Рене Реджани - Пятеро ребят и одна собака
- Андреа Брамбилла, в вашем показании вы говорили, что во вpeмя обхода универмага вместе со своими подчинёнными Антонио Босси и Чезаре ди Витторио вы не заметили присутствия детей, - не так ли?
- Да, именно так, - подтвердил Брамбилла, - но, к счастью, дети были в универмаге и спасли нам жизнь.
- Ну, ребята, признавайтесь, где вы скрывались? - задал вопрос начальник.
- В молочных бутылках, - не задумываясь. Ответил Мантеллина.
Все засмеялись.
- Где, где? - переспросил полицейский.
- Там стояли молочные бутылки, - несколько смутившись, произнёс Аугусто.
- О, только теперь до меня дошло! - воскликнул один из сторожей. - Шалун забрался в холодильник! Вот это да!
- А ты где спрятался? - спросили у Джанджи.
- Там, где я был, стояли метёлки, и от них Том всё время чихал. Я даже завязал ему морду шарфом, чтобы он не залаял.
- К счастью, потом он всё-таки залаял, - сказал Антонио Босси, - иначе мы никогда не услышали бы, как вошли проклятые воры.
- Ах, значит, это пёс поднял тревогу?
- Так точно; именно это удивительно умное животное, которое соображает не хуже другого человека.
- Тогда объясните, - что вы собирались делать ночью в универмаге?
Легко сказать «объясните»! Не так-то просто объяснить поступки, которые в глубине души мы и сами не в состоянии себе объяснить.
- Им хотелось поиграть, вот и всё! - раздался голос Брамбиллы, который всё понял.
- Сколько вам заплатили бандиты за то, чтобы вы проникли в универмаг, а потом открыли им дверь? Признавайтесь живо, - нам ведь и так всё известно ...
- Бах! Бах! Они стреляли! - сказал Джанджи, до сих пор не опомнившийся от отчаянной перестрелки. Мальчик безумно боялся выстрелов ещё с того времени, когда убили его отца и мать.
- Тури! - позвал он и принялся плакать.
- Да оставьте вы ребёнка в покое! Разве вы не видите, что бедняжка смертельно устал? - вступился Андреа Брамбилла.
- Если бы они не бросили на меня Лоллобриджиду, сейчас я лежал бы в покойницкой. Они ведь спасли мне жизнь! - сказал Босси.
- Кого они на вас бросили? Лоллобриджиду? - удивился начальник.
- Да, у нас во втором этаже выставка женского готового платья, а манекены сделаны с наших киноактрис. Так вот, дети столкнули вниз манекен Лоллобриджиды и тем самым предупредили Босси, что у него за спиной бандит, - объяснил Брамбилла.
- Извините, синьор начальник ... - нерешительно произнёс полицейский.
- Опять журналисты?! Я выгоню их отсюда, - понятно?!
- Так точно. Но на сей paз вас спрашивают какие-то двое: мужчина и женщина. Они говорят, что ходят по всем полицейским участкам в поисках двух ребятишек и собаки ...
- Ну и что же?
- Вот я и подумал, не разыскивают ли они этих малышей?
- Пожалуй. Введи их сюда.
У Тури кровь прилила к вискам, когда он увидел детей, сидящих перед письменным столом начальника полиции. Синьора Пьерина, обливаясь слезами, бросилась целовать Джанджи, а Том запрыгал вокруг неё, словно сумасшедший.
- Хорошо, нам всё ясно. Но разве вы не знаете, что нельзя пускать детей гулять одних, да ещё с собакой без намордника?! А вдруг она укусила бы кого-нибудь?
- Том не кусается! - закричал возмущённый Джанджи.
- Сам ты кусаешься, начальник! - воскликнул взбешённый Мантеллина.
Полицейский схватил Аугусто за плечо, закрыл ему рот рукой и испуганно огляделся по сторонам.
- Что он сказал? - спросил начальник.
- Извините, синьор начальник, но я не разобрал, - ответил ефрейтор. Затем он придвинулся ближе к Мантеллине и прошептал: - Молчи, пострел, не то тебя посадят в кутузку, понятно?
- Вам придётся заплатить пять тысяч лир штрафа за то, что дети привели в универмаг собаку без намордника, - объявил начальник.
Тури смутился.
Пять тысяч лир! Где он их возьмёт?
- Может быть, на сей раз вы простите детей. Намордник, у собаки есть, и она зарегистрирована по всем правилам. Аугусто, ты не знаешь, куда девался намордник, а?
Мантеллина вытащил намордник из кармана.
- Вот видите, у собаки намордник есть? - обрадовался Тури.
- Намордник у неё действительно есть, но не надет.
- Штраф пять тысяч лир, - произнёс начальник тоном не допускающим возражений.
Тури упал духом.
Тогда синьора Пьерина Ченте, вдова Марки, открыла старую сумочку и вытащила оттуда зелёную бумажку.
