Странная девочка - Аделаида Александровна Котовщикова
— Четыре раза поймалась. А, может, и пять. Гуляла глазами по партам.
— А вот на чистописании не погуляю.
— Поспорим, что, хоть раз, да погуляешь.
Это было похоже на игру. Они заключили спор. Валерка Мухин ребром руки стукнул по их стиснутым, как в рукопожатии, рукам. Три раза Лида проиграла: один раз, оказывается, зачем-то долго смотрела на дверь, другой раз — на Колю Прохорова, который ковырял в носу, третий раз — самой себе под ноги… Потом Лида выиграла. Вася даже удивился:
— Твоя взяла! Молодец!
— Вот видишь! А ты говорил, что мне никогда не выиграть.
Лида заметила, что, как ни странно, урок проходит гораздо быстрее, когда она выигрывает.
Вася был, безусловно, славный мальчик. Но, по мнению Лиды, у него был один крупный недостаток: Вася очень любил Женю Сомова. На перемене он почти всегда ходил с ним, а не с кем-нибудь другим, они о чём-то шептались, смеялись, иногда горячо спорили, и домой из школы они большею частью шли вместе.
— Противный твой Женька, — сказала как-то Лида. — Сидит с этой толстой Валюшкой, и пусть. И зачем ты с ним водишься?
— Какой же он противный? — возмутился Вася. — Он мой лучший друг.
— И друга же ты себе сыскал — нечего сказать! — насмешливо отозвалась Лида. — Каждые пять минут получает по замечанию. И с утра до ночи хвастается своей дурацкой выдрой. Какой-то там Марамаськой.
— Маська её зовут. Почти весь класс её уже видел, даже из шестого класса приходили пионеры.
Вася задел больное место Лиды: да, весь класс видел выдру, ребята уже и рассказывать перестали об её проделках, и только Лида до сих пор толком не разглядела зверюшку.
Лида нахмурилась. Вася предложил:
— Пойдём вместе посмотреть на Маську. Знаешь, как она выросла!
— Никуда я не пойду! Об этой крысище я и слушать не желаю. И видеть мне её незачем!
Но через несколько дней Лиде пришлось увидеть Маську. И произошло это при самых неожиданных обстоятельствах.
КВАЛИФИКАЦИЯ
Пока бабушка прибирала в комнатах, Маська забралась на плиту, столкнула крышку с кастрюли и не столько съела кашу, сколько разбросала её по всей плите. Вся семья осталась без второго. Бабушка и мама брезговали есть после выдры. Женя, не любивший кашу, на этот раз умолял дать ему остатки. Но ему не дали. Настроение у бабушки и так испортилось, а тут случилось новое происшествие.
Бабушка несла из кухни в столовую кастрюлю с горячим борщом. Маська подвернулась бабушке под ноги, и бабушка споткнулась. С кастрюли свалилась крышка и загремела об пол. На чистом паркете расплылись жирные пятна.
Мама и папа вскочили из-за стола и бросились к бабушке.
Бабушка поставила кастрюлю на стол:
— Еле-еле удержала. Зверь проклятущий! — и добавила в сердцах: — Я тут с вами квалификацию потеряла.
Женя слез со стула и виновато стал осматривать пол возле двери, где споткнулась бабушка, заглянул и под диван. Последнее время он всегда чувствовал себя виноватым, когда Маська что-нибудь вытворяла. За каждую провинность он шлёпал её по морде. Маська шарахалась в сторону и сердито верещала. Но через пять минут всё равно лезла куда попало, что-нибудь опрокидывала или стаскивала со стола.
Отдышавшись и помахав руками, которые обдало горячим паром, бабушка спросила Женю:
— Что ты там ищешь?
— Так ведь ты какую-то квалификацию потеряла, когда Мася тебя чуть не повалила.
Мама и папа рассмеялись.
— Квалификация на полу не валяется, — сердито сказала бабушка. — Садись и ешь! — Она села за стол. — А твой этот юннатский профессор, Владик-то, кругом прав: надо Маську отдать в зоосад.
— Ни за что!
— Сегодня она меня чуть не обварила, завтра сама обварится или ещё чего похуже сделает. Но не в этом дело… — Бабушка помолчала. — На нашей фабрике рабочие руки страсть как требуются. Женя уже подрос. В школу его к двум часам отправить, когда мы с Варей обе в утреннюю смену будем, — охотно соглашается Марья Сидоровна…
— Ты опять своё! — жалобно сказала мама.
— А из школы он придёт, так я уж давно дома буду. — Голос у бабушки был непреклонный. — Одна беда: Марье Сидоровне наша прекрасная Масенька не даёт свободного ходу по квартире. Марья Сидоровна так и говорит: «Да неужели я Женечку не накормлю перед школой, и не присмотрю, и не отправлю? Да я его с пелёнок знаю. Меня, говорит, только выдра останавливает».
— Прасковья Ивановна, я вас очень прошу, пусть Женька хоть в третий класс перейдёт. — Папа сказал это таким просительным тоном, что лицо у бабушки смягчилось. — Вы же знаете, Варя по вечерам в техникуме…
Бабушка опять стала суровой.
— А её никто и не привязывает к дому. Если б не выдра, так Марья Сидоровна с удовольствием. Выдра её только останавливает.
— Да зачем мне Марья Сидоровна? — от досады тонким голосом пропищал Женя. — Если эта старая трусиха…
— Молчать! — прикрикнул отец. — Как ты смеешь так говорить о старом заслуженном человеке?
Обед закончился в полном молчании.
Потом мама стала собирать папу в рейс: он уезжал с ночным поездом. Бабушка перемыла посуду и куда-то ушла. Маська спала. Женя сделал уроки, хотел почитать, но вдруг вспомнил и подошёл к отцу, лежавшему на диване с газетой.
— Папа, а что это… вот бабушка потеряла… квали… кация какая-то?
— А-а, — сказал отец. — Квалификация — это уменье хорошо работать. А ты её на полу искал, дурачок. Бабушка наша — отличная ткачиха, у неё высокая квалификация. Конечно, она её ещё не потеряла, но боится, что от долгого бездействия утратит сноровку. Квалификация, брат, дело
