевать всего один танец. Танец без партнера — танго с никем.

65

— По средам у нас есть киноклуб.

— Киноклуб?

— Там показывают артхаус. А после сеанса — обсуждение.

— Давай сходим.

— Давай. Вдвоем?

— Вдвоем. И Ника с Вадимом тоже.

— Это не вдвоем.

— Это вдвоем два раза. Им тоже будет полезно посмотреть. Мы ведь вместе работаем над фильмом.

— А тебя кроме фильма что-нибудь интересует? — Аня встала напротив Ское под кроной карагача. Ее глаза отливали зеленым, а карагач бросил пару листьев в русые волосы и затих.

— Интересует, — усмехнулся Ское. Выглянуло солнце, и пятнистая тень от веток заняла место на лице девушки и ее плечах.

— Что, если не секрет?

— Музыку я тоже люблю.

— Музыку, танцы, скульптуру, фреску. Что там еще? Живопись.

— Еще театр, — подсказал Ское, поджав губы, чтобы не рассмеяться. Аня нахмурилась.

— А девушки? Тебя интересуют девушки? Или они тебе побоку? — спросила она раздраженно.

— Интересуют.

— Что-то незаметно, — теперь глаза отливали серым. Меняющие цвет глаза. Ское засмотрелся. — А я? Я тебя интересую?

— Станцуй — и я скажу, — улыбнулся мальчик.

— Здесь? Сейчас?

— Здесь и сейчас.

— Ты ненормальный, — сердито бросила ему Аня. Ское продолжал добродушно улыбаться. Просит ее танцевать прямо на улице, среди прохожих — и улыбается! — Не буду я танцевать здесь.

— Почему?

— Да потому что это улица! На меня посмотрят как на сумасшедшую!

— Ну и что? — поднял брови Ское.

— Ну и что?! Да ничего! Это дико — танцевать на улице. Танцуют только в специально отведенных для этого местах, — Аня от возмущения слегка покраснела. Руки она упрямо сложила на груди и взирала на Ское. Тот посерьезнел.

— А жить — тоже в специально отведенных для этого местах будешь? — спросил он.

— Если ты имеешь в виду жилплощадь…

— Я имею в виду жизнь.

— Ты странный, — лицо Ани стало растерянным. Она убрала со лба выбившуюся прядку.

— Зато ты нормальная. Станешь бухгалтером, будешь до пенсии в бумажках копаться, а танцуют пусть другие, — Ское засунул руки в карманы, уставился в асфальт и замолк.

— По-твоему, если умеешь танцевать, обязательно становиться танцором?

Мальчик промолчал.

— Ское, — Аня осторожно тронула его за плечо. Ское поднял на нее глаза:

— Ладно.

— Что ладно?

— Сходим в киноклуб вдвоем.

66

Выцветшая темнота в зале сначала затихла, затем зазвучала. Фильм приглушенными красками, приглушенной музыкой — и непонятно, где было больше музыки, в звуке или в картинке, — вливался в зрителей. Глаза блестели в свете экрана.

Ское глядел на лица с тем же интересом, что и на экран. Все сто восемнадцать минут пребывал в каком-то особом мире — неспешном, неярком, но наполненном чем-то. Вдохновением? Поэзией?

Аня поглядывала на Ское, раздумывая, взять его за руку или не стоит. Покажется ему это навязчивым или нет? Решила повременить. Решила посмотреть фильм. Про водителя автобуса, который только и занимается весь фильм тем, что водит автобус. И стихи пишет.

— Классный фильм, — признал Ское, когда ребята вышли из зала.

— Да. Наверное, — проговорила Аня.

— Тебе не понравился?

— Понравился.

— Как будто влили что-то светлое прямо в кровь. Красоту. И она только начала действовать.

— Странные ты вещи говоришь.

— Ты такого не чувствуешь?

— Нет, — Аня мотнула головой, взяла Ское под руку, и они направились к эскалатору. — Какой-то водитель автобуса, который сочиняет стихи и гуляет с собакой. Я такое могу увидеть и в жизни. Зачем в кино ходить?

— Проза как поэзия, поэзия как проза, — ответил Ское.

— Чего? — не поняла девушка. Она положила одну руку на движущиеся перила, а другой продолжала держаться за локоть Ское. Эскалатор медленно спускал ребят. Внизу возле супермаркета мельтешили люди с пакетами.

— Так ты, значит, много знаешь водителей автобусов, сочиняющих стихи и гуляющих с собаками? — усмехнулся Ское.

— Нет. Я вообще их не знаю.

— Дело же не в автобусах и собаках.

— А в чем?

Лесенка ушла из-под ног, ребята синхронно ступили на твердый пол, выложенный бежевыми гладкими плитами.

— В красоте.

— А что красивого? Патерсон не больно-то красив. Да и жена его на любителя.

— Воздух вокруг него красивый, — усмехнулся Ское. Аня посмотрела на мальчика непонимающе, но решила не переспрашивать.

— Проводишь меня до дома? — кокетливо поинтересовалась она.

— Конечно, — сказал Ское и надолго замолчал.

От кинотеатра до Аниного дома было несколько кварталов.