Анвер Бикчентаев - Дочь посла
Я взглянула туда, куда смотрел он. Никакого сомнения — крыши домов! Значит, деревня. Где люди, там и обед. Пришел конец нашей лихой беде!
Мы с Мусой тоже трижды прокричали: «Ура!»
Надо правду сказать — индийские деревни совсем не похожи на наши. Дома низкие, многие из них глинобитные. Порою встречаешь хижины, напоминающие охотничьи шалаши. Изгороди только у богатых людей. Конечно, нет клубов, детских садов, как это водится у нас. А в некоторых деревнях даже нет школы, я это сама видела.
— Ты, Шаура, пока оставайся здесь, — привязывая плот, приказал Лал. — Мы с Мусой сходим в деревню. Добудем продукты. И опять заживем!
— Пожалуйста, не забудьте о соли, — взмолилась я. — У нас ничего не осталось!
Как только мальчики скрылись с глаз, я приступила к стирке. От моего платья осталось одно воспоминание. Если залатать, конечно, надевать можно еще. За каких-нибудь десять минут знойное солнце высушило платье. Теперь можно взяться за починку.
Но в это мгновение на дороге показались мои мальчики.
Лал в термосе принес молоко. Из мешочка высыпал картошку, а в другом, поменьше, был горох. Опять зажили на славу!
Лал протянул мне незнакомый плод, большой и сочный.
— О! Как вкусно! — проговорила я, откусив его.
— Это — помпельмус! — улыбнулся щедрый Лал.
Мне стыдно вспомнить, сколько я съела в этот день. Но мальчики и сами не отставали от меня, поэтому некому было за мной наблюдать. А мне не хотелось прослыть обжорой, стать посмешищем в их глазах!
— Узнал, где твоя деревня?
— Расспрашивал, но никто не знает, — ответил он, удрученный. — Говорят, сегодня начинается праздник. Просят погостить в деревне. Ну как, останемся, друзья?
— Ого! — воскликнула я.
Нам, путешественникам, лишний день отдыха, конечно, не помешает! Решение было принято единогласно.
Легенда
На праздник просто так не пойдешь. Пришлось потрудиться над своими нарядами.
Залатала платье. Хорошо, что у моего запасливого Мусы нашлась иголка с ниткой. Жаль, что потеряла ленту, волосы кое-как расчесала, а завязать не завязала — нечем.
Мальчики уже поджидали меня, успев укрыть наш плот за прибрежными кустами.
Деревня была крошечная, домов так двадцать, не больше. Мазанки из красной глины липли одна к другой. Хижины ютились под высокими и стройными пальмами. Только несколько домов с открытыми верандами стояли отдельно, за низкими заборами, а один хозяин свою усадьбу вместо изгороди окружил кактусами.
Наше появление в деревне стало большим событием для загорелых и ловких ребят, для любопытных и застенчивых девочек. Нас тотчас окружили тесным кольцом.
Перед ними, бронзовыми ребятами, мы с братом казались оранжерейными цветками; белый цвет нашей кожи был как бы укором нам, — казалось, мы никогда и не показывались солнцу.
Мне давно хотелось подружиться с индийскими девочками. На праздник они здорово нарядились: у всех новые платья или кофточки с юбкой, разноцветные, длинные, делающие их строгими и изящными. Серьги украшали не только уши, даже нос. Браслеты звенели на щиколотках ног.
Ой, как я была неуклюжа и ненарядна в своем старом ситцевом платье!
Что касается мальчиков, они оделись просто, как и положено мужчинам. Вся одежда у них состояла из одного дхоти. Но зато волосы, как и у девочек, были смазаны жиром. И лоснились, словно крылья ворона.
Разве много надо, чтобы уфимским ребятам завести знакомство! Когда Лал сказал, что мы из обетованного северного края — Советской страны, дружба установилась немедленно. Куда мы — туда и они. Не отстают ни на шаг.
Девочки связали большие венки из желтых цветов и в знак дружбы повесили их нам на шею, этот обычай у индийцев, оказывается, очень почитается.
Под одним деревом я остановилась, не в силах дальше шагу шагнуть. Прямо надо мною висело страшное чучело с длинными ногами и острой, как дыня, головой.
— Двинулись дальше, — проговорил спокойно Лал. — Хозяин строит новый дом и не хочет, чтобы рядом поселились злые духи.
Чуть позже на деревенской площади, когда нас окружила сотня людей, старик осторожно начал бить в барабан своими длинными пальцами. Тут же включилась ладонь правой руки, еще позже — левый кулак. Старик извлекал из своего барабана сотни звуков, торопливых, веселых, нетерпеливых.
