Андрей Жвалевский - Я хочу в школу
– А то он трубку не берет.
– Через полчаса у его подъезда.
И они синхронно отключились, синхронно сунули телефоны в карман и синхронно подумали: «Так… Это я ему звонил или он мне?».
И к подъезду любимого учителя подошли минута в минуту. Сейчас они были похожи на братьев-близнецов, которых разлучили в детстве: оба худые, сосредоточенные, глаза чуть не светятся в темноте от работы мысли. А один моложе только потому, что его сунули в ракету и отправили покататься вокруг Галактики на субсветовой скорости. Парадокс близнецов.
Это был такой специальный день, когда все происходит само собой. Поэтому Димка с Женей не успели даже потянуться к кнопке домофона, как дверь открылась и из нее вышел Впалыч.
Тоже худой, сосредоточенный и с горящими глазами. Не то чтобы третий брат-близнец – скорее, отец или искусственно состаренный клон.
Пару секунд они стояли и смотрели друг на друга.
– На ловца и звери, – наконец сказал Впалыч. – Пошли.
В прихожей, увешанной фотографиями (Виктор Павлович и разные известные люди в обнимку на фоне гор, Эйфелевой башни, пирамид, болота, тундры…) мальчишек прорвало. Они говорили почти одновременно, удивительным образом не мешая друг другу. Получалась поэма, в которой слились все трагедии мира. Кошка съехала с катушек, когда Молчун избил одноклассников, а Женька его не понял, но Кошка ведь манипулирует людьми, Молчуна пичкают чем-то, ее надо срочно спасать от себя самой, Женька во всем виноват, он не справился, а Кошка все время пялится на этого дылду.
Впалыч серьезно кивал, слушая этот сбивчивый рассказ, – и умудрился заварить травяной чай, нарезать штрудель и усадить гостей за стол. Все молча.
Когда Женя и Димка стали выдыхаться, Впалыч кивнул на чашки:
– Это мелисса. Сам собирал в экологически чистых местах.
Напиток оказался горьковатым и горячим, но не злым. Они все втроем немного посидели, смакуя аромат и вкус. Мелисса успокаивала.
– Да, ребята, – сказал Виктор Павлович, – у вас проблема, и серьезная.
– У нас разные проблемы… – попытался возмутиться Дима, но был остановлен поднятой ладонью Впалыча.
– Проблема одна, – повторил психолог. – Вы слишком… тепличные.
– Тепличные?! – теперь настала очередь удивляться Жене. – Да мы в лесу без продуктов месяц можем жить! В горы ходим! Под водой без воздуха по три минуты…
– Это да, – кивнул Впалыч. – Этому мы вас научили. Натаскали. А вот жить в реальном обществе забыли научить. И эта проблема стала общей. Из-за нее…
И он стал рассказывать, почти так же сбивчиво и безнадежно, как только что говорили «близнецы» Женька и Дима. О том, что на школу постоянно давили, требовали «вернуть в лоно» и «прекратить издеваться над детьми». О поддержке сверху, которая становилась все слабее и слабее, пока не прекратилась совсем. О том, как весь педсостав в ноябре внезапно командировали в Новосибирск для участия в каком-то невнятном семинаре «Инновационные технологии в образовании».
– А мы тут каким боком? – не выдержал Женька.
– Вы тем самым боком, которым все вышло, – неуклюже скаламбурил Впалыч. – Как только вы оказались в обычных школах, оказалось, что вы совершенно к ним не приспособлены…
– Потому что школы идиотические, – буркнул Дима.
Виктор Павлович ремарку из зала тактично проигнорировал.
– Показатели успеваемости, – это словосочетание Впалыч произнес с горькой иронией, – рухнули ниже плинтуса. С поведением беда. Не у всех такая большая, как у Артема, но все-таки. Поэтому нам грозятся запретить преподавать.
Женька и Димка смотрели на учителя во все глаза. Если таким, как Виктор Палыч и Михаил Александрович, нельзя учить детей, то кому тогда можно? Злыдне?
– Кстати, – Впалыч буднично допил остывший чай, – нам с вами даже общаться нельзя. Кое-кто заявил, что мы вас настраиваем против «нормальных школьных порядков». Если о нашем разговоре узнают… мне будет плохо. Хотя хуже некуда.
