Зинаида Шишова - Джек-Соломинка
— Он и так пьян, — пробормотал сэр Уолтер, с завистью глядя, с каким участием приводит в порядок красавица светлые волосы юноши.
— На нем богатый плащ, но он устал и голоден. Он долго шел, вздохнула Элен, глядя на его изодранную обувь.
«Он украл где-то этот плащ», — решила она про себя.
Юноша открыл глаза.
— Странно, но я уже видела где-то это лицо, — сказала Элен — Лебединая Шея задумчиво. — На, выпей, голубчик! Куда же это ты так спешил?
— Спасите меня! Спрячьте меня! — прошептал юноша тихо, в испуге оглядываясь по сторонам.
— Посадите его на моего коня! — распорядилась Элен.
И трое мужчин бросились исполнять, ее приказание.
— Ничего не бойся, — сказала она ласково, когда они снова несколько опередили остальных. — Ни королевские приставы, ни шерифы, ни вербовщики не посмеют тронуть тебя, пока ты едешь со мной. Но где все-таки я уже тебя видела, а?
— На Дургэмской дороге. Это было в день похорон сэра Тристана Друриком. Я тоже сразу вас узнал, — ответил Джек Строу тихо.
Длинная и узкая вереница паломников растянулась по дороге без малого на четверть лье. Вновь прибывавшие тотчас же научились приноравливать ход своего коня или осла, если они ехали верхами, или свой собственный шаг к общему движению. Это необходимо было для того, чтобы задние не наезжали на передних и чтобы в толпе не случалось толкотни и давки. Однако у некоторых благородных господ не хватало терпения дожидаться очереди, и они без церемоний прокладывали себе дорогу в первые ряды.
И это, так же как и остановки носилок с больными, или лопнувшая подпруга у лошади, или перчатка, оброненная в толпе, вносило заметное смятение в шествие.
Вот опять морда задней лошади уткнулась Джеку в плечо.
— Тпру! — закричал рядом с ним мальчишка, державший под уздцы толстую брабантскую кобылу своего хозяина.
Менее терпеливый сосед справа стегал по глазам наезжавшего на него пегого мула. Жалобно кричал ушибленный ребенок, а в голове шествия люди так сгрудились, что даже издали можно было услышать отчаянные вопли женщины, которую придавили в толпе.
— Что случилось? Что случилось? — спрашивали все друг у друга.
И Джек стал испуганно оглядываться по сторонам. Теперь уже ясно были видны там и сям сновавшие над толпой высокие алебарды стражников, а подавшись немного вперед, Джек разглядел и человека, остановившего все шествие.
Он был одет в выгоревший плащ из дешевого сукна; траченные молью, облезлые перья стояли над его беретом, как дым над трубой в морозный день. В такую холодную пору ему, конечно, более пристала бы меховая шапка, и, вероятно, прячась от ветра, он вобрал голову в высоко поднятые плечи, сидя на приземистой шотландской лошадке. Какая же сила таилась в этом немолодом, скромно одетом человеке, если он мог остановить огромную толпу, а особенно этих гордых и высокомерных господ, ехавших в первых рядах?
— Не стану я дожидаться конца этой канители! — сказала госпожа Элен, выезжая вперед. Прищурясь от маленьких острых лучиков, плясавших над обмерзлой дорогой, она хлыстом указала вперед.
На том месте, где земля, казалось, сходится с небом, громоздилось что-то синее, серое и черное, как туча, то вдруг сверкающее острой гранью на солнце, то расплывающееся пепельным дымом. От огромной каменной громады аббатства во все стороны робко разбегались белые домики под черепичными крышами.
— Кентербери! — произнесла госпожа Элен.
Но Джек смотрел не вперед, а назад. Из рук человека, остановившего шествие, завернувшись, точно язык у борзой, свешивался длинный, исписанный и украшенный печатями пергамент.
Никогда еще мужики не видели ничего доброго от документов с королевскими печатями, поэтому Джек в испуге снял шапку, весь подавшись вперед. И все люди, ехавшие и шагавшие с ним в одном ряду, тотчас же тоже обнажили головы — это были ремесленники, мелочные торговцы, йомены и фермеры, и они тоже сейчас не ждали ничего доброго.
— Ну, едем же, Джек! — сказала госпожа Элен нетерпеливо.
Франтоватый юноша, осадив своего коня, любезно уступил ей дорогу.
— Этот стряпчий зачитывал билль о беглых вилланах, — объяснил он, кланяясь, подбрасывая и ловко ловя шапку.
— Ну, вот видишь, это только билль о беглых вилланах! — повторила госпожа Элен, оглядываясь на Джека, а глаза ее в это время сказали: «Спокойнее, спокойнее, иначе на тебя обратят внимание!»
