Рене Реджани - Пятеро ребят и одна собака
На следующий день Карчофо поступил во второй класс миланской средней школы, где он наконец-то мог спокойно заняться «делами»!
Глава 6. Антонио ищет работу
Антонио под диктовку Карчофо написал горбуну Оресту, что он всё время о нём думает и никогда не забудет. Другое письмо мальчуган отправил отцу: в нём он сообщал, что в Милане зарабатывает себе на жизнь и, больше того, надеется разбогатеть. Отец ему не ответил по очень простой причине: он не умел писать. Прочёл ему письмо Дон Пьетро, а написать ответ у священника не нашлось времени. То, что Антонио покинул Сицилию и отправился на континент, в большой промышленный город, искать счастья, его родителям казалось совершенно естественным.
Сколько раз им приходилось слышать одну и ту же фразу: «Здесь люди умирают от голода, зато те, кто едут на север, находят счастье!» Эти слова вдруг наполнились смыслом и превратились в действительность. Антонио в Милане! Никто не сомневался в том, что ему повезёт и он найдёт своё счастье.
Но пока ни о каком счастье не могло быть и речи, мальчику не удавалось даже устроиться на работу.
Антонио стучался во все двери, предлагая свои услуги; он обошёл все посудные лавки, но везде хозяева смотрели на него с недоумением, а некоторые даже посмеивались.
В огромном городе всё было сложным, громадным, механизированным - совсем не таким, как на рынке в Ното. Вместо маленьких ремесленных мастерских - огромные заводы и фабрики, но все они были укомплектованы, и хозяева больше никого не хотели брать.
Разбогатеть в Милане отнюдь не так просто, как кажется беднякам, живущим в Мардзамеми.
Но Антонио не хотел сдаваться, не хотел отступать. Мальчика поддерживал Карчофо, который делился с ним всеми своими доходами.
Землемер Кастронуово перед отъездом оставил Тури немного денег, чтобы он присматривал за Карчофо, а самому мальчугану крёстный дал тысячу лир,- огромную сумму!
Наступили холода. Антонио из гордости не хотел жить за счёт Тури, и он соврал, будто нашёл работу. Ведь Тури, стараясь прокормить Джанджи и Мантеллину, частенько сам оставался голодным.
Антонио узнал, что одна из самых крупных посудных фабрик находится на Лаго Маджоре, в нескольких километрах от Милана.
Пригородный поезд отходил туда с маленького вокзала, расположенного на другом конце города. Поезд был чёрным от копоти; он тяжело пыхтел и пускал клубы дыма.
Карчофо взял билеты, и они с Антонио уселись друг против друга на жёстких деревянных скамейках. Во время пути ребята вели себя сдержанно, даже не разговаривали, осознавая всю ответственность предпринятого поступка.
Антонио ехал по необходимости. У Карчофо не было никакой нужды сопровождать его. Для Джузеппанджело это была просто весёлая прогулка.
Тяжёлый туман, словно густой дым, окутывал окрестности.
Вскоре стали попадаться первые редкие рощицы пиний; за ними прятались виллы. Листья деревьев и кроны пиний, казалось, разрывали туман.
Вдруг вдали показалась настоящая высокая гора, покрытая снегом.
Карчофо не верилось. Он протёр глаза, но гора не исчезала. Мальчуган дёрнул за рукав Антонио, который тоже не отрываясь смотрел в окошко.
- Как тут красиво! - воскликнул Джузеппанджело.
У подножия горы сверкала зеркальная гладь воды. Внезапно, неизвестно почему, детям почудилось, будто у них под ногами песок, а впереди расстилается море. Они вышли возле самого озера, окружённого цепью гор. Вода в озере была спокойная, неподвижная, словно застывшая.
Ребята, испуганные, очарованные красотой, дошли до самого пирса. Вода, не похожая на море, далёкие берега, до которых можно добраться, маленькие горы - всё это выглядело неестественным, игрушечным. Игрушкой казался и приближавшийся с противоположного берега сверкающий белизной пароход-паром.
Бесшумно и медленно с парома спустился огромный, блестящий, чёрный автомобиль. Он проехал по большому железному пирсу, даже не покачнув его. Из машины вышли пассажиры, послышалась незнакомая речь и восторженные восклицания, защёлкали фотоаппараты.
Старый маленький грузовичок, заваленный дешёвыми тканями, свёрнутыми портьерами и простой мебелью, с грохотом въехал на паром.
Вдруг Карчофо отошёл от балюстрады и направился покупать себе билет.
- Поеду прокачусь! - торжественно заявил он своему другу.
Пароходик отплыл, увозя на своём борту Карчофо.
