Елена Усачева - Парадокс Ромео
– Какая Земля?
– Какая есть, такая и Земля. Другой нет.
Они поднимались с этажа на этаж. Роман Сергеевич шел впереди. Всеволод следовал за ним. Не спорил, не возражал. Словно сумасшествие, начатое давным-давно, продолжалось. Оставалось только плыть по течению.
Он проходил знакомыми пролетами, и ему было удивительно, как это они могут оставаться такими же. Ведь столько всего произошло. Целая жизнь кометой пролетела мимо, а на втором этаже все та же расчерченная черными полосами от ботинок стена около дверей в коридор, на третьем облупившаяся батарея. Как такое может быть?
– Кабинет физики как раз для таких занятий, – Роман Сергеевич обернулся, проверяя, идут ли за ним. – Только не разгромите там ничего.
На пятом этаже они оказались около радиорубки, откуда явно тянуло табаком, слышался «Абней Парк». Всеволод поморщился, он не был поклонником стимпанка. Лелик одно время с ним носился, все крутил фильм «Машина времени». Безумно мрачный абсурд на паровых машинах – нет уж, увольте.
Словно что-то вспомнив, Роман Сергеевич задержался, коротко стукнув в дверь. Музыка тут же смолкла, упал стул. Щелкнул замок. На пороге появился историк. Для приличия он несколько раз махнул перед своим лицом рукой, словно муху прогонял, но дым от этого только еще больше заклубился, сквозняком потянулся в коридор.
– Вот, Игнат Антонович, – бодро начал завуч, – вы спрашивали, где Бортко. Как видите, жив и здоров.
– Здравствуй, Сева, – растерянно пробормотал учитель. За его спиной виднелось бледное лицо ответственного за радиорубку. Парень из одиннадцатого, кажется. Странный тип. Длинные волосы подхвачены старинными сварочными очками, на руках железные браслеты с шипами.
– Курить в школе запрещено! – покачал головой Роман Сергеевич. – Будем разбираться.
– Это мы паяем, – через плечо историка крикнул обладатель очков.
– Ага, не закипите там, – устало отозвался завуч и пошел дальше. Так и осталось непонятным – будет он наказывать, нет.
Историк смотрел на Всеволода. Волосы с рыжинкой были взлохмачены, топорщились усики.
Все это как-то странно не сочетается с тем, что Игнат Антонович обычно говорил – про правила и их нарушения. Потому что в гимназии не то что нельзя было курить. Это было самое страшное, что могло произойти – закурить. Убийство и ограбление рядом с этим виделись легкими проступками. Нельзя, без оговорок. Чтобы не показывать пример. А тут вдруг такая… неправильность.
Историк кивнул, словно собирался что-то сказать, но Всеволода окликнул Роман Сергеевич, и он пошел, запутавшись во взрослых правилах окончательно.
Перед ним была хорошо знакомая обтертая сотней ладоней решетка, закрывающая чердак. Хотя бы один раз, но каждый проверил прочность замка – попасть на чердак было неизменным желанием каждого класса с третьего. Самые отчаянные заключали пари на то, что проникнут на чердак. Был один парень, утверждавший, что там был. И даже почти достоверно описывал, что он на этом чердаке видел. Балки, птичий помет, и никаких скелетов, висящих на цепях. Ему не верили. Неужели прямо сейчас Всеволод проникнет в святая святых, узнает самую страшную тайну – живут ли на чердаке привидения или там никого нет?
– Пятые-шестые можешь пару раз вывести на крышу, – произнес Роман Сергеевич, не замечая, что его не слушают. Всеволод жадно смотрел на новенькие, не затертые подошвами ступени за решеткой. Они были припорошены пылью – тряпка уборщицы их тоже не касалась. Почему-то виделось, что там, за железной дверью, висят на крючьях трупы замученных учеников. А там…
Роман Сергеевич открыл решетку. Она распахнулась без скрипа и ожидаемого скрежета. Ступеньки под ногами не проваливались, не пищали старым деревянным звуком. Все было обыкновенно. Железная дверь, а за ней… За ней не было чердака, за ней сразу начиналась крыша. Крытое покореженным толем черное пространство с высокими бортиками.
– Я проверял, – завуч широким жестом охватил крышу, – по вечерам тут темно, обзор хороший. Как видишь, высоток поблизости нет, фонари не видны.
Всеволод представил себя на крыше, и у него закружилась голова. Все это было… слишком обыкновенно.
– Смотри, чтобы они у тебя не попадали. Мы, конечно, поставили дополнительные загородки, но никакая инструкция все равно не разрешает выпускать детей на крышу. Так что делайте это как можно тише. Я тебе доверяю.
