Владимир Добряков - Король живет в интернате
— Па-ачему, па-ачему гуляете? Быстро в школу!
Других неприятностей от завуча нарушители школьного распорядка пока не знали, тем не менее встреч таких боялись как огня.
На этот раз Владимир Семенович, стоя посреди двора, был занят разговором с воспитательницей третьего класса, и Андрей, благополучно добравшийся почти до самых дверей школы, уже думал, что завуч не заметит его, но ошибся — в последний момент услышал за спиной:
— Па-ачему гуляешь, Королев? Быстро в школу!
Андрей опаздывал по уважительной причине и потому посчитал себя вправе обидеться: «Вот глазастый! Все видит!»
Обыскивать никого не будем!
Около семи часов вечера Леня Куликов, зашедший в спальню, чтобы взять и постирать воротничок, обнаружил: из его тумбочки исчезли те самые два рубля, о которых он утром говорил ребятам.
Простодушный и доверчивый Леня не хотел этому верить. Неужели он ошибался в ребятах? Неужели кто-то решился на такой подлый поступок? Сначала Леня сообщил о пропаже Диме, тот — Олегу, и не пробыло получаса, как об этом узнали и Маргарита Ефимовна, и старший воспитатель, и завуч.
Происшествие было из ряда вон выходящим. В спальню были срочно собраны все ее обитатели.
Кузовкин велел ребятам встать у двери. Строгий и подтянутый, в черном костюме, он несколько секунд испытующе смотрел на ребят. Затем, чеканя и отделяя каждое слово, сказал:
— Сегодня здесь, в спальне, произошло ЧП — украдены деньги. Проступок чрезвычайно серьезный. И я требую, чтобы виновный в этом сейчас же, немедленно — слышите, немедленно, признался. Только это смягчит его вину. Иначе будет хуже. Взявший деньги рано или поздно будет найден!
Кузовкин замолчал. Молчали и ребята. Никто вперед не выходил.
Маргарита Ефимовна, как громом пораженная известием о краже, сидела у стола, через каждые пять секунд вздыхала и, не в силах смотреть на ребят, печально покачивала головой. Весь ее вид как бы говорил: не могу поверить!
Завуч с интересом рассматривал учеников и постукивал пухлыми пальцами по столу.
Переждав с минуту, Кузовкин понял: первая атака отбита. Тогда он иным, мягким голосом заговорил о том, что самое лучшее в человеке — это скромность и честность. И тот, кто встал на путь даже малой лжи, даже мелких проступков, тот в конце концов может прийти к большому обману, преступлению.
Слушая его, Андрей все ниже опускал голову. Казалось, что старший воспитатель говорит о нем, Королеве. Но он же не брал чужих денег, не брал! И все-таки Андрей не мог поднять глаз.
— Пусть сегодняшний виновник кражи, — продолжал Кузовкин, — хорошенько осознает свой поступок, и если не сейчас, то завтра, послезавтра найдет в себе мужество во всем признаться.
Завуч, слушая старшего воспитателя и внимательно оглядывая мальчиков, согласно кивал головой.
— Кстати, — будто с треском расколов грецкий орех, спросил он, — ты почему, Королев, опоздал сегодня на самоподготовку?
Вопрос прозвучал неожиданно. Андрей растерялся.
— Я прибивал карнизы в спальне, — не поднимая глаз, не сразу ответил он.
И вдруг сильно покраснел, подумав, что его ответ прозвучал странно. В самом деле, он возился в спальне с карнизами, и в это же время украдены деньги. Это каждому покажется подозрительным. И что завуч хотел этим сказать?
Андрея выручила Маргарита Ефимовна. Она сказала, что это по ее просьбе Королев вешал гардины. Здесь повесил и в спальне у девочек. Хорошо справился с поручением.
— Прошу вас, Леонид Данилович, — добавила она, — отметить усердие Королева на школьной линейке.
— Все же это не повод для опозданий, — заметил Владимир Семенович. — Дела с успеваемостью у него неважные.
— Товарищ старший воспитатель, — вдруг послышался голос Митяя. — Как же это получается? Виноватый не признается, а подозрение, значит, на всех? Это и на меня и на любого другого могут подумать. Лучше — обыскать каждого. Сразу будет ясно, кто виноват.
— Обыскивать никого не будем! — ответил Кузовкин. — Виновный сам должен найти в себе мужество признаться.
— Но ведь он, может быть, совсем и не из нашей спальни, — жалобно сказал Леня. — Зашел кто-нибудь и взял…
— Мы это попытаемся выяснить, — проговорил Кузовкин. — А теперь можете идти.
В этот вечер после отбоя стояла непривычная, тягостная тишина. Никто не разговаривал, не шутил.