- Я захватила с собой деньги на всякий случай, - сказала она, как бы извиняясь.
Когда вышли из полицейского участка, фонари ещё горели в тумане, он окутывал дымкой собор и раскинувшуюся перед ним старую площадь.
Глава 5. Джузеппанджело Барони не унывает
Прислонившись К стене серого пятиэтажного дома, Карчофо ждал, когда кончатся уроки. Прозвонил звонок, и тут же появилась шумная ватага школьников: они кидали друг в друга сумками и грозно размахивали линейками.
Впереди шли двое с тетрадками в руках и раскрытыми портфелями под мышкой.
- Ох, и трудная же сегодня была задача! - вздохнул один из них.
- А на дом задали ещё труднее! - поддержал его другой.
И тут, откуда ни возьмись, к ним подошёл Карчофо.
- А что ты мне дашь, если я тебе тут же её решу? - обратился он к одному из мальчишек.
- А ты из какого класса? - спросил его тот.
- Из третьего, - без малейшего колебания ответил Джузеппанджело и мысленно произнёс: «Святая Розалия, прости, но видишь, я вынужден врать!».
- Ты сделаешь её подробно и к каждому действию поставишь вопрос?
- Конечно! - ответил невозмутимо Карчофо.
- А как я узнаю, что ты решил её правильно?
- Я учусь в третьем классе; такие задачи мы давно уже проходили.
Мальчуган пошарил в кармане и предложил:
- Пятьдесят лир; хватит?
- Нет, не пойдёт, слишком мало. Ты ведь потом можешь дать её списать другим. - Карчофо кивнул в сторону второго мальчишки. - Я не делаю двойной работы за полцены ...
Школьники переглянулись.
- У меня есть только пятьдесят лир, а у тебя? - спросил мальчуган своего одноклассника. Тот достал из кармана пригоршню мелких монет, подсчитал их и сказал, обращаясь к Карчофо: - Я тоже могу дать тебе пятьдесят лир, итого ты получишь сто, хорошо?
- Ладно, давай! - согласился Карчофо.
Наточив как следует и без того острый карандаш, Джузеппанджело подложил под тетрадку портфель и безо всяких затруднений решил задачу. Затем он сунул в карман заработанные деньги и со всех ног помчался к другому углу огромного здания школы, которое занимало целый квартал.
За пятнадцать минут Карчофо написал сочинение на тему «Самое прекрасное воспоминание моей жизни» и положил в карман ещё сто лир.
Написать сочинение труднее, чем решить задачу, к тому же, поди знай, какое самое прекрасное воспоминание у этого болвана! Да, тут пришлось пошевелить мозгами!
Конечно, если бы Карчофо удалось поступить в школу, его дела пошли бы куда лучше, - он выполнял бы домашние задания для всех и зарабатывал бы много денег, а в теперешних условиях, решая задачу для одного, он упускал возможность написать сочинение другому и наоборот.
Но Джузеппанджело Барони, по прозвищу Карчофо, обладал одним замечательным свойством: он никогда не падал духом.
Получив сто лир, он прямёхонько отправился на почту где купил листок бумаги, перо, конверт и марку.
Если Карчофо идёт на почту, - значит, у него возникла какая-то блестящая идея; и он собирается писать своему крёстному отцу - Джузепп Анджело Кастронуово.
«Уважаемый крёстный», - начал своё послание Карчофо, старательно выводя каждую букву и от усердия даже высунув язык. Он писал, примостившись в уголке крохотной комнатушки синьоры Пьерины. Сюда его пригласила Розалия: теперь она каждый день помогала тётушке Пьерине - подрубала простыни и присматривала за всеми, кто входил и выходил из дому.
«Свидетельствую вам моё глубочайшее почтение и сообщаю, что я вполне здоров, чего и вам желаю ... ». Карчофо немного подумал и с красной строки продолжал: «Находясь по делам в Милане ... » Хм, не слишком ли смело?. Впрочем, если рассудить здраво, сегодня утром разве не совершил он весьма выгодную сделку?! А ведь не так-то просто в наше время заработать двести лир! Чем не торговля?! Настоящая коммерция ...
«Находясь по делам в Милане, я не могу больше посещать школу в Сиракузах, ибо очень неудобно ездить туда каждый день».
Карчофо был рад своей выдумке. Ещё бы! От Милана до Сиракуз не меньше полутора тысяч километров! Против этого трудно возразить.
«Я мог бы поступить в школу в Милане, но у меня нет денег платить за обучение, и вот я подумал: Джузеппанджело Кастронуово наверняка рассердится, когда узнает, что его крестник не будет больше учиться и не кончит школу».
- Что это ты тут пишешь? - спросила синьора Пьерина Ченте. Карчофо, погружённый в свои мысли, вздрогнул от неожиданности.
