Мария Халаши - На последней парте

"Вот уж Коняшка показал бы..."

- Если тебе положено ходить в школу - без четверти восемь изволь быть здесь. В школьном халате, умытая, причесанная. Ты заметила, что с тех пор, как стала больше следить за собой, в классе к тебе и относиться стали лучше?

"Не заметила. Разве что Персик".

- Ну, отвечай же!

- Да.

- Уж очень неуверенно ты произнесла "да". А между тем это так. Верь мне, ведь я-то всех вас вижу - и ребят, и тебя тоже. Ну, скажи сама, за что им любить тебя, когда ты ходишь чумазая, растрепанная, грубишь всем, плохо учишься и портишь всему классу среднюю успеваемость?

"Да что же это такое - средняя успеваемость?!"

- А в довершение всего ты сама их не любишь. Ведь не любишь! Ты не можешь пройти мимо парты Аги Феттер, чтобы не смахнуть ее ручку или еще что-нибудь. Думаешь, я не замечала?

"Видно, пожаловалась, обезьяна несчастная!"

- Феттер не говорила мне, но если бы сказала, мне пришлось бы заступиться за нее. Так ведь?

Кати вдруг так отчаянно затрясла головой, что косы ее пустились в пляс.

- Тетя Дёрди, я ведь цыганка! - крикнула она вне себя от горя. - Не такая, как все! Цыганка, цыганка, цыганка...

Она с трудом выдавила это из себя и захлебнулась в слезах. Но тетя Дёрди все же поняла. Снова взяла Кати за руку, склонилась к ней и горячо заговорила:

- Нет, Кати, нет, нельзя так, никогда больше не говори, что ты не такая, как все, что ты другая! Ты такая же девочка, ласточка моя, как любая другая...

- А все-таки они не хотят быть вместе со мной! - плача, выговорила Кати.

Впервые в жизни она произнесла это вслух. Слезы так и хлынули у нее из глаз. Минута - и синий ее халатик потемнел от влаги. Сколько их было, этих сдавленных, непролитых слез: и из-за Маргитки, кассирши из кондитерской на Главной площади их городка, и из-за вахтера универмага "Корвин", из-за памятного Первомая, и из-за Феттер, посмеявшейся над ее новым голубеньким платьем... Слезы катились градом, она никак не могла остановить их. Но и тетя Дёрди все говорила и говорила, рассказывала ей, объясняла:

- Знаешь, Кати, людей так долго учили дурному, что они и сейчас еще не забыли той науки. Сколько столетий, даже тысячелетий твердили им и внушали, что люди не одинаковы, что господин - это одно, а слуга - совсем другое, и господа презирали слуг, бедных, не считали их за людей. А ведь каждый человек имеет одинаковое право на жизнь и на счастье. Ты понимаешь меня?

Кати кивнула. Она слушала всем сердцем, даже слезы перестали катиться из глаз.

- Еще и двадцати лет не прошло, как у нас, в нашей стране, громко заявили, что все люди равны. Подумай, что это такое - двадцать лет в сравнении с тысячелетиями! А ведь дети всегда немного похожи на своих родителей. Поэтому так легко и так долго держится дурное, пришедшее из прошлого, и вот почему воспитывать приходится не только детей, но и взрослых. Ты улыбаешься, да? А ведь насколько труднее воспитывать взрослых, чем детей! С вами и то никакого сладу нет, а если еще всех мам да всех пап собрать! Ну, сколько я уже твержу вам, чтобы сразу после первого звонка в классе была тишина, - а где она, эта тишина?..

"Еще какой гвалт стоит! Только тогда и стихает все, когда тетя Дёрди войдет в класс".

- Но есть один хороший способ воспитывать людей - любить их. И детей, и взрослых. И тогда они постепенно изменятся. Вот увидишь: будешь любить ребят, и они тебя полюбят. Странная это вещь - любовь: чтобы получить ее, самой надо отдавать, и как можно щедрее. Понимаешь?

- Да.

Тетя Дёрди выпустила руку Кати. Смуглая маленькая рука с короткими пальцами сиротливо осталась у нее на коленях.

- А теперь поговорим о елке. Роль свою ты нашла, но сделать теперь ничего нельзя. За вчерашний пропуск я не буду тебя наказывать, но обещай, что больше этого не повторится никогда. Обещаешь? Ну, дай мне на том руку!

Катина рука быстро скользнула опять в теплую ладонь тети Дёрди.

- Забрать сейчас роль у Марики я не могу, да и поздно уже, все равно ты не успеешь выучить. И вообще ты заслужила это наказание. Помнишь, как ты вела себя на воспитательском часе? Мол, и праздники тебя не интересуют, и вообще все... Как тебе ни обидно было, подобная недисциплинированность недопустима. Но не будем больше говорить об этом. Такое с тобой не повторится. Я знаю. И потому мне не хотелось бы, чтобы ты вообще не участвовала в празднике.

