Михаил Максимов - Дедушкины сказки
– Меня покойница учила стряпать, – вспомнила она. – Забываться вот только стала, пробовала лицо ее вспомнить, веришь ли, не вспомнила. Вон сколько годочков-то прошло, сама давно бабушкой стала, ты за мной пришла. Оно и правильно, зажилась на белом свете. Сын и дочь давно оженились, внуки выросли, скоро правнуки будут.
Она оставила кружку с чаем, задумалась.
– Уехали из родного дома, помру, кто за могилой следить будет? Смерть, а там я своих встречу?
Этот вопрос, видимо давно не давал ей покоя, поэтому ответа ждала с особым волнением.
Но Смерть молчала.
Бабушка оглядела комнату, никого.
– Вот те раз, целый день приставала, а теперь запропастилась? Глянула на кровать и увидела, как усталая Смерть сладко посапывала, свернувшись клубочком.
– Умаялась, бедненькая, а я тоже хороша, загоняла совсем. Если с каждой так маяться, никаких сил не хватит.
Баба Нюра заботливо укрыла Смерть одеялом.
– Пока отдыхает, сбегаю к Анисье, проведать надо напоследок, а то, может, не придется увидеться.
Она набросила кофточку, осторожно вышла из избы. Смерть сквозь сон что-то проговорила, а потом опять сладко засопела.
Когда баба Нюра вернулась домой, на кровати уж никого не было.
– Вот незадача, – всплеснула она руками, – Не дождалась, видимо, спешила куда-нибудь.
Как-то я приезжал к знакомым в эту деревню и видел бабушку Нюру, которая одна копала картошку. Хороший, добрый урожай выдался в том году. Вот только помощников у старушки, к сожалению, не было. А мешки тяжелые, поднимать и таскать в ее-то годы, ох как не с руки. Да делать-то что? Неужели смерть в помощники кликать?
Песня
Одинокая, брела она по улицам большого города. Тысячи окон смотрели на нее своими электрическими глазами и, словно в насмешку, через открытые форточки посылали в след гром разноязыких песен. Идти становилось все трудней и трудней. Она изредка останавливалась, переводила дух. Когда силы её совсем покинули, робко постучалась в одну массивную дверь.
Открыли ее не сразу.
– Вам кого? – спросил недовольный голос.
– Я – Песня, – ответила она тихо.
– Ну и что?
– Впустите меня.
– А зачем?
– Я должна звучать, в этом моя жизнь.
– Послушай, голубушка, мне нет дела до твоей жизни, моя голова трещит от проблем, которые сложились по заводу, которым я руковожу. Понимаешь, руковожу!
Дверь захлопнулась.
Собравшись с силами, она побрела дальше.
Перед большим домом, на стенах которого висело много афиш, фонари горели особенно ярко. Молодые люди с музыкальными инструментами группами и по одному подбегали ко входу и исчезали в нем.
Песня немного постояла, подумала, а потом направилась к дверям.
– А вы куда? – остановил ее важный господин.
– Я Песня, хочу попасть во дворец.
– Ишь, чего надумала? Да ты понимаешь, какие знаменитости будут сегодня выступать?
– Я не знаю, что такое знаменитости.
– Вот что, голубушка, убирайся по-хорошему, тут тебе делать абсолютно нечего.
– У меня нет сил.
– А мне какое дело? Если каждую оборванку пускать в приличные места, своей головы лишишься.
Он бесцеремонно схватил ее за шиворот и выбросил на улицу. Придерживаясь за прутья ограды, побрела дальше. Смотрит, на скамейке сидят парень и девушка. Робко подошла.
– Простите, я Песня, не можете выслушать меня? Парень рассмеялся.
– Убирайся прочь, не видишь, что мешаешь нам?
Он небрежно бросил окурок сигареты в ее сторону. Девушка громко захохотала.
Мелкий дождик посыпался из туч, стало прохладней. Песня попробовала хоть как-то закрутиться в свои жалкие одежки, но они мало уже чем помогали. Из глаз покатились крупные слезы.
С трудом добрела до железного ящика, забралась в него и закрыла крышку.
Дождь не мочил, но противный запах сжимал горло. Откуда было знать, что это пристанище оказалось обычным местом для сбора мусора?
К ящику подошли люди.
– Давай, Петя, откупоривай, – послышался сиплый голос. До ее слуха донеслось бульканье жидкости и звон стаканов.
– Поехали, – произнес сипловатый. Она несмело подняла крышку.
– Братцы, а тут кто-то есть!
Сильные руки вытащили ее наружу.
– Погляди, вроде на бабу похожа?
– Я Песня, – сказала тихо, а потом добавила, – Может, послушаете меня?
– Ты что, сдурела? Запой мы тут, скоро явится хмелеуборочная машина, лучше брысь подальше.
От полученного пинка она пролетела метров десять.
Плохо было в мусорном ящике, а на улице еще хуже. Только возвращаться назад было боязно, пришлось тащиться дальше.
Ей уже не хотелось, чтобы кто-то ее слушал. Жизнь оказалась такой нелепой и такой короткой. И зачем она была рождена? Зачем мучился при ее создании человек? Столько грусти, душевной теплоты вложил он в нее, для чего? Окна убогого домика на окраине города еле пробивали своим скупым светом ночную мглу. Она заглянула сквозь стекло внутрь.
Молодой еще мужчина сидел за столом, охватив голову руками. И от всей его позы повеяло чем-то тоскливым, непомерно грустным и печальным. Смотрела долго, но человек ни разу не пошевельнулся.
– А может, он умер? – подумала с сожалением.
Подошла к двери, тихонько толкнула. Дверь открылась, вошла в дом.
Мужчина вздрогнул и поднял голову.
– Ты кто, смерть? – спросил глухим голосом.
– Нет, я Песня, – ответила тихо.
– А я думал смерть, мне она сейчас больше подходит.
– Почему вы так говорите?
Он посмотрел на нее долгим, тяжелым взглядом.
– Я сейчас должен умереть, понимаешь, умереть?
– Мне тоже немного жить осталось.
– Почему?
– Я Песня, меня должны слушать, в этом моя жизнь.
– Выходит, ты никому не нужна?
– Выходит, не нужна.
– Вот и я никому не нужен.
Они замолчали.
– Послушай, – нарушила молчание Песня, – раз уж такой конец, дай мне прозвучать, пожалуйста.
– Не до песен мне, но так и быть, звучи, да побыстрее.
– Подожди, соберусь с силами.
Она немного отдышалась, привела себя в порядок.
Человек обхватил голову руками и опять застыл в своей скорбной позе.
И Песня зазвучала. Сначала несмело, робко, но с каждой минутой сила ее все прибывала и прибывала. И вот она уже заметалась по тесной комнате, словно вольная птица по железной клетке. Человек встрепенулся, поднял голову, застонал.
– Что же ты делаешь? – выдохнул он.
Песня смолкла.
– Ты же мне всю душу наизнанку вывернула, всю мою жизнь, всю боль выплеснула.
Он зарыдал, не стесняясь ее присутствия.
– Прозвучи еще раз, я тебя прошу, умоляю, слышишь? И она зазвучала вновь.
Утром человек вышел из домика и пошел к людям.
Прошло много лет. Мне как-то пришлось встретиться с ним. Все эти годы он ищет ту песню, которая вернула ему жизнь. Только след ее где-то затерялся. Видимо, сгинула она на наших шумных улицах? А может, бродит до сих пор и ищет свое пристанище? И как знать, вдруг посчастливиться кому-то из нас в самую трудную минуту встретиться с ней? Дай-то бог!
