Владимир Благов - Сезон несбывшихся желаний
– Кто я? – переспросил Ключников и пожал плечами. – Бывший инженер. Бывший «челнок». Сейчас у меня несколько торговых точек по городу. Продаю промтовары. Деньги зарабатываю приличные. А если есть деньги, то главное – потратить их с толком.
– Вы считаете, что тратите их с толком? – Алла Борисовна насмешливо улыбнулась.
– А разве нет?
– У вас педагогическое образование? – поинтересовалась Светлана Николаевна.
– Педагогические у меня только задатки. По образованию я инженер-технолог.
– Вот вы – состоятельный человек, хозяин магазинов, – сказала Вера Павловна. – Как же вас угораздило заняться воспитанием детей? Неужели вам больше делать нечего?
– Да, – поддержала Веру Павловну Алла Борисовна. – Как вам вообще в голову такое пришло?
Ключников невесело усмехнулся:
– Вы так спрашиваете, будто я бог знает что затеял. Разве я учу детей чему-то плохому?!
– А мы не знаем, чему вы их учите, – сказала Алла Борисовна.
– Вот именно, что не знаете! Спросили бы у ваших детей… Странно. Почему-то никто никогда не спрашивает рецидивиста, как ему в голову пришла идея преступления. Выходит так, что идея Зла понятна всем и не требует объяснения. А вот идея Добра в голове не укладывается. Ну что я могу вам сказать? Я думаю, у каждого в жизни бывает такой момент, когда пора делать что-то хорошее, исправлять допущенные ошибки.
– Ошибки или грехи? – лукаво прищурившись, спросила Светлана Николаевна.
– И то и другое. Да не смотрите вы на меня так! Один Христос был безгрешен. Каюсь! А делать мне действительно нечего. Я одинок, мне скучно.
Решая проблему детского досуга, я не даю себе умереть от скуки.
– Так вы создали клуб для детей или для себя?!
– Естественно, для детей… – Ключников пожал плечами и добавил: – Ну, отчасти и для себя.
– Может, вам нравится быть в центре внимания? Выдаёте себя за профессора-всезнайку и упиваетесь славой? – неожиданно перешла в наступление Елена Анатольевна.
– Ну, вообще-то, быть в центре внимания довольно приятно. Но вы не угадали, мне это не нравится и не нужно. И я не профессор, а просто вожатый.
– А что это вы всё повторяете: вожатый, вожатый? – спросила Алла Борисовна. – Какие вожатые в наше время?!
– Да. К сожалению, смысл этого слова забыт. Давно и прочно.
– Послушайте! Что мы всё вокруг да около?! – воскликнула Елена Анатольевна. – Иван Николаевич! Мы хотим знать: зачем вы пообещали детям ноутбук? Кто дал вам право подкупать наших детей?! Почему вы навязываете им свои интересы?! Или вы будете за нас решать, кем быть нашим детям?!
– Боже меня упаси кому-то что-то навязывать. Каждый сам решает, ходить ему на занятия или нет. Четверо из двенадцати на последнем занятии уже не присутствовали.
– И слава Богу! Но оставшиеся восемь ходят на занятия только из-за обещанного вами ноутбука! – сказала Светлана Николаевна.
– Вы не правы. Вот ваша Катя увлеклась Египтом сама, без моего участия. И ей это интересно без всякого ноутбука. А клуб, кстати, я склонен считать общеобразовательным, а не узкоспециальным.
– Общеобразовательная у нас школа. А клуб-дублёр нам ни к чему, – вынесла вердикт Алла Борисовна.
– Может, тогда мы спросим у детей, нужен им клуб или нет? – спросил Ключников.
– После того как вы их подкупили?!
– Позвольте. По телевизору ежедневно какая-нибудь акция. Типа «собери сто крышечек и получишь донышко». К ним почему-то все относятся лояльно. Чем моя акция хуже телевизионной?
– Тем, что проводите её лично вы! – гневно сверкнула глазами Елена Анатольевна.
– Хорошо. Понял. Вы хотите, чтобы я оставил ваших детей в покое. Так?
– Мы хотим, чтобы вы им объявили, что никакого ноутбука не будет, – уточнила Елена Анатольевна.
– Ну что ж, пусть будет по-вашему. Я объявлю вашим детям, что ноутбук они не получат. А там пускай сами решают, ходить им в клуб или нет. Вы удовлетворены?
– Вполне, – Елена Анатольевна первой встала из-за парты и, не прощаясь, пошла к выходу. Вслед за ней потянулись остальные…
Ключников и директор остались в классе одни. Улыбаясь чему-то ему одному известному, Нилин подошёл к своему школьному приятелю, похлопал его по плечу и сказал:
– Иван! Ты меня разочаровал! Где твоё красноречие?! Разве так разговаривают с женщинами?
– Устал, – ответил Ключников, доставая из кармана пиджака пробирку с таблетками.
– Что это у тебя? – поинтересовался Нилин.