Многое передумал Андрей. И о своем знакомстве с Зубеем, и о ключах от Севиной квартиры, и о Сенькиных товарищах, которых он так подло обманул… Жалко ребятишек. Забавные. Уж так они радовались, что получат настоящую форму! Эх, если б он был знаменитым артистом или изобретателем и было бы у него много денег! Пошел бы тогда в магазин, купил двадцать три футбольные формы, упаковал в ящик и послал бы почтой на их имя. Можно еще и по мячу каждому. Вот бы здорово! Получают здоровенный ящик, от кого — неизвестно. Распаковывают, а там…
Мечты, мечты… Андрей неслышно вздыхал. И опять его охватывали тревожные думы. Не спится от них, прочь бежит сон. Где уж тут спать! Думал, думал Андрей, да вдруг как вскочит — сел на кровати. Так вот почему не пролезал стол! Ясно! Сдвигая кровати, он же загородил тумбочку Лени, и, чтобы попасть в нее, кому-то потребовалось отодвинуть кровать. Значит, пока Андрей ходил в мастерскую, кто-то побывал в спальне. Но кто?.. Нет, это не посторонний. Ведь только свои знали, что именно у Лени в тумбочке лежат деньги. Кто-то из своих. Кто же?..
Перед балом
Спал Андрей в ту ночь плохо. Проснулся еще до горна. За окном рассветало медленно, робко. По углам комнаты прятались тени. И опять у Андрея все мысли — о вчерашней краже. Приподняв от подушки голову, рассматривал спящих ребят. Который из них? Он спрашивал себя об этом не просто из любопытства. Вот проснутся сейчас ребята, и каждый тоже будет об этом думать, перебирать в уме своих товарищей. И как ни оправдывала его вчера воспитательница — больше всего подозрений падает на него. На их месте он бы и сам так думал. Правильно предлагал Митяй, чтобы обыскать всех. Может, и нашли бы пропавшие деньги.
В первые часы после подъема Андрей с особым вниманием следил за каждым словом и взглядом ребят. Хотел выяснить, как относятся к нему. Олег, обежавший, как всегда, четыре раза вокруг общежития, так сильно размахивал на зарядке руками, так энергично выполнял приседания, что Андрей подумал: «Этому все равно. Знай делает свое дело».
А староста спальни? Нет, Дима Расторгуев ничего не имел против Андрея. Выходя вместе с ним из спальни, сказал:
— А красиво с занавесями. Как дома.
Леня Куликов, умываясь в туалетной комнате, случайно встретился глазами с Андреем и тотчас опустил их. Это неприятно кольнуло Андрея.
Странно вел себя Иван Кравчук. Завтракая, он не поднимал головы, даже лица его невозможно было рассмотреть — до того низко наклонился над тарелкой. Неужели Иван? Однако надо быть последним глупцом, чтобы лезть в тумбочку, когда в этот день тебя уже застали за некрасивым делом. Но, может быть, как раз утром и взял? Тогда кто же отодвигал кровать? Абсолютно ничего не мог понять Андрей…
Девочки, разумеется, знали о случае в спальне мальчиков. Андрей готов был и от них ожидать тайных, косых взглядов. Но ничего подобного. Девочки были заняты своими важными делами. Правда, сначала Сонечка здорово напугала его. Остановив Андрея в столовой, она подняла пальчик и значительно сказала:
— А я что-то знаю о тебе… — Внутри у него будто все оборвалось. А Сонечка, плутовато кося на него глаза, продолжала: — Оказывается, ты можешь быть рыцарем. Ведь это ты повесил у нас гардины? Ага, смутился!
Андрей и сам почувствовал, что щеки его пылают.
Да, центром разговора у девочек был не случай в мальчишеской спальне. Это было сразу видно. Отодвинув недопитый стакан чаю и наклонясь к соседке, Светлана что-то рисовала на листке. Андрей расслышал ее слова: «Забираешь точно в талию, здесь проходишь потайным подшивочным швом…» А Гусева то подбирала своей подруге волосы на затылок, то надвигала их волной на лоб.
«Что это с ними? — подумал Андрей. — Будто на бал готовятся».
Так оно и было. Еще издали бросалось в глаза большое объявление:
СЕГОДНЯ ШКОЛЬНЫЙ БАЛ!
ИГРЫ, ПЕСНИ, ТАНЦЫ, ВИКТОРИНА!
ВЕСЕЛЫМ — ДВЕРИ НАСТЕЖЬ!
УГРЮМЫМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!
ЖДЕМ ВАС РОВНО В СЕМЬ ЧАСОВ!
Школьный бал, по мнению мальчиков, совсем не такое великое событие, каким оно представляется девочкам. Ну, придут, поиграют. Да, еще танцы. С девчонками, что ли? Любопытно… Но, в общем, волноваться не из-за чего.
Но бал есть бал, и готовиться к нему надо. Ради бала даже время самоподготовки передвинули на два часа раньше. Это не шутка, такого еще не было! А что значит готовиться? Надо и ботинки почистить, и выгладить брюки, пионерский галстук, и пришить свежий воротничок, и постричь ногти. Ребята, конечно, и не проявили бы тут большого рвения, не догадались бы, что и как делать, но это уж им подсказала Раиса Павловна. И не только подсказала. Она учила, как через влажную тряпку гладить брюки. А если у кого-то все же не получалось, сама бралась за утюг. Она заставила всех до такого блеска начистить ботинки, что ребята удивились — как новые стали! А ровно пришить воротничок? Это еще не каждому было по силам. И снова воспитательница показывала, разъясняла, над одним подшучивала: «Вилку лучше держишь, чем иголку», другого хвалила: «У тебя скоро девочки будут учиться шить!»