Завуч выразительно посмотрел на подопечного, но Всеволод уже мало понимал, что происходит. Сам Роман Сергеевич в одну секунду оказался не столпом закона, не светочем вечных истин, а обыкновенным человеком, знающим правила и умеющим их нарушать. Как будто и сам Всеволод упал с небес на землю. Все было как-то слишком просто и обыденно. Просто нарушения просто правил просто человека. И он тоже просто… без мудрых партий и завиральных идей.
– Если кто про это узнает, – продолжал завуч, – голову снесут мне. Ставьте телескоп около двери и никого дальше чем на два шага не отпускай. Помощников себе возьмешь. Уже знаешь кого?
– Да, Белова, – прошептал Всеволод. Сказал, а сам подумал, что Лелик теперь может и отказаться. После всего… Или, наоборот, согласится, чтобы у него снова все было как у Всеволода. Впрочем, все слишком изменилось, чтобы можно было предсказать, как будет дальше. Да и хватит уже этих предсказаний. Надоели. Они все равно не сбываются.
– Ну вот, еще пару девчонок для порядка. И занимайтесь. – Завуч вложил в руку Всеволода ключ от чердака. – Учи их находить созвездия, звезды, определяйте планеты. Месяц. Дальше, если захочешь, продолжишь занятия.
– Вы были заранее уверены, что я вернусь? – слегка разочарованно произнес Всеволод. Всегда обидно признавать, что кто-то оказался умнее тебя.
– Закон о среднем обязательном образовании у нас еще никто не отменял. В нашей стране обязаны учиться все. Хотя бы до девятого класса.
Завуч буднично закрыл дверь, спустился, щелкнул замком решетки.
– Я бы перевелся на экстернат.
– Никто не разрешит! Для начала тебе надо научиться общаться с людьми.
– Я не хочу с ними общаться!
– Придется, других разумных существ на планету Земля не завезли.
Роман Сергеевич развел руками, подтверждая свои слова. От этого жеста Всеволод захотел завыть. Нет! Все не так, как получается. Все должно быть так, как запланировано! И сам же устало перебил себя – ничего уже не запланировано.
Завуч уходил, и ничего с этим поделать было нельзя. Все получалось, как получалось. Случайно. И никаких закономерностей.
– Но Лелика вы собирались выгнать, – крикнул Всеволод в удаляющуюся спину. – Выгоните меня тоже! Это будет по-честному.
– Никто никого не выгонял! Откуда этот трагизм? Послушайте, мальчики, с чего вы взяли, что за ваши глупости вас непременно будут четвертовать? Ваши игры прозрачны, как вода. Не вы первые, не вы последние. Все через это проходят.
– Все? – Всеволод удивился, как это его, такого вечно хвалимого и возвеличиваемого, причислили «ко всем». Его! Он вскинул подбородок и сам себе усмехнулся. Не такой уж он и единственный. Две драки дали это понять. Вполне себе обыкновенный. Он стал «как все». Впрочем, у всех было то, что незаметно упустил он сам: любовь, дружба… Все те чертовы эмоции, которые он игнорировал. Самые простые. Общечеловеческие.
– Иди отсюда. Надоели вы мне, – отвернулся от него завуч.
И Всеволод пошел. Он соскальзывал со ступеньки на ступеньку, чувствуя под ногой приятную покатость лестницы. И была она – как всегда. Это он стал другой.
– Отцу своему привет передай, – выглянул в лестничный пролет Роман Сергеевич. – Хороший у тебя отец.
Всеволоду хотелось крикнуть, что ничего хорошего в его отце нет. Но шуметь в тихой школе было неудобно.
– Бортко! – окликнули его с пятого этажа.
Историк сменил растерянное выражение лица на деловое.
– Вернулся?
– Так получилось.
– Это хорошо, что вернулся. Ты шахматы не забросил?
– Пока не играю. Я вообще решил все отложить. И музыку тоже.
В глазах историка мелькнуло разочарование.
– До каких пор?
– Пока во всем не разберусь.
Историк кивнул, но как-то неуверенно.
– Готовишься к олимпиаде?
– С этим я тоже завязал! У меня теперь кружок! – Он показал ключ от чердака. – Малышам о звездах и планетах буду рассказывать.
– Не торопись. Подумай. Всероссийская олимпиада. Последний тур будет проходить весной во Владивостоке. Победители поедут в Пхеньян.
– Куда?
– В Корею. В качестве бонуса. Корейцы – одни из спонсоров олимпиады. Корейцы и вьетнамцы. Они собираются победителей провезти по своим странам, заехать в Лаос и Кампучию. Вербуют кадры, прощупывают почву.
– Куда?
– Заклинило тебя, что ли? Ну, не Кампучию, а как она там сейчас?
– Камбоджа, – прошептал Всеволод давно забытое, напрочь вычеркнутое из памяти слово.
– Ну да. Как у тебя со временем, может, все-таки придешь партию сыграть?
