Астрид Линдгрен - Мадикен и Пимс из Юнибаккена
Мадикен хочет, чтобы ей дали выбрать первой. Ведь как-никак, это она отыскала зубы!
— Только не бери, пожалуйста, петушка! — говорит Лисабет.
А Мадикен и не собиралась брать петушка, ей хочется раковину. Пускай Аббе хотя бы из раковины услышит, как шумит море. Мадикен знает, как Аббе мечтает о море, он ей сам говорил.
Девочки вежливо поблагодарили тетю Карлссон за подарки. Мама бы порадовалась, какие у нее воспитанные дочери.
Лисабет сразу засвистела так пронзительно, что рядом ничего не слышно, и Мадикен ушла слушать раковину за конюшню.
Вечером тетя Карлссон бодро жевала копченую селедку. А Мадикен и Лисабет сказали, что они не голодные. Тогда им предложили простокваши.
— Кажется, я все-таки проголодалась, — сказала Мадикен, увидев на столе простоквашу.
Обе девочки очень устали. День сегодня выдался хоть и приятный, но долгий.
В Аппелькюллене есть мансарда с двумя комнатами, которые разделяет большой темный чердак. В одной из комнат живет Майя, а в другой будут спать Мадикен и Лисабет. Пожелав спокойной ночи тете и дяде Карлссонам и Туре, они отправились с Майей наверх. Мадикен первая побежала, ей не терпится посмотреть, где они сегодня будут спать.
Спальня ей понравилась. Это была уютная комната, хотя в ней почти ничего не было, кроме двух узеньких кроватей, маленького столика, двух стульев да умывальника. Но больше ничего и не нужно для того, чтобы спать.
В окно заглядывает вечернее солнце, его лучи падают на обои с цветочками, и от этого комната делается еще уютнее. Но в ней очень жарко.
— Фу ты ну ты, — говорит Майя, — какая тут жарища! — Она открывает окно, чтобы впустить свежего воздуха, и выгоняет мух, которые бились о стекла. Присмотрев за девочками, чтобы они как следует помылись, почистили зубы и легли в кровати, Майя, совсем как мама, подоткнула им одеяло.
— А что у вас там лежит? — спрашивает Лисабет, показывая на закрытый гардероб, который стоит в изножье ее кровати.
— Там хранятся наши зимние вещи, — говорит Майя. — Ну, спокойной ночи, девочки! Если вам будет что-нибудь нужно, вы знаете, где меня найти.
Майя уходит.
Мадикен и Лисабет принимаются болтать, вспоминая все хорошее, что случилось за этот день.
— И опасностей никаких не было, — говорит Мадикен.
— Странно, но не было, — говорит Лисабет.
Мадикен взяла раковину и стала слушать, но вдруг с другой кровати раздался пронзительный свист — это Лисабет подула в своего петушка.
— Ты больше не свисти, — говорит Мадикен. — Так и напугать можно.
Кругом тихо-тихо, нигде не слышно ни звука, да и стемнело уже…
Мадикен смотрит на картину, которая висит над ее кроватью. На ней нарисованы два ребенка с кудрявыми головками, одетые в белые ночные рубашечки. Прильнув к маминым коленям, они читают вечернюю молитву. Мадикен смотрела-смотрела и вдруг почувствовала, как она соскучилась по маме. О, какие же счастливые эти дети на картине! И по папе она тоже соскучилась, и по Альве, и Сассо, и Госе, и по Юнибаккену. Ей стало грустно и захотелось плакать. И Мадикен подумала, что вот-вот она зарыдает. Но сперва надо дождаться, когда уснет Лисабет. Ведь Мадикен — старшая сестра, а если она ни с того ни с сего заревет, Лисабет совсем перепугается.
Но, кажется, эта девчонка сегодня вообще не собирается спать! Она лежит в своей постели и только иногда вздыхает. Ну что же она никак не засыпает! Из-за нее даже поплакать нельзя. Мадикен чувствует, что долго она не вытерпит.
И вдруг Лисабет говорит:
— А знаешь что, Мадикен? Надо нам вернуться домой!
От неожиданности Мадикен даже забыла, что ей хочется плакать:
— Ты что — сумасшедшая? Почему это нам надо возвращаться домой?
— Надо. Потому что в шкафу прячется привидение, — говорит Лисабет.
— Да ну тебя! Нету там никого, — убеждает ее Мадикен.
Она догадалась, что Лисабет выдумала привидение, потому что она затосковала по дому, но не хочет об этом говорить.
Но раз Лисабет выдумала привидение, значит, оно там действительно есть и в любую минуту может открыть дверь и выглянуть из шкафа. Не дожидаясь этой минуты, Лисабет что есть мочи завопила:
— Хочу домой!
— Тише, Лисабет. А то Майя тебя услышит, — успокаивает ее Мадикен.
Но куда там! Лисабет заорала еще громче, так что Майя сломя голову прибежала к девочкам.
— Я хочу домой! — кричит Лисабет. — Потому что в шкафу сидит при-ви-и-и-дение!
