Астрид Линдгрен - Собрание сочинений: В 6 т. Т. 6. Расмус-бродяга [Авт. сборник]
— Ну как, теперь тебе хватит снега? — сердито спросила Бритта Лассе.
— Так ведь еще не Рождество, — ответил он.
Но ветер выл так громко, что мы еле расслышали его слова. Мы держались за руки, чтобы нас не унесло. Ноги проваливались выше колен, и идти было тяжело. А ветер продувал нас насквозь. Мы замерзли до того, что пальцы на ногах и носы онемели. Под конец ноги у меня так устали, что я должна была отдохнуть и сказала об этом Лассе.
— Даже не думай об этом, — ответил Лассе.
Анна тоже устала и хотела передохнуть, но Лассе объяснил, что это опасно. Тогда мы с Анной заплакали. Нам уже не верилось, что мы когда-нибудь доберемся до Буллербю. Ведь мы прошли всего полпути. Но вдруг Улле придумал:
— Давайте пойдем к сапожнику! Ведь не пооткусывает же он нам носы!
И мы с Анной захотели идти к сапожнику, даже если бы он и укусил нас за нос.
Ветер дул с такой силой, что нас прямо-таки внесло в сени сапожника. Увидев нас, он не очень-то обрадовался:
— Что не сидится дома мелюзге в такую погоду?
Мы не осмелились сказать, что погода была нормальная, когда мы вышли из дому. Мы сняли пальто и шапки, сели и стали смотреть, как он вбивает гвозди в подошвы. Мы ужас как проголодались, но об этом тоже сказать не посмели. Сапожник сварил кофе, стал его пить и есть бутерброды, а нас не угостил. Не то что Кристин из Лёвнесета. Она-то нас накормила, когда мы прибежали к ней во время грозы. Когда стемнело, снег перестал падать и ветер утих. Но сугробы намело такие большущие, что домой нам было все равно не попасть. Ах, как мне хотелось поскорей к маме, поскорей лечь в свою постель!
И подумать только, вдруг забренчали колокольчики! Мы подбежали к окну и увидели, что это подъехал папа в санях-волокушах, которыми расчищают снег. Мы отворили дверь и окликнули его. А сапожник сердито закричал:
— Не впускайте холод!
Увидев нас, папа очень обрадовался. Он крикнул, что сначала расчистит снег до Стурбю, а на обратном пути заберет нас.
Так он и сделал. Мы с Анной ехали домой на санях, а остальные шли сзади пешком. Теперь дорога была расчищена и укатана, идти по ней было совсем легко.
Мама стояла у кухонного окна и волновалась, поджидая нас. Лассе, Буссе и я поели горячего мясного супа с клецками. Ничего вкуснее мы не ели за всю жизнь! Я слопала три тарелки, а после сразу повалилась в постель. До чего же это было здорово! Мама сказала, что это она попросила папу расчистить снег, она просто чувствовала, что мы все-таки отправились домой, несмотря на метель, и бредем где-нибудь по дороге. Нам повезло, что она это почувствовала. А не то пришлось бы целую ночь сидеть у сапожника.
Близится Рождество
На другой день сияло солнце, на ветвях деревьев лежал белый, как сахар, снег. Был последний день перед рождественскими каникулами. Фрёкен сказала, что она не спала всю ночь, лежала и думала, как мы добрались до дому в эту пургу.
Она прочитала нам рождественский рассказ, ведь был последний день перед Рождеством. В этот день все нам казалось каким-то удивительным. А перед тем, как нам идти домой, случилось самое замечательное. Фрёкен послала письмо в Стокгольм и заказала для нас книжки сказок. Она дала нам полистать журналы, где были напечатаны обложки этих книжек с красивыми картинками. И каждый выбрал, какие книжки он хочет заказать. Я заказала две, Буссе и Лассе тоже заказали по две книжки. На обложке моих книжек были нарисованы красивые принцы и принцессы. И как раз в последний день перед Рождеством фрёкен получила эти книжки. Она прошла по классу и раздала нам их. Я еле дождалась, пока очередь дошла до меня. Но мама сказала, что читать их мы начнем не раньше сочельника.
Перед тем как идти домой, мы спели все рождественские песни, которые знали. Потом фрёкен пожелала нам веселого Рождества. И мы были уверены, что Рождество у нас будет веселым.
Бритта, Анна и я забежали в лавочку и купили красную, желтую, зеленую, белую и синюю глянцевую бумагу, чтобы сделать из нее корзиночки и повесить их на рождественскую елку. Когда мы возвратились домой, было совсем светло и погода стояла такая хорошая. По дороге домой Бритта достала одну из своих новых книжек и понюхала ее. И мы тоже понюхали свои книжки. Новые книжки так вкусно пахнут! Можно по одному запаху догадаться, как интересно будет их читать. Потом Бритта начала читать. Ее мама тоже говорила, что эти книжки нужно читать в сочельник. Но Бритта сказала, что прочитает только маленький-премаленький кусочек. Когда она прочитала чуть-чуть, нам было так интересно, что мы попросили ее прочитать еще кусочек. Она еще прочитала. Но и этого нам показалось мало.
— Я должен узнать, — сказал Лассе, — был принц заколдован или нет.
Пришлось ей прочитать еще кусочек. Так она читала, пока мы не пришли домой в Буллербю. И Бритта успела нам прочитать всю книжку до конца.
— Ну и что из того! — сказала она. — В рождественский вечер я все равно ее перечитаю!
