Анвер Бикчентаев - Дочь посла
Незнакомцы все еще принимали нас за индийцев, а мы не стали их разубеждать.
Ведь мы путешествуем инкогнито! Да и мы сами не хотели их расспрашивать о том, кто они такие, откуда и куда плывут. Кому это нужно! Тем более индианка успела мне шепнуть, что они учащиеся какого-то колледжа, совершающие во время летних каникул большое путешествие по Индии.
Но старший сам заговорил:
— Мы совершали небольшое путешествие, да вот тут застряли.
Узнав, с кем имеем дело, Лал с большим достоинством сел напротив них, поджав под себя ноги. Мы с Мусой не умели так сидеть, поэтому разлеглись как попало. Каждый устроился как мог.
Опять заговорил самый старший:
— Нас сопровождало двое гребцов. Одного я легонько шлепнул было веслом, но малый, вероятно, в самом деле струхнул. Ничего не сказав, ночью сбежали. Хорошо бы один! А то оба! Какая неблагодарность.
— Почему сами не гребете?
— Не умеем.
Самый старший из них, тот самый, который побил гребца, покровительственно предложил нам:
— Поступайте служить к нам… Не обидим деньгами. Тем более не так-то уж трудно грести по течению…
Мы не торопились к ним наниматься. Увидев это, самый маленький мальчик сказал:
— Вы не думайте, что мы не сможем с вами рассчитаться. Мы — богатые люди. В моем гараже самые лучшие машины, какие только производятся во всем мире.
Лал, ничего не ответив им, поднялся. Все мы пошли готовить обед.
— Задержимся тут или нет? — спросила я, не зная еще его намерений.
— Во всяком случае, до вечера… Не дольше…
Приблизительно через полчаса, когда вовсю разгорелся костер, Лал заговорил с нами:
— Вот что, ребята, давайте поговорим откровенно, — начал он. — Что нам с ними делать?
Мое решение созрело в один миг.
— Не хочу наниматься к барчукам! — сказала я.
— Я согласен с ней, — буркнул Муса. — Двух мнений не может быть между друзьями.
Так закончился наш военный совет. Но сам Лал промолчал; кто знает, о чем он думал в эту минуту?
Пока мои мальчишки взбирались на пальму и срезали орехи, я успела сварить кашу и испечь картошку.
Готовя обед, я украдкой бросала взгляд на важных соседей. Они даже не пошевелились, чтобы нам помочь, однако внимательно следили за каждым нашим движением.
Как я ожидала, наши приготовления кончились тем, что Лал пригласил их в гости.
Не знаю, кто из нас ел быстрее, но думаю, что отстающих не было.
Любопытно было посмотреть на новых мальчиков! По пути к стоянке своих лодок они, проходя мимо высокого манго, все без исключения постучали пальцами по шершавому стволу, а отойдя несколько шагов, через левое плечо бросали по щепотке соли.
— Право, не понимаю, зачем вы это делаете? — спросила я.
— Так у нас принято, чтобы счастье не оставило нас, — охотно пояснил Джон.
Вот тебе и на! Они, оказывается, такие суеверные, ужас!
Начали прощаться, но маленькие мистеры настойчиво стали приглашать нас к себе в гости. Я подумала, подумала и решила, что как-то неудобно отказываться. Ведь нас, пионеров, учат дружить со всеми. Пусть нашими друзьями заполнится весь мир!
Пир удался на славу! Только вот одному Лалу, кажется, не понравилось угощение.
Я за ним наблюдала во все глаза. Как посмотрит на мясные консервы или на рыбу, нос воротит. Понимаю, непривычная пища. Ну что поделаешь, ведь в гостях не принято выбирать.
Однако наш так хорошо начавшийся пир закончился самым неожиданным образом.
Скандал затеял тот самый Джек, которого я спасла. Он ни с того ни с сего начал придираться к индианке, маленькой поварихе: упрекал ее за то, что жареное мясо недосолено, что молоко перекисло. Индианка промолчала. Это, наверное, еще хуже разозлило скандалиста. Джек начал ее нехорошо обзывать, прямо-таки подло издевался над ней. Другие тоже оказались черствыми людьми: один Джон попробовал вмешаться, но никто не стал его слушать. Наши новые знакомые, вместо того чтобы заступиться, только посмеивались и науськивали Джека. Нашли забаву!
Увидев слезы на глазах индианки, я вскочила на ноги. То же самое сделали Муса и Лал. Нет, не понравилось нам такое гостеприимство!
На какой-то миг наступила удивительная тишина, нарушаемая только звоном бестолковых цикад.
В этот ответственный час благородным рыцарем показал себя мой молчаливый брат. Подойдя к Джеку, он внушительно сказал всего одно слово:
— Перестань!
