Другая школа - Дмитрий Сергеевич Ермаков
– Ну, для «Ренессанса». В первую очередь для меня и Марии Карловны.
И вот в пятницу вечером Тимофей и Камила отправились на концерт. По меркам их маленького провинциального города ансамбль Hard lite считался звёздами первой величины. Они легко собирали полные залы. И это в городе с населением меньше двухсот тысяч человек. Регулярно ездили с гастролями по стране, играли в Москве на разогреве у столичных звёзд. Пару раз Юлия Кот и её банда пробивались даже на международные фестивали, и имели там успех. Правда, всё это началось буквально год назад, после того как Юлия кардинально сменила стилистику своей группы. До этого они ютились на крохотных сценах и были никому неизвестны.
В ДК ещё за полчаса до начала концерта было буквально не протолкнуться. На танцполе стояла плотная толпа народа. Каждый раз, когда на сцене появлялся кто-то из техников, публика разражалась радостными воплями. Они думали, что уже выходят музыканты. Но концерт пока не начинался. Учтивый официант провёл гостей за их столик. В отличие от партера, который набился под завязку, на балконе из восьми столиков были заняты только три.
За соседним столиком сидела пожилая пара. Обоим лет по шестьдесят. Оба одеты в вечерние наряды, мужчина – в пиджаке и при галстуке, дама – в вечернем платье.
– Юлька приготовила для публики какой-то сюрприз, – произнесла дама за соседним столиком. – Интересно, что она на этот раз придумала?
– Шарики, наверное, будет в толпу кидать, – улыбнулся мужчина.
– Или какого-то приглашённого музыканта нашла. Даже мне ничего не сказала, партизанка.
– А вы – поклонники творчества Hard lite? – спросил Тимофей у соседей.
– Мы – дядя и тётя Юлии Кот, – ответили те, улыбаясь.
Камила обвела взглядом публику, столпившуюся внизу. Процентов на восемьдесят это были подростки. Можно было заметить несколько человек старше тридцати. Публика вела себя вполне мирно, пьяных воплей слышно не было. Только в самом углу в полутьме Камила разглядела фигуру парня лет шестнадцати. Он что-то нюхал, прикрыв лицо рукавом. Когда Камила снова посмотрела в ту сторону, парень уже не сидел, а полулежал, съехав на пол.
«Наркоман, – поняла она. – Как страшно. И как глупо. Купить билет, прийти на концерт… Чтобы потом валяться в углу…»
На глазах Камилы к наркоману подошли работники ДК и вынесли из зала. На девушку эта сцена произвела тягостное впечатление. Она тяжело вздохнула и прижалась к Тимофею.
И вот на сцену выбежала Юля Кот. Она была одета в бриджи, футболку с логотипом своей группы, через плечо девушки висела гитара Gibson Les Paul.
– Хе-хей! Привет, друзья! – звонко закричала солистка в микрофон.
Публика ответила рёвом восторга. Люди прыгали, кричали, тянули руки к сцене. Несколько фотографов с профессиональным оборудованием, явно специально приглашённые, тут же принялись щёлкать затворами своих камер.
Вслед за солисткой на сцену вышли крепкие ребята, все в толстовках с надписями Hard Lite. Один – бас-гитарист, второй – барабанщик, третий – гитарист с гитарой Fender Stratocaster.
– Сегодня первое отделение с нами будет играть наш хороший друг. Вы все его помните по первым альбомам! Гитарист Ярослав Мудрый! – воскликнула Юлия, представляя публике второго гитариста.
Тимофей прыснул в кулак.
– Ярослав Мудрый?! Странно, что не Иван Грозный, – хохотнул Тимофей.
– Между прочим, его реально так зовут, – раздался голос тёти Юлии Кот.
– Простите, что вмешиваюсь, – продолжала она. – Но этого человека действительно зовут Ярослав Мудрый.
Тимофей кивнул и отвернулся.
