Лейла Берг - Приключения Ломтика
— А черепахи-родители не обидятся? — проговорила Рыженькая. — Не хочется их огорчать — ведь мы утащим у них детёнышей.
— Что ты! — сказал Ломтик. — Только спасибо скажут. На диване черепашки ни за что не вылупятся. Яйца просто замёрзнут.
Миссис Спригз разыскала подходящий ящичек. Дети положили туда черепашьи яйца и прикрыли землёй из палисадника. Больше они их не видели целых четыре недели.
Это время Рыженькая, Ломтик и Майк были очень заняты. Во-первых, надо было научить черепах считать. Во-вторых, они мастерили мороженщику Питу большую шляпу из старого зонтика. С виду шляпа получилась очень красивой. Её обвивала белая лента. Но хитрость заключалась в том, что лента была вовсе не лентой, а резиновой трубкой. Трубка соединялась одним концом с большой губкой, которую Рыженькая пришила внутри шляпы. Второй конец трубки свисал со шляпы, как обычно свисают настоящие ленты. Но это только казалось. На самом деле конец трубки опускался прямо в бак с холодной водой, стоявший в ящике мороженщика.
— Вся штука вот в чём, — объяснил Ломтик старому Питу, преподнося ему шляпу: — из бака вода по трубке подаётся в губку и смачивает её, а мокрая губка охладит вашу голову. Ведь каждый учёный знает: солнце должно сначала высушить то, что оно собирается потом накалить. Наша задача — держать вашу голову всё время мокрой, тогда вам будет прохладно и приятно. Что вы об этом думаете?
— То, что я думаю, — ответил Пит, — никого не касается. Премного благодарен за старания, но шляпа мне не идёт!
— Что вы! Она такая красивая! — в один голос закричали Рыженькая, Майк и Ломтик.
— Ладно! — сказал Пит. — Возьму её домой и всё обдумаю. Откровенно говоря, я уже почти решил стать угольщиком.
И Пит, схватившись за ручки своего ящика, так понёсся по улице, будто внезапно разразилась гроза.
— Иногда, — объяснила Рыженькая, — люди просто смущаются, получив приятный подарок.
— Знаю, — кивнул Ломтик в ответ. — Иногда им даже делается не по себе.
Подарив Питу шляпу, дети отправились к Майку. Рыженькая на следующий день собиралась уезжать, и мама Майка по этому случаю пригласила детей на чай с очень вкусным тортом. Сэм весь этот день провёл у Майка. Он объявил, что хочет помочь его маме. На самом деле он просто надеялся невзначай полакомиться сахарной глазурью.
И вот, когда все собрались у Майка, началось самое интересное.
Не успели дети войти в переднюю, как наткнулись на Сэма. Он промчался мимо и полетел вверх по лестнице, размахивая щипцами для орехов.
— Лови! Держи! — орал он во всё горло.
«Что тут творится?» — подумала Рыженькая. Вслух она спросила:
— Кого это, Сэм?
— Грецкие орехи! Они ходят! — крикнул Сэм через плечо.
Услышав это, Рыженькая, Ломтик и Майк бросились вверх по лестнице.
Сэм бежал впереди. Он направился прямо к бельевому шкафу. По полке расхаживали четыре грецких ореха.
— Сэм прав! — изумился Майк.
— Я их расколю! — орал Сэм. — Я хочу сейчас же их съесть!
— Но ведь грецкие орехи не ходят, — недоумевала Рыженькая.
Она задумалась и наморщила лоб. Вдруг она схватила Сэма за руку и крикнула:
— Ну да, конечно! Ведь это же черепашки!
Сэм страшно рассердился и стал лупить всех подряд щипцами для орехов.
Но Рыженькая взяла одну из черепашек в руки, показала Сэму и очень толково объяснила:
— Посмотри, Сэм, ведь у неё растут ножки. Кто же ест грецкие орехи, у которых растут ножки?
Сэм внимательно посмотрел на черепашку, потом, ко всеобщему изумлению, сказал совсем как миссис Спригз:
— Чтоб меня украли!
Так в шкафу у Майка вылупились четыре маленькие черепашки. Рыженькая подарила по одной Майку, Ломтику и миссис Спригз. Четвёртую новорождённую и двух взрослых черепах девочка повезла с собой в Лондон. По дороге она показала черепах своему другу — машинисту. Он до того завозился с ними, что забыл вовремя дать свисток. Поэтому, когда он вернулся домой, обед ещё не был готов.
ПРИКЛЮЧЕНИЕ С БОРОДАТОЙ ПИШУЩЕЙ МАШИНКОЙ
Майк был вне себя от восторга: накануне он провёл целый день у дяди и выучил Бима новым фокусам.
