Франтишек Лангер - Братство Белого Ключа
— Как на необитаемом острове! — пришел в восторг Франтик. — Знаешь, здесь можно играть в Робинзона.
Ярка был приятно поражен. Оказывается, дядя Ян знает толк в подарках! Играть в Робинзона? Вот здорово! Подарок совсем не плох!
— Приходи сюда завтра в три, — решил он тут же.
— Нет, завтра в три не могу: у нас решающая встреча с первым училищем. Давай лучше послезавтра в три.
И тут же пожалели, что нельзя сразу начать игру. Впрочем, сначала не мешает перечитать «Робинзона Крузо». И оба отправились домой.
— Жаль, что нас так мало, — вздохнул Франтишек, — у Робинзона ведь были еще дикари.
Да, жаль, что не будет дикарей — ведь из двух ребят можно выкроить только Робинзона и Пятницу, а дикарей уже не получится…
Стой, кто это там впереди? Эге, да это Штедрый! А рядом, конечно, маленький круглый Брожек, по прозвищу «Колобок» (самое лучшее прозвище для человека, который в двенадцать лет весит шестьдесят килограммов). Самые закадычные друзья во всем втором классе[1]. Заботливые родители обрили Штедрого наголо. Он лучший ученик класса, всегда аккуратный и исполнительный. Но списывать дает и подсказывает тоже.
По их собственному выражению, они шли «просто так».
Ярка взглянул на Франтика. Франтик взглянул на Ярку. Оба взглянули на двух приятелей и одновременно подумали: вот и дикари для Робинзона.
Сумеют ли Штедрый с Брожеком держать язык за зубами, если им доверят тайну? Разумеется, сумеют. Что еще может ответить каждый порядочный мальчишка?
И вот снова все повторилось: мощеные улицы, потом пустыри и молчание всю дорогу. Клятва. Калитка. «Вот это да!» И наконец: «Встречаемся в три».
Возвращаясь домой, ребята строили разные планы. Штедрый предложил играть в «крепость». Он тут же рассказал о всех возможных методах наступления и обороны. Потом решили — вот здорово! — в саду можно играть и в разбойников. И в индейцев. И в путешественников. И во что угодно. Ярка Кубат оказался героем дня. Его проводили до самого дома. Теперь Ярка оценил по достоинству подарок дяди Яна.
Возле самого дома ребята наткнулись на Пепика Копейско, сына привратницы. Пепик уже учился в третьем классе училища, ему было целых четырнадцать лет. Он был почти на голову выше своего лучшего друга Ярки. Ярка почувствовал угрызения совести: как мог он забыть о таком товарище?
И снова все вместе они вернулись, на этот раз уже с Копейско, к заброшенному саду. Опять все молчали: во-первых, клятва, а во-вторых, так полагается.
И снова Ярка принимал присягу. Кто-кто, а уж Копейско-то знал толк в клятвах. Он сказал, что клянется хранить тайну не только до могилы, но и до страшного суда и не выдать ее даже под самой страшной пыткой. В доказательство он поднял два пальца.
И о таком надежном друге Ярка чуть не забыл!
Копейско, истый сын привратницы, осмотрел сад более профессионально. Постучав пальцем по стене, он заявил, что стена крепкая. Потрогав деревья, сказал, что им, может быть, лет сто. Потом он нашел на земле неплохую лесенку. Послезавтра в три он прихватит с собой молоток, гвозди и приведет ее в порядок. Такая лесенка всегда пригодится.
Теперь уже никто не сомневался в достоинствах дядиного подарка. Это был великий день. Его не смогли испортить даже отцовские нотации, которые Ярка, опоздав к ужину, вынужден был выслушать. Остался бы он с куском черствого хлеба, если б не день рождения. Впрочем, это его нисколько не беспокоило. Как не беспокоил большой белый ключ, который Ярка спрятал под подушку как самое дорогое сокровище. Спрятал от грабителей. Ночью ключ неизвестно каким образом очутился у него под боком. Не беда! Ярка превосходно проспал на нем до самого утра.
Итак, через день ровно в три Ярку Кубата ожидали Франтик Иру, Копейско и Штедрый с Брожеком, по прозванию Колобок. Очутившись в саду, ребята вдруг притихли.
— Как крышкой прихлопнули, — поежился Штедрый.
Все звуки большого города доносились сюда приглушенно. Где-то очень далеко ходили трамваи и машины, скрежетали на новостройках подъемники, доставляя кирпич на леса, кричали возницы у своих повозок, играли дети. Далеко-далеко, в Вршовицкой долине, свистел паровоз.
— Во что же мы будем играть?
— Если бы нас было двое, мы бы сыграли в Робинзона.
— А если бы нас было больше — в крепость или разбойников.
— Придумал! — обрадовался Ярка. — Давайте устроим тайный союз.
Прекрасно! Замечательно! Превосходно! Принять единогласно.
