Лев Давыдычев - Дядя Коля – поп Попов – жить не может без футбола
Мог что-нибудь разузнать дядя Егор, но и его всё нет и нет!
Никак не удавалось Шурику отделаться от ощущения, что с дядей Колей что-то случилось. Но — что?
— У вас странный телевизор, — сказала бабушка Анфиса Поликарповна. — Вставляю вилку в розетку, как ты учил, жду, жду — ни звука, ни изображения, а идет дым и пахнет горелым. Я выключаю, выжидаю, включаю — та же непонятная история, то есть ни звука, ни изображения, только дым. А горелым пахнет не переставая.
У Шурика было такое настроение, что хоть совсем сгори он, телевизор этот! Он поплёлся в комнату, там бабушка Анфиса Поликарповна продемонстрировала ему, как странно ведёт себя телевизор, и сказала уныло:
— Я здесь обречена на бескультурье. Без телевизора я как без головы. Может быть, Егор Егорович поможет? Он человек в высшей степени практический. Жоржу я уже больше не доверяю. А куда же делся твой вратарский поп?
— Я всё равно поеду искать его в леспромхоз. Если, конечно, дядя Коля туда уехал. Но я не могу представить, чтобы он мог уехать, не попрощавшись со мной. Значит, с ним что-то случилось, — печально говорил Шурик. — Значит, я должен к нему поехать.
— Тогда я уеду обратно домой. Тем более, что денег у меня осталось только-только на билет. Питаюсь я здесь неплохо, но нерегулярно и совсем без витаминов. Куда же запрятали деньги твои родители?.. Внук, развлекай меня. Мне скучно! Я не привыкла так… Расскажи мне что-нибудь весёлое, интересное!
— Не могу. Мне грустно, и ещё я волнуюсь очень. Мне просто тяжело. Я раньше переживал только за отметки, а сейчас я беспокоюсь о человеке, — признался Шурик.
— Это весьма прискорбно, — бабушка Анфиса Поликарповна с сожалением покачала головой. — Беспокоиться, внучек, надо о себе. По крайней мере, в первую очередь. Вот какой, например, смысл в том, что ты волнуешься о каком-то там вратарском попе или поповском вратаре? А он уехал куда ему удобнее и выгоднее. Он о тебе не беспокоится.
— А меня это не касается! — слишком нервно ответил Шурик. — Кроме того, он тоже, может быть, обо мне беспокоится.
— Потому-то всё у вас так глупо и получается! — наставительным тоном, с оттенком удовлетворения произнесла бабушка Анфиса Поликарповна. — Всё беспокоитесь, а толку, как видишь, нуль. Одни сплошные никому не нужные волнения. Вот представь себе, живут, предположим, десять человек. Что, по-твоему, будет, если они все начнут беспокоиться друг о друге? Всё перепутается! Получится сплошной кавардак! Кому о ком, спрашивается, конкретно заботиться? Ведь вполне может случиться так, что об одном будут беспокоиться двое, трое или даже четверо, а о ком-то никто. Но наступит полнейший порядок, когда каждый спокойно станет беспокоиться только о себе.
— Но ведь о тебе, ты рассказывала, заботятся твои дети.
— Это их личное дело. Я их не прошу. Они сами.
— Нет, нет, ты что-то путаешь, — недоуменно сказал Шурик. — Просто тебе самой ни о ком беспокоиться не хочется. А что бы ты делала, если бы о тебе не заботились? Ты ведь даже суп варить не умеешь. В магазины ходить не умеешь.
— Вот-вот! — торжествующе воскликнула бабушка Анфиса Поликарповна. — Я ничего не умею делать, потому что все, кому не лень, обо мне заботятся. Вот меня и испортили! Не дали мне возможности развиваться. Понимаешь теперь, к чему приводит чрезмерное беспокойство людей друг о друге?
— Я не согласен с тобой, — решительно сказал Шурик. — Знаешь, мне было очень неприятно и даже стыдно, когда тётя Варвара назвала тебя чудом-юдом морским, тунеядницей и тунеядкой.
— Я ту-не-яд-ни-ца?!?!?! — предельно возмутилась бабушка Анфиса Поликарповна. — Я чудо-юдо, да ещё морское?!?!?! Я ту-не-яд-ка?!?!?! — оскорблённейшим тоном продолжала она, но уже чуть-чуть-чуть спокойнее. — К твоему сведению, можешь это передать своей клеветнице и злопыхательнице, я в прошлом — трудящаяся! А сейчас я на заслуженном отдыхе. Подчеркиваю: заслуженном!
— Тётя Варвара тоже на заслуженном отдыхе. У неё пятеро детей, шесть внучек и один внук. И о всех она заботится. И все о ней заботятся.
— У меня тоже есть внуки и внучки, и дети, естественно, есть, — обиженно проговорила бабушка Анфиса Поликарповна. — И все они, кроме тебя, вовсю заботятся обо мне. Я их воспитываю в духе любви к труду и уважения к старшим. Они бы никогда не позволили себе обидеть меня, как это ты сейчас сделал с видимым удовольствием.
— Я нисколько не хотел тебя обидеть. Но ведь тётя Варвара в чем-то права.
Дверной звонок прозвенел так громко и весело, что сразу стало ясно: это вернулся Егор Весёлых!