– Ну смешно же. Ярослав Мудрый, – шепнул он Камиле. – А папа у него кто? Владимир Красное Солнышко?!
– Кстати, у меня есть знакомая, Василиса Мудрая, – заметила Камила. – А ещё я знаю парня по имени Игорь Бальястерас.
– Кто-кто? Бальястерас?! – присвистнул Тимофей.
– Ага. У него папа – испанец. Влюбился в русскую девушку и остался тут. Всё бывает.
Между тем концерт начался.
– В первом отделении мы сыграем песни из ранних альбомов! – объявила Юлия. – Давно мы их не играли. Пришло время стряхнуть пыль со старых пластинок.
Группа заиграла. Тимофею давно не приходилось слышать такой глубокой, сложной и оригинальной музыки. Чего тут только не было! Сложные ритмические конструкции, в которых ритм и мелодия постоянно менялись прямо по ходу песни. Смелые и неожиданные сбивки на ударных. Густые, насыщенные басовые соло.
Барабанщик Карим творил за своей установкой настоящие чудеса, он умудрялся использовать все элементы своей гигантской установки из нескольких десятков барабанов и тарелок. Бас-гитарист Эдмон извлекал из четырёх толстых струн такие сложные гармонии, что позавидовали бы многие гитаристы.
Но главным украшением этого музыкального пиршества были две гитары, Юлии и Ярослава. Их экспрессивные риффы то сплетались в единый тугой комок, то звучали как будто в диссонанс, но даже в этом диссонансе было что-то мистическое, космическое, волшебное. На сцене не было клавишника, но в колонках звучали также пассажи на синтезаторе. Звуки клавишных инструментов органично дополняли гитары, звучали уместно и помогали создавать атмосферу музыкального чуда.
Над всем этим музыкальным калейдоскопом ритмов и гармоний звучал проникновенный, исполненный силы голос Юлии. Она пела о войне и мире, о добре и зле, о жизни и смерти. Тексты песен были сложными, почти без припевов, только одни длинные-длинные куплеты, в которые их автор постаралась вложить все свои мысли и чувства. Стихи были, без сомнения, великолепны. Но ещё круче была работа звукорежиссёра, который умудрился так отстроить все инструменты, что пение Юли и музыки не мешали друг другу, а существовали в гармонии.
– Потрясающе! – выдохнула Камила. – Никогда такого не слышала. Как этот стиль называется?
– Прогрессив-рок. Вроде бы, – неуверенно отозвался Тиофейм. – Но вообще у этого нет названия. Да какая разница? Не это главное.
– Да. Они просто волшебники, – шепнула Камила.
И Тимофей кивнул в ответ. Ничего более прекрасного слышать ему ещё не приходилось. За соседним столиком едва сдерживала слёзы тётя Юлии, а её дядя с гордостью смотрел на племянницу и всё повторял: «Молодец, Юлька, молодец!».
Тимофей и Камила были так очарованы тем, что происходило на сцене, что совсем не смотрели вниз, в зал. А когда Камила бросила мельком взгляд на танцпол, сердце её сжалось от горечи.
Зал опустел.
Нельзя сказать, что публика вообще разошлась. Но у сцены, где раньше стояла плотная толпа из сотни зрителей, теперь осталось лишь несколько десятков самых преданных фанатов. Остальные рассосались. Кто присел на скамейки, стоявшие вдоль сцены. Кто ушёл в бар, где наливали пиво и другие напитки. Кто-то, возможно, вышел на улицу подышать и покурить. Юлия, без сомнения, тоже это видела. Приглядевшись, Камила поняла, что певица едва сдерживает слёзы. Юлия Кот продолжала петь про любовь и ненависть, дружбу и вражду, поиски себя в этом мире. Но она видела: публика ждёт совсем другого. Она пела, а зрители стояли спиной и галдели у стойки бара. Это было больно.
– Почему, почему они их не слушают?! – Камила сама чуть не