Ноги сами по себе заходили, но я не поддалась соблазну. Пусть танцуют эти милые, нарядные, стройные девушки, а я, гостья, сидя на ковре, посмотрю на них. К нам подсела и женщина — мы встретили ее раньше на улице. Она поставила возле меня кувшин с водой и блюдо с какими-то лакомствами. Пятьдесят одна девушка — а это число в Индии тоже почитается — заходили по кругу, то гурьбой, то рассыпаясь; казалось, вот-вот они со всего размаху столкнутся, но нет. В последнюю секунду, откидываясь назад, отбросив руки в стороны, они застывали, чтоб через миг снова начать кружиться. Удивительно красиво, когда они, подпевая, приплясывают. У нас, у башкир, это тоже принято.
Девушки будто зазывали зрителей. Вся площадь раскачивалась в такт музыке, дружно щелкала пальцами; сотня ртов дружно кричала:
— Вах!.. Вах!.. Вах!..
После песен и танцев парни затеяли борьбу. Сцепились точно так же, как я это видела в Башкирии на сабантуе. Только вот у них, оказывается, во время схватки подножка разрешается. Это не я приметила, а Муса, — разве девочка на такие вещи обратит внимание!
Мальчишки ловко взбирались на шесты, смазанные жиром, выделывали такие головокружительные упражнения, что дух захватывало. Некоторые из них, забравшись на высокую пальму, перепрыгивали на вершину другого дерева. Я бы ни за что на это не решилась!
Даже как-то неловко, что мы пользуемся у ребят таким вниманием. Ведь мы с Мусой еще не успели сделать ничего такого, за что нас стоило бы уважать. То и дело девочки угощают нас жареными семечками, а маленькие мальчики суют всякие сладости. Только Лал не растерялся, чувствовал себя как рыба в воде. По-видимому, он рожден для такой шумной славы и привык быть в центре всеобщего внимания.
Наш друг неожиданно раскрыл такие таланты, о которых мы и не подозревали.
Лал, как настоящий фокусник, начал демонстрировать движение кожи на теле. Он по своему желанию заставлял дрожать то кожу лба, то кожу лица, то плеча. А что выделывал с глазами! Зрачки то двигались в противоположные стороны, то сходились у переносицы. И этим дело не ограничилось. Только сейчас выяснилось, что у Лала совсем нет костей! Если бы я сама не видела, как он складывает свое тело в четыре этажа, как он левую ногу через шею сует в правую подмышку, то я бы ни за что не поверила, что это возможно.
Лал произвел впечатление, все ребятишки выли от восторга.
После захода солнца молодежь вышла на улицу с факелами.
Зрители собрались на площади вокруг самодельной сцены. Стоял такой шум, что трудно вообразить. Но как только появились актеры, все замолчали. Можно было услышать, как пролетит ночная бабочка.
Естественно, я не поняла, что говорили маленькие артисты. Выручил Лал, спасибо ему.
— Вот видишь, четверо мальчиков, — это сыновья царя Дашаратхи; — начал шептать Лал. — Одного из них зовут Рама, самого старшего. Вон тот коротыш — Бхарата. Рядом с ними Лакшмана и Шатругхна. Теперь посмотри вон туда, в угол. Там сейчас старая царица будет уговаривать царя уступить престол младшему Бхарате, а не Раме. Обрати внимание, она все-таки добилась своего: царь уступил ей, а старший сын, Рама, обречен на изгнание на целых четырнадцать лет!
Теперь мы увидим, как Рама уйдет из родных мест, — волновался Лал. — Его будет сопровождать любимая жена Сита и родной брат Лакшмана, самые близкие люди.
Кругом непроходимые чащи. Вот из-за деревьев появляется молодой царь Бхарата. Он в джунглях ищет своего любимого брата. Видишь, как уговаривает он Раму вернуться домой и занять престол! Но тот не хочет нарушить волю отца, остается в джунглях.
А в самой легенде об этом говорится так: «И Бхарата вернулся в Айодхью и, чтобы показать, что он всего лишь временный заместитель Рамы, поставил перед своим престолом туфли своего старшего брата». — Это место Лал прочитал наизусть.
Мне показалось, что он помнит всю легенду слово в слово.
— Сейчас начинается самое интересное, — еще тише заговорил Лал. — Однажды, когда Рама бился с четырнадцатью тысячами демонов, он случайно ранил сестру Равана, царя демонов. Злобный и коварный царь поклялся отомстить Раме…
Взгляни в угол, туда, где стоит развесистое дерево. Видишь, выглядывает золотой олень. Но ты этому не верь! Это демон, принявший вид оленя. А за толстым стволом скрывается сам царь Раван. Он ждет, чтобы Рама ушел на охоту. Золотой олень, как сама понимаешь, только приманка!
Рама погнался за оленем, ведь Сите очень хотелось иметь у себя такую красивую шкуру! Рама догадывается, что его обманули, но слишком поздно, — продолжал Лал. — Вот стрела поразила золотого оленя. Перед смертью из его груди вырвался сдавленный стон. Услышав это, Сита послала на помощь Лакшмана, брата своего мужа.
