Юрий Вийра - Самые веселые завийральные истории

Потом скомандовал матросам:

— Кру-угом! На корабль шаго-ом арш!

Осталась Алевтина одна-одинешенька. Кругом парочки гуляют, мальчишки в крокодила печеньем бросаются. Кусает Алевтина сразу два эскимо, а мороженое тает, на босоножки капает. Так ей и надо, разлучнице!

Черная линейка и белая линейка

Одной девочке мама сто раз говорила:

— Не трогай на шкафу черную линейку!

Девочка не трогала.

Шли годы.

Когда девочке исполнилось восемь лет, она решила:

— Теперь я большая — маму можно не слушаться.

Девочка достала со шкафа черную линейку и стала ее разглядывать:

— Линейка как линейка — ничего особенного: пятьдесят сантиметров, цена пять рублей…

Вдруг девочка заметила, что кончики ее пальцев стали чернеть. Через минуту пальцы совсем почернели, только ногти остались розовыми. Потом они тоже почернели. Девочка бросилась к зеркалу и вскрикнула — она вся была черная. Девочка застучала от страха черными зубами, заморгала черными глазами, черные губы жалобно пролепетали:

— Ма-ма!

Когда мама вернулась домой, у девочки в комнате было темно. Мама включила свет и сразу все поняла:

— Линейку трогала, да?! Марш в ванну!

Целый час она отмывала дочь, истратив весь запас шампуня и туалетного мыла, а потом папа не меньше часа оттирал ванну всякими чистящими средствами.

Утром девочка проспала и опоздала на первый урок. Она вошла в класс и честно рассказала, почему они вчера поздно легли спать и поэтому утром никто не услышал будильника. Ребята ей не поверили и засмеялись. Некоторые даже под парты от смеха залезли.

Учительница всех успокоила. Она кивнула девочке:

— Я тебе верю. Садись.

На перемене учительница подозвала девочку и показала ей фотографию какой-то негритянки в юбочке из пальмовых листьев:

— Узнаешь?

— Нет, — девочка замотала головой.

— Это я в детстве, — сказала учительница. — У нас в хижине на шкафу тоже лежала линейка. Только не черная, а белая. Мама меня предупреждала: «Даже не прикасайся к линейке!» Я не послушалась и стала совсем белой. Пришлось переехать из Африки в Саратов. Там я закончила пединститут и поступила работать в школу.

Девочка ее пожалела:

— Может, вам тоже надо помыться?

Учительница усмехнулась:

— Думаешь, я не моюсь? Только белее делаюсь! И совсем не загораю, могу хоть целый день пролежать на солнце. И все время хочется петь или танцевать. Эх, Африка!

Учительница достала из портфеля маленький барабан — тамтам — застучала по нему своими тонкими белыми пальцами и затянула африканскую народную песню:

Надо маму слушаться,Нгана нгуно мо!Надо папу слушаться,Нгана нгуно по!

Хик-Пятый причал

Жил некогда в Сиднее муравьед по прозвищу Хик-Пятый причал. Он на пятом причале на погрузке-разгрузке подрабатывал. И ночевал тут, на причале. Из вещей у него было: будильник без стрелок да рваное одеяло.

Зато каких только невероятных историй про него не рассказывали. Не рассказывали, например, такую.

Наступила зима. Повалил снег. Ударил первый трескучий морозец. Полопались у муравьев в погребице банки с зелеными ананасами. Пришла к муравьям стрекоза и взмолилась: «Дайте поесть. Умираю с голода».

Спросили муравьи: «Чем ты летом занималась, почему корм на зиму не запасала?» Она ответила: «Некогда было: песни пела». Засмеялись муравьи и говорят: «Если летом пела, зимой попляши». Упала стрекоза на землю и умерла от голода. Еще громче засмеялись муравьи. Так хохотали, что разбудили глуховатого муравьеда. Пришел Хик-Пятый причал и съел всех муравьев до единого. Прожевал последнего и сказал:

— Не брючный ремень красит муравьеда, а его одеяло.

Или такую историю не рассказывали.

Один дед-абориген сажал яблоню. Выкопал ямку, поставил саженец, присыпал землицей, полил водицей. Стоит, делом своих рук любуется.

— Дедушка, поиграй со мной, — просит внучок.

Отвечает дед:

— Некогда, внучок. Видишь, яблоню посадил. Пройдут годы — вырастет она большая-пребольшая. Каждую осень ты будешь собирать с нее мешок яблок, вкусных-превкусных.

Отдохнул дед и стал сажать грушу. Выкопал ямку, поставил саженец, присыпал землицей, полил водицей. Стоит, любуется.

— Дедушка, ну поиграй со мной, пожалуйста!

— Некогда, внучок. Видишь, грушу посадил. Пройдут годы — вырастет она большая-пребольшая. Каждую осень ты будешь собирать с нее два мешка груш, сочных-пресочных.