Сначала — название. Всякий союз должен как-то называться. Хорошо бы что-нибудь потаинственней.
Посыпались предложения: «Черная маска», «Кровавая рука», «Красная печать», «Пять дьяволов».
Нет, не подойдет! И вдруг кого-то осенило: «Братство Белого Ключа»!
Это название сразу всем пришлось по душе. Конечно, «Братство Белого Ключа»! Ведь ключ открывал сад, был он чудесного белого цвета и мог оставаться таким и впредь. Конечно, если Ярка будет каждый день начищать его до блеска о штаны. Итак — Братство! Теперь — сигнал. Если хочешь попасть в сад — свистни. То же самое, если тебе надо подозвать к окну кого-нибудь из «братьев». Конечно, сигнал надо придумать такой, чтобы его знали все. Ну, скажем, мелодия фанфар из оперы «Либуше» на мотив песенки «Вода-водичка», или пожарный сигнал «Дом горит, никто не видит», или песенка «Пепик, Пепик, что делает Кача?»
Остановились на «Воде-водичке», повторенной три раза. Теперь пароль. Нельзя же открывать калитку каждому! Совещание по этому вопросу длилось час. Договорились так: услышав сигнал с улицы, подойти к калитке и спросить:
«Кто идет?»
Стоящий за калиткой должен три раза в нее стукнуть и ответить:
«Верный сын Белого Ключа».
Тогда из сада спросят:
«Что ты нам несешь?»
С улицы ответят:
«Семь раз семь добрых новостей для Братства».
И тогда за калиткой скажут:
«Входи, брат!» — и откроют.
Здорово, правда? Каждый повторял пароль до тех пор, пока не вызубрил его назубок. Ведь это ужасно — остаться за калиткой и не попасть в сад, где играют твои приятели. Вообще это был во всех отношениях удачный день. Ребята даже немного повалялись на лужайке, где едва пробилась первая трава. Пятеро мальчишек рядышком, все вместе. Нет, не просто пятеро мальчишек, а «Братство Белого Ключа»! Возвращаясь домой, они шли в один ряд, в ногу, дружно что-то насвистывая. Все получалось как нельзя лучше, потому что их было ровным счетом столько, сколько нужно. Пять.
Заглянув после ужина к Кубатам, дядя Ян спросил:
— Ну как, Ярка, неплохо иметь свой собственный уголок? А?
Ярка с восторгом кивнул головой. Впрочем, все равно взрослым этого не понять.
ГЛАВА II
БРАТСТВО ПОПОЛНЯЕТ МУЗЕЙНУЮ КОЛЛЕКЦИЮ
ы, конечно, слышали, как ребята с Михле нашли тайный подземный ход. Говорят, тот самый подземный год с Изерки на Вышеград, по которому княгиня Либуше[2] ходила купаться в сказочное Либушино озеро, спрятавшееся среди лесов над Михле. Почему-то Либуше предпочитала это озерцо, хотя могла спокойно нырять и плескаться прямо в Влатве под Вышеградом, которая в те стародавние времена, говорят, была кристально чистой.
А вообще-то, по правде говоря, михельские ребята нашли просто-напросто небольшой заброшенный канал, по которому когда-то отводили воду со старой плотины. Но, пока весть об этой находке облетела Панкрац, Нусле, Вршовице, Старые Винограды (до водокачки) и дошла до Новых Виноград (за водокачкой), небольшой отрезок канала разросся — какая слава для михельских ребят! — в длинный-предлинный тайный подземный ход Либуше, который вел на самый Вышеград.
— А мы и не посмотрели — может, у нас в саду тоже какой-нибудь подземный ход, — упрекнул своих друзей Франтик Иру.
— Откуда ему тут взяться? — возразил рассудительный Штедрый.
Но Франтик показал на полуразвалившийся погребок в нескольких шагах от фабричной стены. Там виднелась самая обыкновенная дыра. Наверное, погребок был когда-то с дверцами, но потом их сломали и унесли на дрова. Дыра вела в небольшое подземелье. А там виднелась груда осыпавшейся земли и кирпича.
— Надо бы заняться раскопками, — предложил Франтик.
— Копайся сам, если хочешь, — отрезал Штедрый и повернулся к благоразумному Копейско, который в те дни с помощью всего Братства мастерил небольшую модель самолета.
За садовой оградой оказался настоящий склад ненужного хлама. Здесь-то и нашел Франтик дырявый бачок для белья, заделал в нем кое-какие дырки, и вскоре можно было видеть, как он в полном одиночестве возится в погребке и выносит оттуда в бачке глину и битый кирпич. А Братство тем временем совершенствовало свою модель. Точнее, исправляло и ремонтировало, так как самолет редко можно было видеть целым. Но однажды, когда Братство, как обычно, что-то клеило и чинило, к ребятам неторопливым шагом усталого человека подошел Франтик.
