Жаклин Уилсон - Девчонки и прогулки допоздна
– Вроде реалистический, но с какими-то пятнами, – отвечает Магда расплывчато.
– А какой колорит?
– Темный. По-моему. Не знаю. Я притворилась, будто разглядываю одну картину – женщину в синем платье. Ничего, Элли? И я наговорила всякой чепухи – мол, от нее веет счастьем и она напоминает о море. Просто женщина была в сарафане и казалось, будто она загорает, но чисто случайно я попала в точку, потому что он писал это на отдыхе. Он стал распинаться про игру света и про всякое такое, а мне было интересно, что это за особа, но не хотелось спрашивать, чтобы не показаться тупицей. Лучше бы уж спросила, а то дальше стало еще хуже и я оказалась полной дурой.
– Что ты еще выкинула? Не томи, рассказывай, – торопит Надин.
– В общем, сижу я на диване, а мистер Виндзор все треплется про свои картины, а потом вдруг умолкает и спрашивает, зачем я пришла. Я роняю довольно небрежно: мол, у меня в этом районе назначена встреча, но мне сказали, что он живет в домах возле реки, и я решила к нему заглянуть.
Он явно сбит с толку и спрашивает, кто мне сказал, где он живет, а я просто смеюсь и ничего не отвечаю. Тогда он спрашивает, с кем я встречаюсь, а я опять смеюсь и говорю, что ему не скажу. Тогда он отклоняется от темы и интересуется, так серьезно, кто мой парень. Я подумала: может, он слегка ревнует, что было бы просто класс. Но я явно немного переиграла, поскольку он совсем посерьезнел и, видимо, решил, что я пришла обсудить с ним этого мифического поклонника. Он сказал, что, наверное, у меня все зашло дальше, чем мне бы хотелось, и что хотя он весьма польщен моим доверием, может, мне лучше обсудить эти дела с какими-нибудь другими учителями – например, с миссис Хендерсон. Это ж надо такое придумать – обсуждать любовные дела с миссис Хендерсон! В общем, я сказала… я сказала… о боже…
– Что ты сказала?
– Я сказала, что хочу обсудить мои любовные дела только с ним, потому что он и есть моя любовь, – мямлит Магда, пунцовая, как рубин.
– Не может быть!
– Ты прикалываешься?
– Если бы… Но, увы, я так и сказала. Должно быть, совсем спятила. Наверное, подумала, что мы целый вечер так и будем изъясняться обиняками. О господи. Я схожу с ума. Приехали.
– Магда, успокойся. Сделай глубокий вдох. А теперь расскажи, что ответил мистер Виндзор.
– Целую минуту он вообще ничего не говорил. Только смотрел на меня с ужасом и изумлением. А потом молча принялся нарезать круги по комнате, а я сидела на диване и мечтала провалиться сквозь диванные подушки, потому что поняла, что натворила. Потом он вышел на кухню, и я подумала, что это сигнал сматывать удочки, и уже приготовилась удрать, но тут звякнули рюмки и хлопнула пробка и он вернулся в комнату с кока-колой для меня и бокалом вина для себя. Он протянул мне стакан и тоже присел на диван – на противоположный конец. А потом говорит: «Ах, Магда», – и качает головой. Я отпиваю глоток кока-колы, а сама так дрожу, что зубы клацают о стакан. Выдавливаю из себя: «Ах, мистер Виндзор», и мы оба начинаем глупо хихикать. Потом он говорит – таким мягким голосом, что хоть на стенку лезь: «Магда, мне очень лестно, что ты ко мне так расположена, тем более что я знаю – ты могла бы выбрать любого мальчика».
– Прямо так и сказал? – спрашиваю я с завистью. – Этими самыми словами?
– Ага. И продолжил: «Тебе совершенно не нужно растрачивать свои чувства на скучного старого учителя вроде меня». Я набралась смелости и сказала, что он самый нескучный человек из всех, кого я встречала, а он мне в ответ: мол, спасибо на добром слове, но через неделю-другую тебе все надоест и ты будешь вспоминать об этом как о мимолетной страсти. Я говорю, что вряд ли, а потом спрашиваю, почему он так реагирует – из-за школьных обязательств или я ему совсем не нравлюсь? А он сказал – очень нравлюсь, но не в том смысле, который я имею в виду. И добавил, что я чересчур юна для романа с парнем за двадцать и что связь с ученицей – это непрофессионально и он никогда на это не пойдет. А потом говорит: «К тому же не думаю, что моя подружка этому очень обрадуется».
– У него есть подружка?
– Они живут вместе. На самом деле это ее квартира. Она работает в рекламе и, судя по всему, зарабатывает кучу денег. Он показал мне ее фотографию. Она просто отпад – лицо как у Наоми Кэмпбелл и роскошные длинные волосы. Ее зовут Миранда, и когда он произнес ее имя, взгляд у него сделался таким нежным – сразу видно, что он от нее без ума.
Магда вздыхает.
Надин вздыхает.
Я вздыхаю.