Отдохнул и стал сажать абрикос. Выкопал ямку, поставил саженец, присыпал землицей, полил водицей. Стоит, любуется.

— Ну, дедушка, пожалуйста, поиграй со мной!

Погладил дед внучонка по голове и ласково сказал:

— Некогда, внучок. Видишь, абрикос посадил. Прой…

Не договорил дед-абориген — упал на сырую землю. Ох-ох-ох!

Однажды в студеную зимнюю пору сумчатые зайцы обглодали кору на яблоне, и деревце замерзло, а весной сумчатые мыши погрызли корни у груши. Абрикос же оказался не абрикосом, а баобабом.

По сей день зеленеет на окраине Сиднея столетний баобаб-великан. Птицы вьют гнезда в его густой кроне, сумчатые белки скачут, запасаясь на зиму баобабовыми желудями и орехами; сумчатые медведи коала висят вниз головой; жучки и паучки ползают по извилинам толстой коры — и все каждодневно славят деда-садовода.

А внучок, у которого на уме были одни лишь игры да забавы, — о нем жучки и паучки даже не вспоминают.

Муравьед Хик-Пятый причал любил сидеть по субботам в тени баобаба, трясти у уха будильником без стрелок и говорить:

— Все хорошо, что хорошо.

БЕЛЫЙ ЕЖИК У БЕЛОГО МОРЯ

От автора

Прошлым летом я прошел пешком все побережье Белого моря от мыса Хромого тюленя до залива Кургузова. И не просто шел, пиная перед собой консервную банку или спичечный коробок. В каждой деревне я искал старушек, которые помнят старинные сказки. Много сказок они рассказали: про Ивана-царевича и Марью-искусницу, про домовых Нюхлю и Дрюхлю… Но все эти сказки я уже читал или слышал в детстве от няни. И вот однажды мне наконец-то повезло: я встретил бабу Варю — на Севере всех старушек называют бабами. Ей было почти сто лет, и она помнила только одну сказку — про белого ежика. О таком сказочном герое я даже слыхом не слыхивал. Баба Варя направила меня к подруге в соседнюю деревню. Та старушка была помоложе и вспомнила две сказки про ежика. От нее я узнал адрес еще одной сказительницы… И пошло-поехало. К концу пути в моем блокноте оказалось двенадцать сказок. «Больше, милок, не ищи, — сказала баба Оля, расставляя на столе чашки. — Нету больше сказок. В году двенадцать месяцев — и сказок про ежика двенадцать». Я попил чаю с медом и покатил домой на скором поезде, чтобы эти сказки поскорее напечатали.

Белый танец

Жил-был белый ежик. Почему белый? Такой родился. Как он выглядел? Возьмите лист белой бумаги и ничего не рисуйте — получится портрет белого ежика на белом снегу. Жил ежик на Севере. Жил хорошо, припеваючи. Ходил вприпрыжку и всегда что-то напевал: «Фуф-фуф-фу-фу-у!» Были у него друзья: белая медведица с двумя медвежатами и белая полярная сова. С медвежатами играл в прятки. Ох и нелегко их найти! Медвежата белые, только кончик носа черный. Прикроет лапой нос — и не видать медвежат на белом снегу. Сова ему подсказывала: летала и крылом показывала. Подойдет ежик к пушистому сугробу и прижмется бочком. Сугроб сразу превратится в медвежонка: «Нече-естно! Тебе сова подсказала!» А сова в небе кувыркается: «Я ничего, я ничего! Что, крыльями помахать нельзя?!» Медвежонок подпрыгнет, сову не достанет, а та дразнится: «Не поймаешь, не поймаешь!»

Друзья у ежика белого цвета, и море, у которого они жили, называется Белым. Разбушуется Белое море, завывает, весь берег грозится затопить. Ежик испугается, съежится, медведицу дрожащим голосом зовет. Придет медведица, скажет волшебные слова: «Море волнуется — раз, море волнуется — два, море волнуется — три, морская фигура замри!» Волны улягутся — снова играть можно.

Вместе друзья играли, вместе справляли праздники. Нынче под Рождество так расплясались — это у них называлось «Белый танец», что Дед Мороз, или Санта-Клаус — называйте его как хотите — завернул к ним своих северных оленей. Сидит в санях, валенком в такт притоптывает. Фыркнул громко олень — увидели звери Деда Мороза, за медведицу спрятались. Медведица на задние лапы встала, передними машет — здоровается. Она-то с Санта-Клаусом уже знакома. Поздравил Дед Мороз зверей, подарки раздал: медведице — соломенную шляпу, медвежатам — коньки беговые, чтобы по льду носились. Сове — белый докторский халат, привидение изображать, охотников пугать. А ежику дудку подарил и с собой взял — мир показать.