Эдуард Веркин - Друг-апрель
– Они на море поехали… Пойдем, может? Пойдем к речке?
Тюлька согласился. Они шагали к Номже, Аксён рассказывал, почему они не приехали.
Сначала ремонт. Они уже давно хотели у себя дома крышу перекрывать. Стали перекрывать и замотались – то этого нет, то того. И дядя Федор палец вывихнул. На ноге. Молоток на себя уронил – вот и опять замедление, а какие из Петьки с Улькой работники, ты и сам знаешь. А потом они на море двинули, там сейчас неспокойно. Там шторма, и самолеты постоянно задерживаются – взлетная полоса льдом покрывается. Погода нелетная. Но это ничего, раз в день полосу обязательно поливают солью – и все самолеты улетают. Так что Семиволковы скоро будут. Сначала они приземлятся в Москве, а потом будут добираться на шарьинском, а он в Ломах не останавливается. Так что они проскочат до города, и только потом уже будут возвращаться…
– Они не приедут. – Тюлька вдруг резко остановился. – Не приедут. По телику говорили, что самолетный бензин подорожал. И самолеты не летают. Они там застряли!
– Ерунда, – успокоил Аксён. – Никто не застрял. Вчера президент выступал, велел всем керосин раздать. Так что там все в порядке, самолеты вылетают, можешь не бояться. Только вот лед…
– Не слышал, что вылетают…
– Дрых весь вечер, вот и не слышал.
– Я проверю, – пообещал Тюлька. – Как только домой придем, я сразу новости погляжу. Пойдем сейчас прямо, а?
– Номжа рядом, – кивнул Аксён. – Может, посидим все-таки? У меня нога болит что-то… Да и до новостей еще два часа почти.
– Ладно, давай посидим. Только чтобы реку было видно.
Они спустились к самому берегу. Тюлька выбрал тощую березу, забрался до верхушки и, обхватив ствол руками и ногами, опустился до земли, повиснув головой вниз.
Аксён представил: березка распрямится, подкинет Тюльку в воздух и тот улетит. Далеко. Куда-нибудь к морю.
– Смотри, я на парашюте! – крикнул Тюлька и тут же свалился.
– Я вот так однажды свалился – и палец сломал. – Аксён продемонстрировал кривой мизинец. – В жизни надо быть осторожнее.
– Из такой березы можно ловушку устроить, – Тюлька указал на березку. – Я знаю, где Чугун автомат свой прячет. Там можем сделать такую петлю, он полезет – и его вверх как дрыг! Повисит, зараза!
– Да плюнь ты на него, – посоветовал Аксён и для наглядности плюнул в реку. – И не думай. Мы сами по себе вообще, пусть Чугун сам подыхает…
Аксён достал из кармана гильзы, пересчитал еще раз. Тридцать штук. Все на месте. Вода закручивалась в черные маленькие водовороты, в глубине на песке лежали ерши с фиолетовыми глазами ворона. Аксён опустил руку в воду, почувствовал холод. Разжал пальцы, и гильзы выскользнули.
– Сволочь он, – Тюлька швырнул в реку камень. – На самом деле его отравлю, у меня уже четыре градусника есть.
Глава 13
Полянка была обставлена со вкусом. Старый диван, несколько покрышек, приспособленных под кресла, торшер, раньше электрический, а теперь с керосиновой лампой, дырявая ширма с драконами. Отгораживаться тут, конечно, было не от кого, но, видимо, ширма сообщала дяде душевный уют. Сбоку гора распотрошенных аккумуляторов, в центре круг, выложенный кирпичом, над ним тренога с кастрюлей. Костер прогорел, свинец в кастрюле посерел, через редкие трещинки пробивался блеск.
Печки с туркой уже нет, зато рядом с костром старая чугунная ванна с мелким песком и тут же пирамидка из блестящих свинцовых брусьев.
За ванной располагался небольшой тазик с тем же песком, и костерок, на кирпичах ковшик с длинной деревянной ручкой. А еще длинная доска. Три дня назад доски не было, и Аксён заинтересовался.
На доске в линию были выстроены странные уродцы. Какие-то кособокие фигурки, как будто на город лилипутов бросили атомную бомбу, и серьезно мутировало уже первое поколение. Или на выставку актуальных художников похоже, однажды Аксён видел такое по телику, только те уродцы были еще уродливее, и тоже атомная бомба.
Аксён присел на полено и с удивлением обнаружил, что уродцы не так просты, вернее, это не простые уродцы. Тут были колченогие бэтмены, однорукие человеки-пауки, черепашки-ниндзя со слипшимися панцирями и поэтому похожие на сиамских близнецов, железные человеки и песчаные человеки, монстры тысячелетия, простые солдатики с пулеметами и базуками, тараканы, скорпионы, и серебряный серфер, и много фигурок вообще незнакомых существ, впрочем, это могло быть и обычным дефектом литья. И вообще отсутствие мастерства неожиданно придало фигуркам какую-то странную художественность, они были живыми, они будто сдвинулись, и их в момент этого движения залили жидким металлом. Аксёну понравилось.