Он четким шагом прошёл в комнату, встал по стойке «смирно», сказал:
— Разрешите доложить? Во-первых, я успел покормить Жоржика.
— Но вы же не хотели делать этого, дядя Егор!
— Если не покормить, он украдет.
— Какой потрясающий кошмар! — поразилась бабушка Анфиса Поликарповна. — Значит, мы правильно делали, что кормили его! Вор в нашем доме! Кошмарный ужас!
— Вы это о ком?
— О Жорже Робертовиче, которого вы почему-то назвали так ласково — Жоржик.
Егор Весёлых с Шуриком долго хохотали, потом внук объяснил:
— Ты забыла, что Жоржиком зовут кота.
— А ваш Жоржик… — Егор Весёлых опять похохотал. — Ваш Жорж Робертович из больницы сбежал. Да, да, в неизвестном направлении, но скорее всего в леспромхоз за вашим же вратарём. Таковы новости.
— Ну и замечательно! — восхитилась бабушка Анфиса Поликарповна. — Даже просто великолепно! Все сбежали! Особенно мне радостно оттого, что убежал этот подозрительный субъект Жоржик!
— Жоржик — это честнейший кот! — гордо и чуть обиженно поправил Егор Весёлых. — А вот ваш Жорж — действительно субъект. Я на всякий случай заявил о нём в милицию. Можете представить, в больнице выдавал себя за государственного футбольного тренера. А это уже не шуточки.
— Поедемте в леспромхоз, дядя Егор! — умоляюще попросил Шурик. — Я очень беспокоюсь о дяде Коле…
Задумчиво покрутив свои огромные чёрные усы, Егор Весёлых ответил:
— Ты молодец, раз так серьёзно беспокоишься о человеке. Значит, ты сам хороший человек. Завтра утром всё узнаем в милиции. Если будет необходимость, обязательно поедем в леспромхоз. Помогу я тебе разыскать этого дядю Колю, вколочу ему десять мячей из десяти, провожу его до парикмахерской и дождусь, когда он оттуда бритоголовым выйдет! А сейчас…
— А сейчас, а сейчас, — радостно перебила бабушка Анфиса Поликарповна, — разберитесь, пожалуйста, в нашем телевизоре. Он очень странно не работает. Вот смотрите. — Она вставила штепсель в розетку. — Минуточку внимания. Нет ни звука, ни изображения, но — вот, вот! — идет дым.
— Всё правильно, всё как полагается, — сказал Егор Весёлых и, с очень большим трудом сдерживая смех, объяснил: — Если вместо телевизора включить утюг, который стоит на полу, то не будет ни звука, ни изображения, но дым пойдёт. Что мы и видим.
Тут раздался негромкий, вежливый, даже застенчивый дверной звонок. Шурик сразу насторожился, неуверенно прошептал:
— Да это же он… Он же это! Дядя Коля! Дядя Коля! — Он бросился в коридор, откуда вскоре раздался восторженный голос: — Пришёл, пришёл! Он пришёл, бабушка! Он здесь, дядя Егор! Я ведь говорил вам, что он обязательно придёт! Я говорил, что он не может не прийти! Ведь он обещал! Правда, дядя Коля, что вы всё равно бы пришли?
— Всенепременно! — пробасил в ответ долгожданный гость. — При всех вероятностях, неожиданностях, любых обстоятельствах и даже кознях.
Шурик поставил его чемодан в угол, помог снять рюкзак (телевизор пока оставался в камере хранения на вокзале), провёл в комнату и сказал, весь сияя:
— Вот это и есть дядя Коля. А это бабушка Анфиса Поликарповна. А это дядя Егор по фамилии Весёлых, и характер у него весёлый… Где же вы пропадали, дядя Коля? И как и зачем вы могли уехать в леспромхоз?
— В леспромхоз? — недоуменно переспросил дядя Коля. — Какой леспромхоз? Ни в какой леспромхоз я не собирался. Я к тебе, Шурик, стремился. Да ведь Свинкин обманул меня, ровно отрока неразумного.
— Но где же вы были так долго? Что случилось? Тяжело и виновато вздохнув, дядя Коля смущённо улыбнулся и, махнув рукой, ответил:
— А бес попутал, как бы я раньше сказал. И говорить-то про сие даже стыдно. Плутал я, Шурик, блуждал. Еле-еле-еле до тебя я добрался.
— И с поезда вы не прыгали?
— А зачем мне с поезда прыгать?.. Дело было так. Этот… тренер всего меня обманул, запутал, плёл, плёл что-то, вот я и запутался совсем. И только когда он в поезд меня затащил, а поезд вперёд пошёл, тогда лишь я и уразумел, что крупно обманут. И чтобы его богомерзкого лица не видеть, отправился я в соседний вагон. На следующей же станции я с поезда сошёл, а не спрыгнул.
И вот что, уважаемые читатели, сообщил он далее. Оказавшись на незнакомой станции, дядя Коля, к сожалению, совершенно не раздумывая, сел в подошедшую электричку, проехал один перегон и опять оказался на незнакомой станции. Поразмыслив, он определил, что уехал не в ту сторону, дождался электрички, рассчитал, что надо проехать уже два перегона, и… опять оказался на незнакомой станции. Ведь спросить-то он ни у кого и ничего не мог: не знал ведь он названия станции, куда ему требовалось вернуться!