Дома у нас был ужас какой беспорядок. Мама и Агда готовили рождественскую колбасу. Мы поели и сразу все трое, Лассе, Буссе и я, вышли в сад и стали лепить из снега большой фонарь. А Бритта, Анна и Улле помогали нам.
На липе сидела целая туча воробьев, снегирей и синиц. Вид у них был очень голодный. Я побежала и спросила папу, нельзя ли нам поставить рождественские снопы чуть раньше. Папа разрешил. Тогда мы все побежали на гумно и взяли пять снопов овса, которые мы оставили на Рождество, когда обмолачивали зерно. Мы поставили их у нас в саду под яблоней. И птицы тут же налетели на них и стали лакомиться. Наверное, они решили, что сочельник уже наступил. Рождественские снопы на снегу были такие красивые, и все вокруг было так красиво!
Вечером Бритта, Анна и я сидели у дедушки и мастерили корзиночки для рождественской елки. Мальчики тоже туда пришли. Сначала они не хотели делать корзиночки, но потом все же не утерпели. Мы все сидели за круглым дедушкиным столом и сделали пятьдесят четыре корзиночки. Потом поделили их поровну. Восемнадцать пришлось на Норргорден, восемнадцать на Меллангорден и восемнадцать на Сёргорден. Дедушка угостил нас яблоками и постным сахаром. Мы сидели там и думали о том, что на следующий день будем печь печенье с корицей. Нам было почти так же весело, как в сочельник.
Лассе вдруг выбежал в сад и зажег свечу, которую мы поставили в снежном фонаре. Ах, как красиво светился снежный фонарь в темноте! Я смотрела на огонек в фонаре и вспоминала про себя рождественскую песенку: «К нам с улыбкою пришел снежный зимний праздник».
— Верно ведь, Рождество веселый праздник? — шепотом спросила Анна.
И я согласилась с ней. Потому что я тоже люблю этот праздник. Ведь он самый веселый в году. Все мы, дети из Буллербю, веселимся в эти дни. Правда, мы веселимся и в другое время. Летом, зимой, весной и осенью. Ах, как нам весело живется!
Снова про детей из Буллербю
(пер. Н. Беляковой)
Все мы из Буллербю
Это мы: Лассе, Буссе, я, Улле, Бритта и Анна. Все мы из Буллербю. Лассе, Буссе и я живем в Меллангордене, Улле живет в Сёргордене, а Еритта и Анна — в Норргордене.
В Норргордене живет также дедушка. Ясное дело, почему он там живет, ведь он папа папе Бритты и Анны. Но мы все в Буллербю называем его дедушкой. Ведь это у нас единственный дедушка.
А мам и пап у нас несколько. Я хочу сказать, что мама и папа есть в Норргордене, в Меллангордене есть мама и папа, и в Сёргордене тоже. Но ведь иначе и быть не могло! Больше у нас в Буллербю нет никого. Нет, еще здесь живет Агда, наша горничная, и Оскар, наш работник, и Калле — работник из Норргордена. А еще в Сёргордене живет один человек. Маленький-премаленький человечек. Это крошечная сестричка Улле, она родилась всего несколько месяцев назад. Такая малышка не может ни говорить, ни ходить, поэтому ее нельзя еще считать настоящим человеком. Хотя Улле считает, что его сестренка важнее самого короля.
Вот я и пересчитала всех, кто живет в Буллербю. Ясное дело, я не считала Свипа, собаку Улле, и еще Малькольма, Мурре и Сессан, всех наших кошек, Альбертину, курицу Буссе, и всех наших коров, лошадей, поросят и кроликов. Но ведь они не люди. Правда, Свип почти такой же умный, как люди. Лассе говорит, что он даже умнее, чем девчонки.
Как мы в Буллербю празднуем рождество
Я не знаю, когда начинается Рождество в других местах, но у нас в Буллербю оно начинается, когда мы печем печенье с корицей. Тогда нам почти так же весело, как в сочельник. Лассе, Буссе и мне дают по большому комку теста с корицей и разрешают печь всё, что мы захотим. И подумать только, в тот самый день, когда мы прошлый раз пекли печенье, Лассе забыл про это и поехал с папой в лес за дровами! И вдруг в лесу он вспомнил, что это за день, и помчался домой. Папа говорил, что он бежал так, что снежная пыль столбом стояла. Мы с Буссе уже начали печь. Даже хорошо, что Лассе немножко опоздал. Потому что самые хорошие формы для печенья — это поросята, а когда мы печем все вместе, все формы в виде поросят забирает Лассе, нам они никогда не достаются. А в тот раз мы с Буссе успели испечь десять поросят, когда он, запыхаясь, прибежал из леса. Ох, как он заторопился, чтобы догнать нас! А когда мы почти все испекли, то остатки теста сложили вместе в один большой ком, чтобы испечь один большущий пряник на приз, это мы всегда делаем. А вечером, когда мы всё печенье уже вынули из печки, то положили в бутылку 322 горошины, обошли Буллербю и просили каждого угадать, сколько горошин в бутылке. Тот, кто угадывал, получал призовой пряник. Лассе нес бутылку, Буссе — приз, а я записывала в блокнот, кто что сказал. Приз получил дедушка, и я была этому очень рада. Он сказал, что в бутылке 320 горошин, точнее всех угадал. А вот Анна думала, что там три тысячи горошин, вот ерунда какая!