Ульянке тоже, наверное, понравилось бы. Как-то они бродили по лесу, наткнулись на необычное дерево, когда-то его скривило ветром, потом завязало в узел, потом еще молния сверху, Аксёну тогда тоже понравилось, а Ульянка вообще просто обалдела. Она ходила вокруг этого дерева, трогала кору, фотографировала на телефон, хмыкала и хмукала, наверное, час целый вокруг вертелась, Аксён ее с трудом оттащил…
Аксён тоже хмыкнул, обнаружил на доске несколько свинцовых деревьев. А в конце тусклыми жуками сидели свинцовые автомобильчики и тяжелела мрачная свинцовая бабочка. Тюлька занимался домашней металлургией не в корыстных целях, а так, для души. Аксён даже подумал, что Тюльку волновали какие-то художественные электричества, подумал, что надо будет спросить. Но ни самого Тюльки, ни дяди Гиляя не было. Аксён решил, что они, наверное, побежали обедать, но понял, что нет, обедать не отправились – дядя Гиляй разлил бы свинец по формам, не оставил бы кипеть в котле.
Что-то случилось.
Аксён просунулся под елки, и стал медленно пробираться по тропинке к дому, и почти сразу увидел дядю Гиляя. Дядя стоял на корточках и смотрел в театральный бинокль в щель между еловыми лапами.
– Стоять, – сказал он Аксёну, не оборачиваясь.
Аксён остановился.
– Иди сюда, – поманил рукой дядя.
Аксён подошел, присел рядом. Дядя Гиляй сунул бинокль.
– Что за мент?
Аксён приложил бинокль к глазам. На крыльце дома действительно стоял человек в милицейской форме. Курил.
– Это Савельев, участковый наш, – объяснил Аксён.
– Савел… Что ему нужно?
– Не знаю… Может, Чугун что-нибудь накосячил… А вообще он всегда цепляется…
– Чугун пьяный с утра, что он мог накосячить… Хотя, может, с вечера что-нибудь… Я послал Тюльку за сигаретами, а его все нет и нет, потом гляжу – мент…
– Я же говорю, Савельев иногда заходит, работа у него такая. Он тут рядом живет, в Неходи…
– Ты мне про ментовскую работу не рассказывай, я знаком с нею! Ты иди лучше туда, разузнай. Если что…
– Что – что? – спросил Аксён.
– Ну что, то. Если мент вдруг мной заинтересуется, ты знак подашь. Вот так, пальцем… – Дядя Гиляй продемонстрировал большой палец. – Понял?
Аксён вернул бинокль и направился к дому.
Савельев почти сразу его увидел и помахал рукой. Аксён помахал в ответ.
– Привет, Иван, – Савельев отбросил окурок. – Ты почему в школу не ходишь?
– Денег нет на билеты, – ответил Аксён. – А пешком не могу, я не Ломоносов.
– Да уж где там… Денег, говоришь, нет? – Савельев сощурился. – А я про другое слышал…
Аксён пожал плечами.
– А я слышал, что вы с братьями в Монако неплохо приподнялись. Так?
– Ну, так…
Аксён не любил врать Савельеву. Савельев был все-таки человек, хорошим людям Аксён старался не врать. Ну только в крайних случаях.
– Завязывали бы с этим. Ну, ты и мелкий, Чугун, конечно, уже все, бесполезно…
– Все?
– Ага.
– А вы откуда знаете?
Савельев достал еще сигарету.
– Я не знаю, я вижу. – Он закурил. – Просто вижу. Если человек безнадежен, то это видно. По твоему старшему брату видно. А по тебе пока нет. Так что думай. Вы на Монако неплохо подняли…
– Мы не украли ничего.
– Сегодня не украли… Знаешь, Иван, все бывает когда-то в первый раз. А у многих первый раз бывает и последним. Ты неглупый, я знаю. Так что смотри сам.
– А вы зачем вообще пришли? – Аксён насупился. – Меня спасать?
– Да нет. То есть спасать не я буду. У нас обход. К вам социальный работник просто. А я сопровождаю, местечко у вас тут… сам знаешь.
Аксён не стал с ним больше разговаривать, плюнул, пнул дверь.
Социальный работник был новым. Новой. В прошлый раз приходила толстая усталая тетка, в этот раз прислали молодую, лет двадцать пять всего, и худую. Она неловко сидела на табуретке, губы кусала. Перед ней на полу сидел Тюлька, он демонстрировал социальной работнице мылоход, построенный на смену утерянному вездеходу и жужжал. Тюлька. Мылоход – кусок хозяйственного мыла с приделанным моторчиком, работающим от батареек. В теории мылоход тоже должен был передвигаться практически по любым поверхностям, однако пока передвигался только по полу. Впрочем, вполне удачно – с упорством заводного крокодила ползал по кругу, умудряясь при этом еще и хромать, хотя ног у него не было совсем.