– Он предложил мне дождаться ее и познакомиться. Даже пригласил с ними поужинать, но это было уже выше моих сил. Я притворилась, что у меня на самом деле свидание с мальчиком из школы Халмера, и извинилась за идиотизм. Он сказал: «Не беспокойся, Магда. Давай обо всем забудем и сделаем вид, будто ничего не случилось». Но разве такое можно забыть? Как мне смотреть ему в глаза? Теперь во время ИЗО мне придется целых два урока прятаться в туалете.
Тут прозвенел звонок, и мы пошли обратно в школу – и вдруг навстречу нам по коридору идет мистер Виндзор.
– О нет! – восклицает Магда. – Быстро спрячьте меня!
Но не можем же мы обмотаться вокруг нее или сплющить и затолкать в школьный рюкзак. Я подхватываю ее под руку с одной стороны, Надин – с другой, и мы продолжаем идти по коридору. Мистер Виндзор движется не спеша – как ни в чем не бывало. Поравнявшись с нами, он улыбается своей обычной приветливой улыбкой.
– Привет, Элли. Привет, Магда. Привет, Надин, – говорит он и прогулочным шагом идет дальше.
– Фу! – Магда выдыхает с такой силой, что у нее челка встает дыбом.
– Вот это класс! – восхищается Надин. – Он ведет себя так, словно ничего не было.
– Может, ничего и не было, – произносит Магда. – Может, вчерашний вечер мне привиделся в бреду. Приснился в кошмарном сне.
– Хорошо бы мой вчерашний вечер тоже оказался сном, – грустно изрекает Надин.
– Но ты вчера была на высоте. Позаботилась о Вики, дала отпор Лиаму и высказала ему в лицо все, что ты о нем думаешь, – говорю я, обнимая ее за плечи.
– Как по-твоему, я не ледышка и не зануда? – спрашивает Надин.
– Конечно же нет.
– И мальчики будут со мной целоваться?
– Надин! Не комплексуй. Уверена, ты скоро встретишь парня своей мечты. Я тебе это предсказываю.
– А я? – вздыхает Магда.
– Вы обе встретите парней своей мечты. Ну же – выше нос! Улыбнитесь!
Магда обнажает зубы.
– Тебе хорошо, Элли. У тебя есть Рассел, – говорит Надин.
– Точно, у меня есть Рассел. Но вы обе для меня важнее, чем он, – отвечаю я – и на самом деле так думаю.
Но когда после школы я встречаюсь с Расселом в «Макдоналдсе», Магда и Надин вылетают у меня из головы. Рассел купил мне подарок. Он лежит в маленькой черной коробочке. Коробочке для драгоценностей???
Я ее открываю, сердце у меня бешено колотится.
– Это ни к чему не обязывающая мелочь. Не кольцо или что-нибудь в этом роде, – скороговоркой произносит Рассел.
В коробочке находятся две маленькие жемчужные заколки в форме маргариток – очень изящные и совершенно очаровательные.
– Надеюсь, тебе они понравятся. Я подумал, они пойдут к твоим прекрасным кудрявым волосам. Но если не хочешь, можешь их не носить.
– Я хочу! Они просто прелесть.
– Тебе правда нравится? Я потратил целую вечность, изучая всякие штуковины для волос. Девушка в магазине так на меня косилась – верно, думала, я покупаю заколки для себя и вечером отправлюсь в клуб «Мадам Джо Джо»[10]. Помочь тебе их закрепить? Мне нравятся твои волосы, Элли, они такие воздушные.
– Типа взорвавшегося матраса – но все равно приятно, что тебе нравится. Меня всю жизнь раздражало, что их так много и что они вьются мелким бесом. Я всегда мечтала иметь волосы как у Надин – прямые и гладкие. Мои, конечно, так не уложишь – пустой номер. Может, мне сделать короткую стрижку, как у Магды? Как ты думаешь, мне пойдет?
– Зачем тебе походить на Магду или Надин? Тебе надо походить на себя. – Рассел прикрепил заколки. – Вот так. А тебе правда к лицу. Ты их наденешь на танцы?
– Обязательно! У меня есть шелковый жемчужно-серый топ. Могу его надеть. Он вполне облегающий.
– Отлично! Сегодня я взял еще один билет. Отец раскошелился. Он уже сменил гнев на милость. Я все ему про тебя рассказал. То есть я придумал, что мой учитель по ИЗО дружит с твоим учителем по ИЗО и что они стали друг другу рассказывать о своих любимчиках, и т.д., и т.п. Я подумал, так будет лучше, чем объяснять, что мы познакомились тут. Отец терпеть не может «Макдоналдс», и не приветствует, что я здесь тусуюсь. Но так или иначе, двадцать девятого мы идем на танцы.
– Двадцать девятого, – повторяю я.
Отчего эта дата звучит так знакомо? Почему я вдруг чувствую беспокойство?
– Двадцать девятое. Это случайно не пятница?
– Ну, пятница. А в чем дело?
О боже. Наконец я понимаю что к чему.
– Двадцать девятого я должна идти на концерт Клоди Коулмен.
