Алая чалма - Эмиль Османович Амитов
И по-особому ярко сверкнула на его старой ушанке уже поблекшая от времени звездочка.
СЕДОЙ ВОЛК
Весь месяц нудно лили проливные дожди. Деревья спешно сбросили обветшалую осеннюю одежду. И не успела еще зима их окутать в белые мягкие шубы, ударили морозы. Вершины виднеющихся вдали гор стали иссиня-белыми — их покрыл снег. Люди, закончив все полевые работы, теперь редко выходили на улицу. Стало необычайно тихо в Ертешаре… Только продрогшие кишлачные псы время от времени задирали головы и зычно гавкали, глядя в низко нависшее серое небо. Кизячный горький запах дыма расстилался низко над почерневшей мокрой землей и щекотал их чуткие ноздри… Псы чихали и, царапнув лапой по морде, снова принимались тревожно нюхать воздух, настораживая уши, — ждали снега…
Саттар-ота словно бы знает день и час, когда выпадет снег и подомнет под себя последнюю жухлую траву: заблаговременно пригнал колхозные отары в кишлак. Спустились с гор овцы в сопровождении нескольких огромных, с теленка, волкодавов.
Впереди стада, положив обе руки на перекинутый через плечи посох, степенно вышагивал Раджаб. На голове у него красовалась цвета алой зари чалма, обмотанная вокруг тюбетейки. Видно, совсем недавно он получил ее. Поэтому держался так горделиво, и улыбка не сходила с его лица. И как-то важно у него получалось, когда он кивал встречным, приветствующим его словами:
— Салам, Раджаб! Поздравляем!..
Анвар тоже помахал ему рукой. И подумал, дивясь: «До чего же его тюбетейка похожа на мою, вышитую Гульнаркой. Ну прямо как две капли воды!..» Ему и на ум не могло прийти, что Раджабу подарила тюбетейку его сестра — в тот день, когда ему пожаловали алую чалму. Сейчас Анвару более всего хотелось пойти с чабанами, помочь гнать овец, но он с опаской покосился на собак и попятился к калитке.
Саттару-ота и Раджабу немало пришлось потрудиться, пока удалось загнать привыкших к простору животных в тесные кошары — зимние стойбища, где припасен корм. Псы тоже знали свои новые обязанности — одни легли у ворот, другие расхаживали вокруг кошары, не смея отлучаться далеко. Всякому известно, что в зимнюю пору волки особенно жадны и нахальны.
Чабанские собаки еще никого в кишлаке не тронули. Даже не испугали. Но люди, едва овцы спускались с гор, побаивались ходить мимо кошар, обходили их стороной. А Анвар отныне все делает наоборот — по пути в школу он непременно сворачивает к кошарам. Уходя из дому, запихивает в карманы куски лепешек, кости, оставшиеся от еды, и угощает Сулло́на, Пальму, Маллу́, с которыми дружит.
А подружился он с ними случайно.
Собрался как-то в школу раньше времени. По пути решил наведаться к деду. Издали увидел лежащих у ворот кошары трех псов. Они дремали, положив головы на лапы. Анвар остановился в раздумье: «Не вернуться ли?..» Дед говорил, что среди псов верховодит Суллон. Если он не набросится, и остальные не тронут. Но стоит Суллону только зарычать — считай, пропал.
Если честно признаться, Анвар сдрейфил не на шутку. Решил вернуться. Но в это время один из псов поднял голову и настороженно поглядел в его сторону. Анвар обмер. Пес встал и медленно направился к нему. Первое, что пришло Анвару на ум — бежать! Но ему вовремя вспомнились слова деда: от собак ни в коем случае нельзя убегать. У собаки тоже есть свое суждение: «Коль убегают, значит, совесть нечиста — надо хватать!..»
Пес приближался. По тому, как он виляет коротким обрубком хвоста, не трудно было догадаться о его мирных намерениях. Однако Анвар этого не заметил. Он приготовился закричать — позвать на помощь деда или Раджаба. Но пес сел в нескольких шагах от него, выказывая этим свое доброе расположение к незнакомому мальчишке. Лишь когда Анвар успокоился, он медленно подошел к нему и стал обнюхивать его кожаные варежки. Узнал их! Вот почему пес сразу же признал Анвара за своего. Эти варежки Анвар получил в подарок от деда. Саттар-ота собственноручно смастерил их для себя из козьей кожи. Длинный мех, что был внутри варежек, согревал руки в любую стужу. Потом дед справил себе другие, а эти подарил внуку. Неизвестно, как нынче дело бы обернулось, если бы не эти варежки.
Анвар вынул из портфеля кусок лепешки с вложенной в нее брынзой; отщипнув ломтик, угостил пса. Заметив это, подбежали и остальные собаки. Анвар угостил их тоже, разделив все поровну, стараясь никого не обидеть. В благодарность псы позволили себя погладить. Потом Анвар спросил у каждого́ из них, как их зовут, и они ответили.
Анвар громко произнес:
— Суллон!
И рослый темно-серый пес с черной спиной, который первым заметил Анвара, тотчас замер, внимательно глядя на него и насторожив наполовину обрубленные уши.
— Понятно, ты и есть Суллон. Пальма! — позвал. Анвар.
Невысокая пегая собака на коротких, но сильных ногах, чем-то напоминавшая барсука, приблизилась и внимательно уставилась ему прямо в лицо.
— Ну, а ты, конечно же, Малла, да? — засмеялся Анвар, обращаясь к третьей собаке.
Неподвижно сидевший поодаль пес приветливо завилял обрубком хвоста.
В Средней Азии принято обрубать собакам хвосты и уши. Без хвоста они не могут укрыться, чтобы погрузиться в сладкую дрему. А постоянно открытые уши псов улавливают малейший шорох.
Попрощавшись со своими новыми друзьями, Анвар свернул в боковую улочку. Но чабанские псы не пожелали так быстро с ним расстаться и проводили его до самой школы. Анвар, небрежно раскачивая портфель и беспечно насвистывая, шел вдоль улицы, а за ним степенно вышагивали три огромных волкодава. Люди торопились скрыться в своих дворах и поспешно захлопывали калитки. Мальчишки глядели в щели, высовывались из-за дувалов… Вот уж завидовали ему потом кишлачные ребята! Вот уж разговоров-то было!
С той поры Анвар каждое утро, уходя в школу, запасался гостинцами для Суллона, Пальмы и Маллы. Собаки, издали заприметив его, спешили навстречу.
А сегодня воскресенье. Анвар весь день просидел дома и не повидал своих четвероногих друзей. В такую стужу не хочется и носа высовывать за дверь. Мороз украсил оконные стекла. Деревья, замерев, стоят в инее. Как там бедные собаки?
— Мама, можно, я отнесу Суллону поесть? — спросил Анвар.
— Сейчас не время расхаживать по кишлаку, — отозвалась мать, подбрасывая в печку сухой кизяк. — Дедушка говорит, что по следам отар волки с гор спустились… Прямо по кишлаку рыскают, — продолжала мать, оборачиваясь и растирая тыльной стороной руки глаза, заслезившиеся от дыма.
— Это малышей пугают так… — сказал Анвар, недовольный тем, что она не хочет его отпускать.
— Дедушка следы