— А какое твое дело? — засмеялся тот.
Брат умел, когда это требовалось, сохранять присутствие духа.
— Перестань обижать девчонку! — повторил Муса.
— Вон какой ты! — проговорил Джек, поднимаясь на ноги. — Не очень-то задавайся, образина!
Тут уже не только Муса, я и сама готова была вступить в драку.
— Ты все-таки послушай, когда говорят с тобой по-доброму, — все еще спокойно пытался убедить его Муса.
Маленькие мистеры никак не хотели прекратить эту некрасивую историю, — видимо, их потешала ссора. Они подзадоривали Джека.
— Ты того, — хихикали они, — проучи хорошенько этого каналью!
— Назад! — предупредил Муса.
Джек приободрился, хохоча посмотрел на своих и внезапно толкнул Мусу в грудь.
Брат спокойно повернулся лицом ко мне — его трудно было смутить — и на родном башкирском языке, который здесь понимали только двое, он да я, спросил:
— Дать взбучку?
Я готова была лопнуть от ярости. Поэтому, вместо того чтобы остановить брата, с отчаянием прошептала:
— Ты его пошибче, чтобы запомнил!
Муса резко повернулся и левым кулаком нанес такой удар, что Джек покатился вверх тормашками. Великолепный, неотразимый удар!
Джек, вскочив на ноги, устремился вперед, чтобы нанести ответный удар, но Муса был на страже. Он поддал еще правым кулаком.
Джон, видя, что дело принимает серьезный оборот, попытался разнять дерущихся, но безуспешно.
Остальные, конечно, не смогли спокойно наблюдать за тем, как бьют их товарища. Они разом, толкая друг друга, бросились на Мусу.
Смелый Лал, неожиданно громко, по-особенному тревожно свистнув, тоже ринулся в общую кучу.
Разве я могла быть безучастной зрительницей? Нет, конечно.
Я все норовила схватить Джека за волосы. Я уже имела счастье держать их в своей руке. Теперь мне хотелось еще раз до них добраться.
В это время я заметила ватагу деревенских ребят, бегущих в нашу сторону.
Они издавали воинственные крики, громко свистели, подражая Лалу.
Ватагу заметили и драчуны. Они не мешкая схватили свое добро, разбросанное во время пикника, и дружно, перегоняя друг друга, бросились к лодкам. Ну и задали же стрекача!
Подозрение
Итак, заносчивые туристы смотали удочки. Увидев, что их уже не догнать, деревенские ребята толпой окружили нас. Лал передал им все, как было. Закончив свое короткое повествование, он с сожалением добавил:
— Одно обидно, что не хватило у нас кулаков!
Лал, желая, чтобы мы поняли его, разговаривал с ребятами на английском языке. Однако среди деревенских мальчиков этот язык знал только Рой, как он нам представился.
— Хорошо, что догадались свистнуть по-нашему. Как только мы услышали зов, кинулись на помощь. Обидно, что запоздали.
Кое-кто из ребят, самые горячие головы, предлагали погнаться за беглецами вдоль берега, но Рой категорически запротестовал.
— Достаточно того, что мы их прогнали! — сказал он. — На этот раз хватит.
Его послушались, — по-видимому, он считался у них за главного.
— Вы сами откуда взялись? — вдруг нахмурился он.
Мы ожидали подобного вопроса, поэтому Лал с готовностью ответил:
— К родным в гости едем.
Один из деревенских мальчиков, как я поняла, сказал:
— Ходят слухи, будто двое советских ребят и один индийский мальчик ушли в джунгли и потерялись. Случайно, вы о них ничего не слышали?
— Нет, — поспешно ответил Лал.
Рой, обратившись к своим, скомандовал:
— Вот что, храбрецы, возвращайтесь на свои места, продолжайте рыть канавы. Я мигом догоню вас.
Когда все ушли, Рой повернулся ко мне.
— Почему эта девочка все время молчит, словно в рот воды набрала? — спросил он. — Обычно девчонки так болтают, что никому не дают слова вставить.
Я едва сдержалась, чтобы не ответить колкостью. И среди мальчиков, если уж на то пошло, немало болтунов. И к этому хотелось добавить: не надо за ними так уж далеко ходить.
— Она с юга, — нашелся Лал. — Она не умеет разговаривать по-нашему.
— Куда держите путь? — настаивал Рой, подозрительно разглядывая нас.
— Говорю же, что недалеко, — ответил Лал. — Вечером будем на месте.
Рой громко рассмеялся.
— Врешь, — отчетливо проговорил он. — Дальше никуда ты не поплывешь! Тут, почти рядом, граница! В двадцати милях от нас пакистанские пограничники…