Тетя и дядя Карлссон, и Туре тоже пришли узнать, что случилось.
— Да что вы, детки! Нет у нас в Аппелькюллене никаких привидений, — говорит тетя Карлссон.
— Да-а-а, как же! Их тут полный гардероб! — хнычет Лисабет. — Домой хочу-у-у!
Мадикен не знает, куда деваться от стыда, и ей жалко бедных Карлссонов.
— Сейчас я пойду и позвоню Альве, — говорит Майя.
— Позвони! И скажи ей, что я хочу домой, — говорит сквозь всхлипывания Лисабет.
Дядя Карлссон ее пожалел:
— Ну, не плачь, пожалуйста, деточка! Сейчас ты поедешь домой. Только не плачь!
И после того, как Майя поговорила с Альвой, Карлссоны исполнили желание Лисабет. Туре идет запрягать Конке. Бедный Туре и бедный Конке! Оба целый день проработали, и вот приходится на ночь глядя снова отправляться в дорогу, чтобы отвезти домой двух глупеньких девочек. Повезло им, что в Аппелькюллене живут такие добрые люди!
Мадикен стыдно, но в то же время она все-таки рада, что ее посадили в повозку и повозка выехала за ворота Аппелькюллена. А Лисабет даже не оборачивается, чтобы помахать на прощание.
— Спасибо за раковину! — крикнула Мадикен, когда повозка заворачивала за угол скотного двора. И только тут Лисабет обернулась, помахала рукой и крикнула:
— Спасибо за петушка!
Потом она так сильно дунула в свистульку, что Конке испугался и чуть не понес. Туре еле его удержал.
Как хорошо, что есть на свете такое чудное место, как Юнибаккен. Здесь можно купаться, качаться на качелях, играть в крокет, поливать огород и поить молоком ежика — вот сколько тут всего интересного! А еще тут есть Альва. И Альва понимает, что не могли они дольше оставаться в Аппелькюллене.
— Вот только не знаю, что на это скажет ваш папа, — ворчит Альва, укладывая девочек спать.
— А я ему скажу, что у них там полный гардероб привидений, — говорит Лисабет, обнимая подушку — свою привычную подушку, самую удобную на свете!
— Ну какой же ты еще ребенок! — говорит Мадикен. — Знаешь ли, Альва, уж больно много опасностей в Аппелькюллене! Спроси, если хочешь, у мамы. Нам очень повезло, что мы остались живы.
Утром девочки проснулись радостные. Сейчас они встанут и пойдут помогать Альве собирать землянику. У обеих девочек есть для ягод свои маленькие корзиночки с умными надписями. У Лисабет на корзинке выжжены слова: «Терпение и труд — все перетрут». У Мадикен написано: «Будь прилежной, не ленись!» И Мадикен бежит к земляничным грядкам, чтобы прилежно поработать. Там, в дальнем конце сада, очень хорошо, солнечно, и земляника быстро созревает. Альва уже насобирала несколько литров. Теперь ей пришла подмога. Полная решимости потрудиться на славу, Мадикен босиком бежит по нагретой солнцем траве. Следом торопится Лисабет. Внезапно она на всем бегу останавливается и в ужасе кричит:
— Змея! Змея!
И в ту же секунду Мадикен почувствовала, как ей что-то впилось в ступню, и она увидела ужасную гадюку, которая уползала от нее к каменной стене, ограждающей сад. Рядом застыла в ужасе Альва. Но, быстро опомнившись, она схватила со стены камень и швырнула прямо в голову змеи. Она даже не целилась, но бросок оказался метким. Эта змея больше уже никого и никогда не укусит. Мадикен оцепенела от испуга. Она понимает, что с ней случилось. Ее укусила змея. Она уже почувствовала противную ноющую боль в ступне.
— Альва, я умираю, — кричит Мадикен. — Она меня укусила, я теперь умру!
Альва осмотрела ее ногу. После змеиного укуса на коже остались две маленькие дырочки от ядовитых зубов, и ступня начала пухнуть.
— Нет, ты не умрешь, — говорит Альва. — Но тебе нужно срочно в больницу.
Время не терпит. Поэтому Альва решила взять велосипед и посадить Мадикен на багажник. Ничего другого сейчас не придумаешь. Но что делать с Лисабет?
— Будь умницей! — говорит ей Альва. — Беги к Нильссонам и попроси, чтобы они позволили тебе посидеть у них до моего возвращения.
Лисабет громко плачет, но делает, как велено; она и сама понимает, что надо слушаться, — она тоже хочет, чтобы Мадикен осталась жива, если только это возможно, она хочет, чтобы у нее всегда, всегда, всегда была старшая сестра.
— Я буду умницей, — обещает Лисабет дрожащим голосом.
И вот Альва и Мадикен пустились на велосипеде в путь. Альва крепко перевязала укушенную ногу своим красным шейным платком, чтобы яд не пошел дальше, поэтому последнее, что увидела Лисабет, был трепещущий по ветру кончик красного платка. Велосипед исчез за поворотом улицы, и Лисабет осталась одна.