– Нитроглицерин, – печально улыбнулся Ключников. – Мотор барахлит.
– Вань, сердце надо беречь, – нравоучительно изрёк Нилин.
– Не у всех получается, – вздохнул Ключников.
– Это от нервов, – авторитетно заявил Нилин.
– Нет, просто устал, – не согласился с ним Ключников.
– Ну, не расстраивайся, – усмехнулся Нилин. – Смотри, какой я тебе кабинет отдаю! Загляденье! Вот только ремонт сделай и можешь вешать на стены наглядную агитацию: мумий, саркофаги, хоть самого Сфинкса. А детей в других классах наберёшь. Мало ли в моей школе одарённых детей. Будет у тебя клуб. Я так решил.
– Ты серьёзно? Так вот почему встреча была здесь?! Сделать ремонт – и класс мой?!
– Ну не навечно. На год отдам, – Нилин сделал широкий жест рукой.
– Да, ты своего не упустишь.
– Не понял. Это вместо спасибо?
– Нет. Отблагодарю я тебя позже. Так, значит, у меня не будет проблем?
– Каких?
– Допустим, с завозом стройматериалов, с началом кровельных работ.
– Проблем не будет. Охрану и вахтёров я предупрежу. Можешь начинать хоть завтра.
Ключников кивнул и вдруг спросил:
– Ты помнишь, когда я впервые к тебе пришёл, я попросил списки девятых классов. И выбрал «В» – наш класс. Помнишь, мы ведь с тобой в «В» учились?
– Ну помню. Это что, для тебя так важно?
– Важно. И к детям я уже привык. Я не буду набирать детей в других классах. Даже самых одарённых. Не смогу я с другими заниматься!
– Но у тебя в клубе осталось всего четверо пацанов!
– Ничего. Это пока четверо. Я своих так просто не отдам. Постараюсь вернуть в клуб всех до единого.
– Слепой сказал: «Посмотрим!» – скептически произнёс Нилин.
* * *Ключников вернулся домой в девять вечера. Открывая дверь квартиры, он услышал телефонную трель. «Кто-нибудь из моих египтологов», – подумал он и не ошибся.
– Иван Николаевич! Здравствуйте! – услышал он в трубке голос Тани.
– А! Поэтесса! Здравствуй! Чем сегодня побалуешь? – шутливо спросил Ключников.
– Ничем. Настроения нет, – Таня печально вздохнула.
– Что так?
– Иван Николаевич, что было сегодня на собрании?
– Ну что было… – вздохнул Ключников. – Что было, то было. Познакомился с твоей мамой. Очень приятная женщина. Побеседовали. Расстались друзьями. Вот и всё.
– Иван Николаевич, скажите правду. Я же всё равно потом узнаю.
– Правду? – переспросил Ключников. – Изволь. Я обещал одному из вас ноутбук. Меня попросили отказаться от своего обещания. Я им это обещал, извини за каламбур.
– Иван Николаевич, это я во всём виновата! Если бы не я, мама бы ничего не узнала.
– Тань, если кто и виноват, то только я один. Я должен был всё предусмотреть, продумать. А вот скрывать что-то от матери я тебе не советую.
Ни сейчас, ни впредь. Лучшего друга, чем мать, ты нигде не найдёшь.
– Иван Николаевич, я всё равно буду ходить в клуб! А ноутбук мне не нужен.
– Неужели я смог тебя заинтересовать? – голос Ключникова потеплел.
– Не только меня. Катьку тоже. Не знаю, что думают Ксанка с Дашкой, а нам с Катькой никакой ноутбук не нужен. Мы просто так будем ходить.
– Тань, мне очень приятно, что вы с Катей заинтересовались Египтом! – Ключников вздохнул. – И очень стыдно, что я не смогу выполнить данное вам обещание. Ну ладно, я что-нибудь другое придумаю. Без приза вас не оставлю.
Глава 10. Честное предпринимательское
23 сентября, суббота
На рынке было шумно и душно. Здесь можно было купить всё что угодно: масло, сыр, колбасы, шоколад, корейские салаты и даже живого попугая в клетке. Около главного входа торговали мясом и рыбой.
Мать Никиты Ключников заметил сразу. Впрочем, внешность у неё была стандартная: крашеные волосы, блёклое лицо, мешки под глазами. Лицо пьющей женщины. Лет десять назад она, возможно, была симпатичной, но теперь…
Увидев респектабельного покупателя, продавщицы мяса наперебой стали предлагать свой товар:
– Купите у меня!
– А у меня самое свежее!
– Я вам подберу лучший кусочек!
Ключников дежурно улыбнулся каждой из продавщиц, но подошёл к матери Никиты. Она обслуживала покупательницу – седую сухонькую старушку в сером платье и белой косынке.
– Взвесьте мне рёбрышек, – попросила старушка и покосилась на Ключникова.
Иван Николаевич встал у прилавка и стал выбирать кусок поувесистей и попостнее. Мясо ему было ни к чему. Ему надо было с чего-то начать разговор.