- Мало народу ездит сейчас зимой, - услышал неожиданно возле себя Антонио.
Он повернулся. Рядом, облокотившись о парапет, стояла девочка с каштановыми волосами. Она махала рукой кому-то на пароходе.
Ты кому машешь? - спросил Антонио.
- Папе, - гордо ответила девочка, - он капитан!
- А-а!
Антонио посмотрел на девочку с уважением. Он никогда ещё не встречал ни одной капитанской дочки.
- Летом здесь много-много машин. Владельцы их спорят, кому раньше подняться на паром. Выстраивается длиннющая очередь вон дотуда.
Девочка показала на самый конец площади. Она помолчала, посмотрела внимательно на мальчика и спросила:
- А ты кто такой?
Антонио смутился. Он не знал, что ответить. На самом деле, кто он такой? Легко сказать, кто ты такой, если ты сын богатых родителей - кому не известны имена богачей?! - или же если ты занимаешь важный пост. Правда, не всегда о людях можно судить по их положению - тут нетрудно попасть впросак. Например, кто-нибудь занимает ответственную должность, люди его принимают за важную персону, а на самом деле он вор! Как это узнать? Лучше всего просто назвать своё имя.
- Я ... я ... Меня зовут Антонио.
- Ты ведь нездешний, правда? - спросила девочка.
Антонио покачал головой.
- А откуда ты знаешь? - удивился он.
- Здесь все знают друг друга, - ответила девочка.- Я знаю даже тех, кто живёт на том берегу, часто езжу туда с папой. К тому же ты очень странно разговариваешь.
- Странно разговариваю?
Антонио чуть не обиделся.
Девочка кивнула головой и спрыгнула с перекладины.
Сколько тебе лет? - спросила она.
- Сегодня мне исполнилось четырнадцать, - ответил Антонио.
- О, поздравляю! А мне двенадцать. Тебе мама испечёт торт и поставит на него четырнадцать свечек?
– Моя мама в Мардзамеми.
– Где?
– В Сицилии.
– А!
Девочка перестала прыгать. Она посмотрела на Антонио с удивлением и даже с уважением.
- О, это очень далеко отсюда! Мы проходили в школе, что Сицилия представляет собой треугольник, расположенный как раз напротив носа сапога Италии, будто мяч при игре в футбол.
- Да, - пробормотал Антонио.
- Значит, никто не сможет приготовить тебе торт и украсить его свечками?
- Я никому не говорил о своём дне рождения, и потом я не знаю, что такое торт со свечками.
- Не знаешь?!
Девочка от изумления вытаращила на него большие чёрные глаза.
- О, но это же торт! Ты знаешь, что такое торт?
Антонио покачал головой.
- Ну, как бы тебе объяснить ... Это огромное пироженное, вот такое.
- Кассата?
- Хорошо, будет по-твоему, назови его кассатой. В него вставляется столько разноцветных свечек, сколько тебе исполнилось лет. Свечи зажигаются, и ты должен дунуть и погасить их все сразу.
- Все сразу? Почему?
- Тогда в этом году исполнится любое твоё желание. А не удастся потушить свечи, - не получишь ничего.
- В таком случае, если бы мне пришлось гасить свечки, я постарался бы потушить их все сразу и получил бы работу.
– Ты хочешь работать?
– Конечно!
– А что ты умеешь делать?
– Я гончар, - не без гордости произнёс Антонио.
– У нас в Лавено много таких фабрик. Одна из них большая-большая. Она рассылает свои товары по всему свету, - заявила девочка.
- По всему свету? - вскрикнул Антонио.
– Мне так сказал папа, - ответила девочка, несколько обескураженная. Дрезинами изделия с фабрики доставляются прямо в поезда, которые ожидают товар на станции.
Внезапно всё вокруг показалось Антонио чудовищным и враждебным: огромные гусеничные машины замешивали глину, в громадных печах обжигались сразу тысячи изделий, и никто не боялся, что разобьётся тарелка или суповая миска получится кривой. Всё здесь было колоссальным, механизированным, холодным.
– Тебе грустно? - услышал он тоненький голосок.
Антонио взглянул на дочку капитана, увидел золотые искорки в её глазах и печально кивнул головой.
- Но здесь есть фабрики и поменьше, намного меньше, - сказала девочка. - Если хочешь, я могу тебя проводить.
Мария взяла его за руку, и они пошли.
Нигде не требовалось рабочих. Под конец Антонио и его провожатая заглянули в совсем крошечную мастерскую. Хозяин её, старичок, в чёрном переднике, на носу очки в металлической оправе, с минуту почесал свою круглую лысую голову, потом сказал:
