Эдуард Веркин - Друг-апрель
– Ну так смажь!
В голосе Чугуна пело страдание.
– Надо к Крыловой идти, – зевнул Аксён. – А она закрылась уже, наверное…
– Оно жрет!!!
Чугун испустил тяжелый нутряной чвак.
Аксён горестно вздохнул.
Чугун уперся головой в стену, напряг шею, оттолкнулся.
Палец освободился. Он был совершенно не объеден и вообще не поврежден. Чугун оглядел его с разных сторон и успокоился.
– Забили бы щели, – он плюнул в стену. – Живете как в берлоге…
Скептически оглядел комнату Аксёна и Тюльки.
– Скучно тут у вас… Слушай, Аксён, хочешь я тебе покажу что-то?
– Могилу Юли?
– Какая Юля? А, нет-нет… Покруче. Идем в лес.
Чугун катапультировался из койки, отряхнулся, пнул ногой стену-обидчицу.
Письмо написать все равно было теперь уже нельзя, застревание пальцем в стене испортило все настроение, в таком настроении лучше в письма не пускаться.
– Летающая тарелка, что ли?
– Не… – помотал головой Чугун. – Круче. И ближе. Интересное. Летающая тарелка за Алёшкиным болотом утонула, а тут рядом. Пятьсот метров. Пойдем, не пожалеешь, брателло.
Все равно.
Пусто. На пятьсот метров Аксён был согласен. К тому же в прошлый раз, когда Чугун вот так зазывал его в лес посмотреть интересное, удалось разжиться хорошими зимними ботинками. И даже не ворованными. Ну, не совсем ворованными, бельгийцы прислали зимнюю одежду, ее разворовала местная администрация, а Чугун со товарищи украли уже у администрации. Так что в лес стоило сходить.
К тому же все равно.
Время убить надо, ворон спугнется. А письмо потом, вечером. Может, стоит даже уйти к мосту, потом, под мостом хорошо. Объевшийся сахаром Тюлька спал под нерастопленной печкой в обнимку с Жужей.
– Ладно, пойдем.
Они выбрались из дома. Чугун держался крепко и старался шагать прямо. В сторону леса. Аксён за ним, руки в карманы. Шагов через триста дом растворился между деревьями, Чугун тормознул, почесался и двинул дальше. Аксён считал шаги и переводил их в метры. Метров было уже семьсот, однако Чугун не собирался останавливаться, перся и перся. Начался валежник, воздух запах опятами, Аксён даже стал приглядываться к влажным корням, опята он любил… Какие опята весной… Хотя бывают, дикие опята и весной случаются.
Чугун запнулся.
Он раскинул руки, упал на бок, закатился под поваленное дерево и стал там возиться.
– Ты что, опять пальцем застрял? – усмехнулся Аксён.
Чугун не ответил, ковырялся, ковырялся и, наконец, вылез сам и вытянул за собой длинный резиновый кулек.
Камера от «КамАЗа», определил Аксён. Или даже от «Беларуси».
– Значит, все-таки Юля, – сказал он. – Ты ее что, замариновал?
Чугун не ответил, он растянул проволоку на этом резиновом кульке и вытащил автомат.
Аксён сел.
Это был настоящий автомат Калашникова. «АКМ 74М», десантный вариант, Аксён видел такие в кино. Автомат был перемазан коричневой смазкой. Чугун извлек из-под дерева брезент, расстелил его на земле и принялся протирать оружие.
Аксён наблюдал. Чугун как-то изменился. Нет, он был все такой же, с дрожащими руками, с распухающим пальцем, с дебильной ухмылочкой и тяжелым дыханием, но при этом все-таки изменился. Стал серьезным и опасным. Оружие его преобразило. Аксён понимал, что это только в воображении, что Чугун такой же…
Интересно, зачем он вдруг решил его показать? Хотя Аксён давно уже перестал понимать Чугуна, от постоянной пьянки тот давно разложился мозгами. Автомат это прекрасно доказывал.
Чугун неумело разобрал оружие, разложил части на дерюге, и стал их чистить.
– Откуда?
– Оттуда, – Чугун кивнул за плечо. – Давно уже запас. Короче, один сапог продал. Помнишь, пожар у пэвэошников был? Они тут направо-налево торговали, только ленивый не вооружился… А потом сказали, что сгорело все. А мы тогда вагон как раз разобрали… Я за него…
Он похлопал по прикладу:
– Я за него две микроволновки отдал. И патроны еще взял…
Чугун отстегнул шомпол, снарядил ершиком, вставил в ствол.
– Оружие любит чистоту, – изрек он. – Тут надо осторожно…
Руки у него уже почти не дрожали.
Аксён посмотрел по сторонам. Конечно же, вокруг никого, какой дурак будет болтаться по лесу весной? Но на всякий случай он поднялся и огляделся внимательнее.
Пусто.
Чугун уже собирал автомат. Это получалось у него еще хуже, чем разбирать, но дело постепенно двигалось.
– Смотри, не сболтани кому, брат Гримм. – Чугун вернул шомпол на место, щелкнул затвором, поставил на предохранитель.
Магазин не прицепил.
– Не дурак.
– Я знаю. – Чугун вытащил из резиновой емкости железный ящичек, отстегнул замок, достал бумажную пачку.
– Зачем тебе автомат? – спросил Аксён.
– Патроны сапог тоже продал, – не услышал Чугун. – Я еще гранат хотел, но у него уже кончились, боксерам все загнал…
Чугун разорвал бумагу и просыпал патроны на брезент.
– Зачем он тебе? – повторил Аксён.
– Как зачем, брателло? – Чугун принялся закладывать патроны в магазин. – А менты если? Знаешь, менты стали настырные, дышать не дают людям, бабло только так трясут. Савельев как волк рыщет! Савельев и менты придут – а я их очередями!
Чугун изобразил, как это все будет происходить. Выглядело беспощадно. Переклинило патрон, Чугун попытался затолкнуть силой, поранился, облизал палец.
– Для чего заряжаешь-то? Стрелять будешь?
– Влегкую. – Чугун вогнал патрон. – Все, готово, тридцать штук. Пойдем?
– Ты что, серьезно?
– Конечно, серьезно. Это интересное дело, мы уже…
Чугун поморщился, с трудом поднялся на ноги, загнал брезент под елку.
– Автомат – реальное дело вообще. Для ментов, для дяди, для сволочей разных, для бульдозериста… то есть для этого, дизельщика. Пойдем, дурило, покажу.
– Куда?
– На Номжу.
– Это же близко, все услышат…
– Не услышат, не боись, братишка знает, что делает… Слушай, Аксель, а давай бензозаправку подломим, а? Я уже прикинул, как: я надену маску и войду, там все время пенсионерки работают…
Чугун икнул.
– Не колотись, дурилка, шутю, к чему мне твоя заправка, она озеровская, за нее десятчик ввалят… А сначала пулю. Пойдем, дорогуша.
Чугун закинул автомат на плечо.
До Номжи на самом деле было близко, меньше километра, но они добирались долго. Чугуна снова развезло, он цеплялся за деревья, иногда втыкался в них, два раза падал, но все равно упрямо поднимался. С каждым падением его разбирало все сильнее и сильнее, и Чугун забирал все больше в сторону. Аксён его не поправлял. Там было болото, но Аксён не поправлял.
В болото они не попали, но и реку не нашли, немножечко заблудились. В лесу, конечно, легко заблудиться, особенно если солнца нет, но Аксён не переживал. Потому что дорога. Поезд, особенно весной, слышно километра за четыре. Пойдет поезд, и сразу станет ясно, где восток, где запад, где Номжа.
– Стоп! – Чугун остановился. – Пришли, кажется… Вот тут сучочек…
Он приложился к сосне, повесил на сук автомат.
– А речка где?
Чугун осоловело обвел взглядом пространство.
– Пересохла…
Чугун икнул.
– Это все они… Ну да ладно, отрыгнется… Тут место тоже подходящее в общем-то, можно и тут…
– Что тут?
– Там, под дубом, посмотри, в яме, – велел Чугун. – Там всегда валяются…
Дуба никакого не было, была совсем непохожая на дуб сосна, но Аксён на всякий случай посмотрел. Ничего. Шишки гнилые.
– Бутылку возьми…
– Там бутылок нет.
– Да? – Чугун приблизился к Аксёну и заглянул в яму.
– Да.
– Где это мы… – Чугун огляделся. – Что за лес?
– Хвойный, – ответил Аксён.
Чугун принялся осмысливать эту информацию. Аксён подошел к автомату, потрогал его пальцем.
– Эй! – очнулся Чугун. – Осторожно там, не игрушка…
Он замолчал, потом выдохнул:
– Слушай, Аксён, а во что мы стрелять-то будем, а? Давай в тебя, а? Ты побежишь, а я по тебе… А потом наоборот… Шучу. Будем стрелять по кепке…
– По какой кепке? У нас кепок нет.
Чугун пощупал голову.
– Действительно, нет, не ленины, блин… Ладно, кепки нет… Давай, снимай футболку.
– Свою снимай, – огрызнулся Аксён.
– Как скажешь… Что же вы все такие жадные, Карамазовы? За копейку удавитесь…
Чугун сбросил куртку, стащил футболку, приладил ее к дереву.
– Хорошо… Теперь немножечко постреляем… С тридцати шагов…
Чугун вооружился и стал отсчитывать шаги. На тридцати четырех остановился. Снял «калашникова» с предохранителя, загнал патрон.
– Отойди-ка в сторону, парень, – сказал Чугун кому-то и указал рукой, куда отойти.
И стал целиться.
Долго. Футболка оранжевела, ее было отлично видно на фоне серо-синей природы, недалеко, можно доплюнуть.
Аксён ждал выстрела.
Хорошо бы взять автомат, думал он. Хорошо бы пойти в город. Что-нибудь сделать. Расстрелять этого Владика. Или Вадика. Хотя это глупо. Все глупо, нет ничего верного, лес, дорога, синева.
