Макс Бременер - Тебе посвящается
Фразы эти произносились разрозненно, с паузами, которые приходились не на раздумывание, а на поиски бумаг в ящиках и очень беглое их перелистывание. Разговор с Натальей Николаевной стал для него уже побочным занятием, главным было укладывание бумаг в портфель.
— Ну, мне — в роно.
Взяв портфель, он вышел из кабинета вместе с нею. Спустившись на несколько ступенек по лестнице, обернулся и сказал:
— А регулярной радиогазеты нет пока ни в одной школе района, кроме нашей! Сегодня — второй выпуск!
Он ушел, и тут же зазвенел звонок. Началась большая перемена. Раздался голос дикторши.
Наталье Николаевне казалось, что этот второй выпуск будет звучать нестерпимо лживо. А он был просто зауряден: отличники непринужденно рассказывали, как они получают пятерки, троечники давали обязательства подтянуться; десятиклассник, у которого на днях прорезался баритональный бас, запел романс, но под конец постыдно пустил петуха…
И коридор, что называется, грохнул дружным хохотом. Приседали, изнемогая, девочки, и смеялись во всю глотку мальчики, повисая друг на друге…
Ложь, неразоблаченная, оставалась позади, а ребята откликались уже на новые впечатления, — продолжалась бурливая и суматошная школьная жизнь.
Наталья Николаевна пошла в 5-й «А» — возвращать «Аэлиту».
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Последние недели перед концом четверти были для Валерия, как водится, заполнены делами до отказа. Не только учебная четверть кончалась — истекал пятьдесят четвертый год; хотелось вступить в каникулярную пору без долгов и с достижениями. Впрочем, для некоторых школьников расквитаться с долгами (а иными словами — сносно ответить преподавателю, которому до этого отвечал неудачно) — само по себе достижение. Валерий же, хоть и был доволен, что сумел ответить Ксении Николаевне на пятерку, испытывал по этому поводу не гордость, а, скорее, облегчение. Наконец-то он сумел не мямлить, не запинаться, не тяготиться тем, что своими паузами нагоняет на Ксению Николаевну тоску!
Как ученик Валерий мог, вероятно, с удовлетворением оглянуться на прошедшее полугодие. Как вожатый он чувствовал себя в долгу, а порой и немного виноватым перед своими пионерами. Он с ними возился, организовывал для них развлечения, защищал от хулиганов, но чего-то он им недодал…
Конечно, Валерий не умел, как взрослый человек, обобщить свои наблюдения. Но он вспоминал изредка эпизоды из собственного, не очень-то давнего, пионерского прошлого, ставил на свое место сегодняшних пионеров и делал выводы — вполне пригодные на первый случай.
…Однажды, сказочно счастливым для него летом, одиннадцатилетний Валерий служил проводником на детской железной дороге. Длина этой дороги была невелика. От начальной до конечной остановки поезд шел минут двенадцать. Детская дорога соединяла два дачных поселка, граничащих друг с другом. На взрослой дороге расстояние между этими поселками укладывалось в один перегон. Да, взрослая железная дорога была в тридцать раз длиннее! И, однако, хотя и короткая, детская дорога была совершенно настоящей и даже образцовой магистралью.
Поезда (сказать по правде, состав был всего один) отходили и приходили точно по расписанию. Касса вокзала работала четко. Маленький паровоз блистал на солнце, на нем не было следа копоти, как и на исполненной достоинства физиономии четырнадцатилетнего машиниста. Изящные вагончики — раза в два меньше обычных — содержались в зеркальной, прохладной, абсолютной на взгляд пассажира, чистоте. Юные проводники во всамделишной железнодорожной форме холили вагончики с их полированными скамейками, кремовыми занавесочками на окнах, столиками и багажными сетками так рьяно, что пассажиру впору было на все смотреть и ни к чему не прикасаться — как в музее.
Примерно посредине недолгого пути в вагон являлся малолетний контролер, на лице которого сознание высокого служебного долга сменялось то и дело неудержимо счастливой улыбкой, и пробивал стандартные картонные билеты миниатюрными щипчиками.
Трудно передать, сколько удовольствия получали ребята, обслуживавшие дорогу, и Валерий в их числе, от своей работы! Казалось, все это не могло надоесть. И все-таки это стало понемногу приедаться.