"Этуке можно будет прийти!" - гулко застучало сердце у Кати.

- Что-нибудь новое выучить ты уже не успеешь, но если ты знаешь... ну, стихотворение какое-нибудь или песню... Ты умеешь петь?

- Так ведь... - пожала Кати плечами. Конечно, она умеет, кто же не умеет петь?

Тетя Дёрди обернулась:

- Мы не помешаем, Агата?

- Нет, нет, пожалуйста, - отозвалась незнакомая учительница.

- Тогда спой что-нибудь, Кати. Послушаю, какой у тебя голос.

Кати спела одну за другой три песни. Она уже решила, что ей придется спеть все песни, какие она знает, - только ведь тогда этому и конца не будет! - но вдруг тетя Дёрди поглядела на часы и даже испугалась. Она сказала, что должна уйти и чтобы Кати разыскала завтра тетю Магду, учительницу пения, и выбрала вместе с ней три песни да попробовала исполнить их под рояль. А тетя Дёрди до тех пор успеет предупредить ее.

- Вот ты и будешь выступать, Катика, петь будешь. Если бы ты так же горячо относилась к географии! Ну, да мы еще поговорим с тобой обо всем.

Кати так и светилась от счастья. Она стрелой полетела в эспрессо, чтобы пригласить Этуку на праздник. И только дома вспомнила, что забыла купить говядину у дяди Сабо.

11

Очень странно сейчас у Кати на душе. От радости это, что ли? Так вот как оно бывает, когда захлестывает радость и даже голова идет кругом?! А как пылает лицо! Совсем как дома в храмовой праздник, когда все ребята катались на карусели. Кати каждый год бегала с Надьхаю на карусель. Та карусель была не электрическая, не такая, как здесь, в Веселом парке, - там ребята сами становились в серединку и крутили карусель. Десять кругов прокрутишь - садись кататься. Кати всегда выбирала коляску, а Надьхаю больше любил на лошадке. Ох, как она вертелась, эта карусель, и как кружилась от быстрого движения голова! Вот как сейчас...

Все было именно так, как представляла себе Кати заранее. Впрочем, нет, все-таки не совсем так.

Все выступавшие должны были собраться в классе к половине четвертого. Организационному комитету и звену имени Лайки12 тетя Дёрди велела установить в гимнастическом зале стулья и принести два красных бумажных мешка. В мешках были подарки. Эти мешки красили всем классом в пятницу после уроков. Просидели до шести, но зато всё закончили. Като Немеш даже нарисовала на каждом мешке по чертику. Вышло просто замечательно! У одного, правда, рожки немного смазались, но это было видно, только когда подойдешь совсем близко. Кати тотчас решила про себя, что близко подходить не надо. Гм, оказывается, эта зануда Като на что-то способна! Кати предложила художнице новенькую тетрадку, если она нарисует ей маску черта. Немеш сказала, что нарисует, но только после праздника, а тетрадки ей за это не нужно, у нее и своих достаточно. Подарки укладывали тоже сообща. Деньги дал родительский комитет, и каждому из ребят досталось по два маленьких пирожных и по пяти кусков постного сахара. Все это они упаковывали в целлофановые пакетики и перевязывали тоненькой ленточкой.

С самого утра только и было речи, что о подготовке к празднику. На первой же перемене к Кати подошла Марика.

- Ты после уроков свободна?

- Ага.

- Останься тогда, будем готовиться к празднику.

- Не останусь.

- Почему?

- А меня не звали.

- Так ведь никого не звали, это просто задание для нашего отряда, а ты еще не вступила, поэтому я говорю тебе отдельно.

- Феттер небось будет против...

- Во-первых, какое тебе дело до Феттер, во-вторых, нас в оргкомитете трое. Кладек, поди-ка сюда на минутку. Пускай Кати тоже останется после уроков, верно?

- Конечно, пусть останется! - заорал Кладек во все горло, словно не в пяти шагах стоял, а кричал из соседней школы.

А вечером тетя Дёрди перед всем классом сказала, что самой прилежной и расторопной оказалась Кати. Это было в пятницу. А в субботу...

Прежде всего в субботу никого не спрашивали. Все взвыли от радости, когда тетя Дёрди объявила, что спрашивать она сегодня не будет, потому что вчера все долго работали в школе, а после уроков как-никак будет праздник. Кати тоже покричала вместе со всеми, но только для порядку: впервые в жизни она честно выучила урок по географии и вчера вечером, уже в половине девятого, постучалась к тете Лаки, чтобы она послушала.

"Что там у вас? Уж не беда ли какая?" - испуганно вскинулась тетя Лаки, увидев Кати. Она собиралась ложиться и как раз парила ноги.

"Пожалуйста, послушайте, я вам расскажу урок по географии!" - Кати сунула ей в руки учебник.