— А стражники тем временем вылавливают бродяг, — продолжал любезный юноша смеясь, — и, видите, сам лорд Клитчерли смиренно ожидает, пока все это закончится, так как у него самого больше половины мужиков числится в бегах. Смотрите, смотрите, вот уже попался один голубчик!
Двое стражников выволокли из толпы оборванного, окровавленного человека. Он хватался за платье стоявших рядом людей, за конскую гриву и даже за снег на дороге, как будто это могло его спасти. Заломив несчастному руки за спину, стражники, тяжело дыша, притащили его к человеку с пергаментом.
— Едем же! — повторила госпожа Элен сердито.
На очень странных условиях был принят Джек Строу на свою новую службу.
— Я буду платить тебе сколько смогу, — сказала госпожа Элен смеясь. Если дела мои пойдут успешно, то наберется кругленькая сумма; если нет пеняй на господа бога. Работы у тебя будет немного. Тебе придется чистить двух лошадей и задавать им корм. Двух — потому, что на первой же ярмарке я куплю тебе лошадку. Не полагается господам ездить со слугами в одном седле. Ты будешь сопровождать меня, куда мне только заблагорассудится, держать стремя и подсаживать меня на лошадь, а также прислуживать мне за столом.
Откровенно говоря, Джеку труднее было сейчас обходиться без госпожи Элен, чем ей — без его услуг, поэтому он без долгих разговоров согласился на все ее условия.
— Плащ этот, я полагаю, тебе совсем ни к чему, — сказала хозяйка, пытливо поглядывая на слугу. — Мы его продадим какому-нибудь проезжему франту, а на эти деньги справим тебе приличное платье и обувь.
Продать плащ Джоанны? Госпожа права: стыдно таскать за собой такого оборванного слугу, но Джек только покраснел и стиснул зубы.
— Ну, как знаешь! — рассердилась госпожа Элен. — Я думала, что ты сам будешь рад сбыть его с рук…
И все-таки после ближайшей ярмарки Джек получил и отличную, малоношеную одежду, и обувь, и толстую добродушную лошадку, а вдобавок еще полную горсть орехов и изюма.
Да, странные дни настали для Джека Строу!
С детства он был приучен к труду.
— Кто в будни не работает до седьмого пота, тот не рад и воскресному дню! — частенько говаривал его покойный отец.
Да и в Гревзенде Джеку не приходилось лениться. А здесь он даже потерял счет дням. Случалось, что только когда ветром доносило церковный звон, Джек и госпожа его проворно крестились, вспоминая, что сегодня воскресенье.
Другому на месте Джека, может быть, и полюбились бы эти бесконечные зимние дороги, ночевки в тавернах, поздние беседы у камелька и веселые ужины с песнями и плясками до утра. Жили же так десятки слуг, у которых только и было дела, что исполнять распоряжения господ да заботиться о том, чтобы не потерять слишком много жиру в пути.
А ветер носил по невозделанным полям клочья соломы, сорванной с ветхих крыш, заколоченные окна покинутых хижин смотрели на проезжающих, а лошади то и дело шарахались от белых черепов с широкими, раскидистыми рогами. Скот мужики гнали на продажу в Лондон, в Ярмут, в Кентербери, так как дома его нечем было кормить, но истощенные животные не имели сил добираться до ярмарок.
В Кентербери госпожа Элен пробыла недолго, так как там не было человека, которого она искала.
Приложившись к гробнице св. Томаса Бекета и заказав одну заупокойную и две заздравные обедни, хозяйка Джека стала немедленно собираться в обратный путь.
— Плакали, видать, твои денежки, Соломинка, — сказала она, невесело усмехнувшись.
И уже не в первый раз Джек пожалел о том, что он не умеет говорить красно и не сможет объяснить своей хозяйке, что и без ее денег он будет всю жизнь молить за нее бога. Но он так и не нашел слов, чтобы успокоить свою добрую и беспокойную госпожу. Давно уже Джек понял, что не для развлечения ездит она вдоль и поперек по дорогам, обгоняя толпы богомольцев и купеческие караваны, и что напрасно проезжие леди опасаются ее черных глаз и веселой улыбки. Только за столом в трактире она могла пересмеиваться с их мужьями, сыновьями или братьями, но достаточно ей было остаться одной, как она заламывала руки и слезы мгновенно выступали у нее на глазах.
— Джек, Джек, — говорила она в отчаянии, — догоним ли мы его когда-нибудь?
Человека, которого она искала, Джек, как ему казалось, мог бы описать с головы до ног. Несомненно, это был мужчина молодой и франтоватый, иначе не к чему было госпоже Элен справляться о нем в лавках, у самых дорогих портных и у самых лучших перчаточников. Был он, как видно, большой любитель забав и развлечений, так как хозяйка Джека не пропускала ни одного петушиного и медвежьего боя, и, видать, не дурак выпить, потому что не раз Джек бродил с фонарем вслед за госпожой Элен, когда та расталкивала пьяниц в задних комнатах трактиров в поисках своего милого.