А причина была проста. Через поселки, которые соединяла детская дорога, проходила и взрослая железная дорога. По ней очень часто, в обоих направлениях, мчалась электричка, и ею пользовались пассажиры. Детская железная дорога была фактически не нужна для дела. Пассажиров поэтому бывало немного. Но и те, что были, не ехали, а катались. Ребята видели это и жалели, что их поезд не курсирует по трассе, где другого транспорта нет, где они бы перевозили, а не катали людей…
Будь сейчас Валерию не шестнадцать лет, а побольше, он, вспоминая свою «службу» на железной дороге, наверное, сформулировал бы:
«Любимая работа не приедается никогда. А самая занятная игра может наскучить».
Валерий говорил проще:
«Ребятам нужно дело дать — чтоб видели, что от них может быть польза».
Поэтому, когда Наталья Николаевна сообщила Валерию, что пионерам его отряда, как и всем пионерам школьной дружины, поручается на днях провести сбор металлического лома, он сказал:
— Это — дело. Ребята с охотой пойдут.
— Очень хорошо. Вы побеседуйте с ними перед этим.
— Зачем?
— Чтобы знали, для чего необходим металл.
— Так знают они, Наталья Николаевна, будьте уверены.
— Что именно?
— Что металл — для промышленности.
— А вы им поконкретнее растолкуйте, Валерий, воспользуйтесь случаем. Что, к примеру, металл идет на тракторы, а тракторов сейчас требуется уйма, чтоб поднять целину. И тут у вас очень хороший повод рассказать об освоении целины.
Валерий перечитал кое-какие газеты и журналы, в которых шла речь о целинных землях, собрал в голове воедино то, что показалось ему самым интересным, и пошел беседовать со своими пятиклассниками. Но в глубине души он сомневался в том, что его беседа сыграет какую-нибудь роль: неужели после его рассказа ребята соберут металла больше, чем если б он не беседовал с ними вовсе?.. Как многие скромные люди, Валерий пуще всего боялся говорить о том, что и без него известно, и убеждать людей в том, в чем они уверены и сами.
Но, против ожидания, слушали его с увлечением, забросали вопросами — не обо всем они знали сами, — и стало ясно, что беседа была нелишней. Совет Натальи Николаевны оказался правильным.
Через два дня отряд 5-го «Б» отправился собирать металлический лом. Поначалу ничто не предвещало ни успеха, ни знаменательных встреч, из которых поздней одна отразилась отчасти на судьбе Валерия. Шумной гурьбой ребята носились по этажам, препираясь между собой, кому звонить в квартиры. На вопрос: «У вас металлолома нет?» — им несколько раз отвечали сквозь двери: «Нету, нету ничего!»
Посовещавшись, ребята переменили тактику.
Теперь Гена Конев и Леня Хмелик звонили, а остальные ребята оставались этажом ниже, чтоб не пугать жильцов гамом. Если спрашивали: «Кто?» — Леня отвечал: «Из восемьсот первой школы, извините за беспокойство». После этого им открывали, и Гена говорил, что нашей промышленности нужен металл, а Леня тем временем снимал шапку и галоши, что производило на домохозяек самое благоприятное впечатление.
Но и эта новая тактика не принесла все же большого успеха: помимо прохудившегося чайника, они, обойдя полдесятка квартир, ничего не насобирали. Тут Гена Конев вспомнил беседу Валерия и придумал говорить, что они собирают металл на трактор для целины. Теперь его первые фразы, обращенные к жильцам, звучали так:
«Целине нужны тракторы. Наша школа собирает металл на трактор для целины. Нет ли у вас металла?» — И для наглядности Гена жестом указывал на чайник, который держал за ручку Хмелик.
Таким образом они обошли еще пять или шесть квартир, но обогатились лишь одной кривой кочергой, что, впрочем, всех немало воодушевило. Ободренные, они вошли в новый, суливший, быть может, добычу двор, а впереди шагал Гена Конев, держа кочергу, как палицу.
Гена не унывал ни на минуту. После того как в одной квартире приветливая девушка сказала, что им ни за что не собрать лома на целый трактор, и, между прочим, добавила:
— Если б вам килограмма лома не хватало — тогда еще, я понимаю, была б надежда…
Гена воскликнул:
— Будем говорить, что нам не хватает одного килограмма!
Это возымело совершенно неожиданное действие. Все стремились найти для мальчиков недостающий килограмм металла. Из темноты чуланов и углов женщины извлекали дырявые кастрюли, старые кровати, поломанные примусы. Ребятам достались даже два старых, несколько помятых, но щегольски блистающих самовара…
