Избранное в двух томах. Том 1. Повести и рассказы [1987, худ. Б. Н. Чупрыгин] - Анатолий Иванович Мошковский
Вдруг его руку, опущенную к сандалии, обожгла крупная слеза.
Дима зажмурился… Докатился! Они его презирают, и правильно делают. Это позор — плакать в его годы. Прошли те времена, когда он с ревом хлопался на траву и мама подбегала, чтобы поднять его и утереть платком лицо.
Теперь уж и мама не поможет, и ей даже говорить нельзя обо всем этом!
Дима услышал, как с костяным стуком запрыгал по столу маленький целлулоидный мяч, как задвигались игроки… Турнир начался!
Уйти надо отсюда. Уйти… Немедленно уйти!
Сейчас кто-нибудь из этих злюк — Нанка, Нинка или Нонка — прокричит что-то на его счет с балкона, и опять все услышат.
Но уйти он не мог. Не мог — и все!
Упрямство, обида, досада на себя пригвоздили его к месту. И Дима не ушел. Наоборот. Он привстал и подобрался поближе к игрокам. Пусть не думают… Он посмотрел на них совершенно сухими глазами — на Феликса и Семку, стоявших с ракетками по разным краям стола. Он даже глянул на Аню, сидевшую неподалеку на скамейке со своей подружкой Лидой…
Обманщица! Зачем было хитрить и прикидываться, что ей с ним интересно? Сказала бы прямо. А то ведь не сказала, а улыбалась по-прежнему, и даже лучше прежнего. А сама, сама…
Глава 2
Избиение младенцев
Феликс играл легко, небрежно, весело. Это для него была не игра, а разминка. Но Семка, шустрый и шумный парнишка, с трудом отбивал мячи.
— Ну, Феликс! Ну легче! Прекрати избиение младенца.
Семка умоляюще смотрел на Феликса зелеными, прозрачными, как леденцы, глазами, и его подвижное лицо с торчащим, как у клоуна, носом и прыгающими бровями то и дело меняло выражение.
— Зрители с балконов, посодействуйте! — застонал Семка.
— Кривляка! — ответила с ближайшего балкона Нанка.
— Так тебе и надо! — вторила ей с другого балкона Нинка.
— Больше кричи — скорей научишься играть! — отозвалась с третьего балкона Нонка.
Феликс не любил их. Год назад были совсем другие. И имена у них почти одинаковые — может, потому и дружат? Или они сдружились и ополчились против ребят после того, когда Артем поколотил Нанку, несмотря на то, что ее отец работал в отделении милиции? Впрочем, они храбрые только на балконах — не укусишь, а повстречаешь их внизу, на земле, — до чего же кроткие и вежливые! Ну пай-девочки.
Феликс срезал, и мяч по ту сторону сетки прыгнул от стола вверх и застрял в молодом кипарисе.
— Игра! — закричали мальчишки.
Семка состроил гримасу безнадежности и положил на стол ракетку:
— Посмотрим, сколько вы продержитесь?
«А Семка ничего, — подумал Феликс, — дурашливый, веселый, с ним не заскучаешь».
— Кто еще? — спросил Феликс, когда Захарка, прозванный Адъютантом за свою беспримерную верность ему, палкой сбил с кипариса мяч.
Феликс скользнул глазами по Ане.
Она сидела, закинув нога на ногу, у столика, расшатанного неистовыми доминошниками, и в нетерпении покачивала золотистой босоножкой. Она улыбалась и смотрела на него.
Глаза ее прямо-таки искрились от радости, и Феликс почувствовал, как медленно начинают раскаляться его щеки, уши и даже пальцы, сжимавшие ракетку. У него это началось совсем недавно, и никак нельзя было приказать щекам и ушам, чтобы они не раскалялись. И главное, этого не должны замечать мальчишки. И еще Феликс очень боялся, что Аня вскочит вот сейчас с места…
Как ее тогда обыгрывать? А он должен всех обыграть! Всех без исключения. И потому, что сегодня турнир, а он не для девчонок, и потому, что, если он поддастся и продует ей, все догадаются, что он нарочно, и засмеют в душе, да и она может обидеться…
— Витька, становись, — быстро сказал Феликс.
Ракетку взял худой, неровно загоревший мальчишка с заросшим затылком и пузырящимися на коленях мятыми-перемятыми брюками, в майке с пятнами от мороженого. Он не мог отбить ни одного мяча. Он был близорук, постоянно щурился, не угадывал ударов, плохо поворачивался и зевал. А Феликс знал: тех, кто плохо поворачивается и зевает, — тех бьют.
Еще удар — и Витька будет готов.
— Сухая! — заорали мальчишки, и сквозь их веселый вопль пробился ликующий крик Захарки:
— На мыло! На мясо!
— Но-но, — Феликс замахнулся на него ракеткой. — Какой кровожадный!
Ох и Адъютант у него: месяц назад подрался из-за пустяка с Витькой, а до сих пор помнит… Волчонок! Он моложе всех — кончил шестой, и маленький — с первого класса почти не вырос — и где только помещается в нем столько злости?
— Кто еще? — Феликс снова скользнул глазами по Ане. — Может, ты, Аркаша?
Бледный паренек с тонкими, как у девочки, руками и необыкновенной живостью в глазах, с дальней скамьи поглядывавший на игру, пожал плечами:
— Зачем? Для счета в твою пользу?
«Тоже, как и Димка, обиделся на пляже, — подумал Феликс, — надо с ним помягче…»
— Ну что ты… Брось.
Проигрыш Аркаши не сопровождали крики. Он небрежно швырнул ракетку на стол и пошел к скамейке. Феликс положил ракетку рядом и, сгибая и разгибая в запястье руку, с равнодушным лицом зашагал к скамье, на которой сидели девчонки.
Аня пристально смотрела на Феликса, а он делал вид, что не замечает ее взгляда, и даже не покраснел. Удержался. Но под этим ее пристальным взглядом тело его само собой подобралось, стало упруже, легче; и узкие, грубые, простроченные светлой ниткой джинсы с пришитой фирменной этикеткой на заднем кармане, еще плотней и туже сжимали его в поясе и сзади, и Феликс, как говорится, чувствовал себя в отличной форме. Все было прекрасно в его жизни. Все! Он знал, что его любили во дворе и слушались. А добиться этого было не просто. Не только в глазах Адъютанта и Семки светилась восторженность…
Аня — она ведь самая красивая и храбрая девчонка во всем Скалистом, и у него теперь прибавится завистников…
Ну и пусть. Это даже хорошо. Он любит быть начеку, на взводе и всегда готов сразиться и победить.
Однако главный бой был впереди — бой с Артемом. Нельзя было даже представить, чтобы тот одержал верх. Хочешь, чтобы тебя уважали, верили тебе и слушались тебя? Будь победителем…
Мельком Феликс посмотрел на Диму: ого, еще ближе к столу подобрался! Но до чего весь надутый, хмурый… И жалкий. А ведь какой красивенький — девчонки в классе на него заглядываются.
Вот и сиди теперь надутый, и делай что хочешь со своим правильным носом и вьющимися волосами…
А