— Бим теперь знает ещё одно слово, — сообщил он Ломтику. — Я сделал карточку с надписью «купаться». И вот, когда я спрашиваю: «Бим, что ты будешь делать, когда станет жарко?», он сразу бежит и приносит карточку со словом «купаться». И ведь отлично понимает, что это значит: вместе с карточкой тащит мои плавки! А ещё я выучил его ходить на задних лапах. Мы делаем так: я иду впереди с куском сахара в руке, а Бим — следом за мной по всей комнате!
— Подумаешь! На задних лапах ходит! — скучающим голосом отозвался Ломтик. — Мама с папой как раз сегодня поехали посмотреть на собаку, которая почти всегда ходит на задних лапах. Просто ей так нравится!
— Вот это уже свинство! — крикнул Майк. Равнодушие Ломтика разозлило его, и он готов был на всё возражать. — По-моему, свинство со стороны собаки ходить на задних лапах. Ей, видите ли, нравится! Подумаешь! А что сказали бы собаки, если бы мы отрастили себе хвосты и объявили: «Нам нравится!» По правде говоря, меня так и подмывает отрастить хвост! Чтобы проучить собак. Раньше я считал, что это нечестно — хвосты носят собаки и разные другие звери, а вовсе не люди. Но раз уж собаки вздумали делать всё, что им нравится, раз уж добрались до наших ног — извините, тогда и я заведу хвост!
Майк остановился, чтобы перевести дыхание.
Ломтик только спросил:
— Какой?
Минуту царило молчание. Потом Майк раздражённо произнёс:
— То есть как — какой?
— Я спрашиваю: какой хвост? Просто так заводить хвост нельзя. Надо знать, какой тебе хочется. Если собираешься качаться на деревьях — нужен обезьяний хвост, им можно цепляться за ветки; если хочешь на своём хвосте сидеть — он должен быть как у кенгуру; если хочешь рулить хвостом — лучше всего беличий; если хочешь подавать хвостом разные сигналы — нужен кроличий, а если хочешь бить людей по головам — как у крокодила. Много есть разных хвостов. Если взять по хвосту каждой породы и уложить их один за другим вдоль тротуара, пожалуй, до Букингемского дворца доберёшься.
— Вот красота! — захохотал Майк. — А что, если хвосты все разом завиляют? Ладно уж, не стану заводить хвост. Во всяком случае, сейчас не стану. Подумаю сперва, какой лучше. — Тут Майк опять вспомнил про обиду, решил снова надуться и сердито продолжал: — А где он живёт, этот пёс, что ходит на задних лапах? И чего ради ездить его смотреть?
— Это не он, а она, — ответил Ломтик. — Зовут её Джуди. Она только что приехала из Африки с одним учёным — мистером Экштейном. Мама с папой отправились к нему выяснить, почему Джуди больше нравится ходить на двух лапах, чем на четырёх.
Некоторое время Ломтик и Майк шли молча, потом Майк сказал:
— А если познакомить Джуди с Бимом? Глядя на неё, и Бим научился бы ходить на задних лапах. Напишу-ка дяде и попрошу прислать сюда Бима.
Мальчики направились к дому Майка. Придя домой, Майк бросился искать ручку или карандаш, но ни то, ни другое найти не удалось.
— Ладно, — сказал он, — напечатаю на папиной машинке. Письмо гораздо легче читать, если оно напечатано. Недаром взрослые всегда печатают на машинке.
Майк уселся и вот что напечатал:
Дхрхгхй д?д?!
Прэшлэ пхжалуйста Бэма? я пхзнакхмлю егх с схбакхй, кхтхрая ххдэт на заднэх лапах
Хбнэмаю
Майк.
Мальчики долго разглядывали письмо. Потом Ломтик спросил:
— Что это ты написал?
— Не притворяйся! — сердито ответил Майк. — Неужели читать разучился? Слушай: «Дорогой дядя! Пришли, пожалуйста, Бима, я познакомлю его с собакой, которая ходит на задних лапах. Обнимаю. Майк». Кажется, чёрным по белому написано!
— Да, но письмо получилось какое-то странное, — нерешительно сказал Ломтик. — Необычное.
— Понимаю, — с живостью подхватил Майк. — Виноваты буковки. Они страшно загрязнились, и поэтому получается так неразборчиво. Сейчас почистим!
Майк начал шарить по комнате, перерыл бумаги на столе, выдвинул несколько ящиков и забыл их задвинуть.
— Чем бы почистить? Ничего не могу найти! — сказал он.
Ломтику не хотелось говорить, что бесконечные вопросительные знаки и буквы «х» в письме сильно озадачили его. Он решил помочь другу.
— Вот если бы найти эфир, — сказал он. — Эфиром чистят всё.
— Нет здесь никакого эфира, — отозвался Майк.
Ему было стыдно признаться, что он понятия не имеет, что такое эфир. Майк открыл продуктовый шкаф и принялся рыться на полках, передвигая разные банки и склянки.
— Нет! — сказал он, покачав головой. — Очевидно, мама забыла купить.