«Близнецы» только кивнули – синхронно, как они все делали сегодня.
А Виктор Павлович вдруг добавил с болью в голосе:
– А школу нашу снесут…
– Не могут они снести! – Анечка крепко сжала кулаки. – Не имеют права! Это наша школа! Мы там деревья сажали!
Димка и Женька только вздохнули. На сей раз не синхронно, а каждый сам по себе. Тот унисон, который привел их к дверям Виктора Павловича, куда-то исчез.
– Я их не пущу! – Аня потрясла кулачком, и выглядело это совсем не смешно. – Я… я… я наручниками себя прикую к крыльцу.
Крыльцо у 34-й школы было роскошное, обнесенное кованым забором. Ковали его выпускники – каждый год по одному пролету. Поэтому забор был, во-первых, незавершенным, во-вторых, по замечанию учительницы изобразительных искусств, «упоительно эклектичным». Зверушки соседствовали с абстрактными многоугольниками, а их сменяли цветочки-рюшечки и что-то уж вовсе несовместное с ковкой – анимешные рожицы.
Да что крыльцо – сама школа была особенной. Располагалась она не в типовом здании, которые плодили в советских проектных институтах, а в столетней усадьбе. Вернее, усадьба составляла только ядро, центр притяжения, вокруг которого толпились пристройки – учебные корпуса, бассейн, мастерские (под которыми в земле прятался классный тир, подаривший стране олимпийского призера по пулевой стрельбе). В «старом корпусе» классов не было – только кабинеты директора, завучей и некоторых учителей, а еще актовый зал и огроменная библиотека. Самое поразительное заключалось в том, что старые и новые здания не мешали друг другу, а как будто дополняли в той самой «упоительной эклектике».
В холле «старого корпуса» висела большая фотография, сделанная с вертолета (проект «Не касаясь земли»). На фото «старый корпус» напоминал редкую жемчужину, зажатую в светлое серебро оправы новых зданий.
И эту всю красоту собирались уничтожить.
– Мы не дадим, – мягко сказал Женя. – Мы что-нибудь придумаем.
Звонок от Алены прогремел неожиданно.
– Димочка, ты не забыл, что мы сегодня идем в кино?
– Забыл, – честно ответил Дима.
После того, что он узнал от Впалыча, ему было абсолютно не до кино.
– Напомина-а-аю, – ласково пропела Алена.
– Ой, Ален, ты знаешь… – начал говорить Дима, а потом вспомнил, что в кино будет Кошка, до которой Птицы так и не смогли дозвониться, и закончил совершенно не так, как собирался. – Хорошо, спасибо, приду.
– Жду, жду, жду… – промурлыкала Алена.
Дима раздраженно отключился, буркнул невнятно, что ему нужно идти, чтоб поговорить с Кошкой, и ушел.
Женя остался обзванивать всех руководителей групп из 34-й школы. Он твердо решил все исправить. Анечка тихо сидела рядом. У нее опять появилась надежда, и она боялась ее спугнуть.
Поход в кино был ужасен. Алена достала. Она не дала Диме сказать Юльке не слова, восхитилась его новыми контактными линзами и потащила внутрь. Более того, выяснилось, что билеты у них в дальнем конце зала.
– Других не было…
Алена честно захлопала глазами, а Дима, глядя на пустые ряды, бессильно злился.
Эля, Денис и Юлька сидели чуть впереди, сбоку. И Дима большую часть фильма гипнотизировал Кошкин затылок и думал о том, как бы ей все побыстрее рассказать.
К концу сеанса нервы у Димы натянулись до предела. Он рванул к выходу, чтобы успеть перехватить Кошку, но потерял ее в толпе. Кроме того, Алена повисла на нем, как… как Анечка, когда ей не хотелось уходить из школы.
– Дима-а-а, – капризным голосом пропела Алена, – ну куда ты так летишь, у меня каблуки-и-и. Иди помедленнее. Ой, я мороженого хочу! Димочка, вон мороженое, мое любимое! Давай купим, а?
Дима пытался высмотреть Кошку, но на улице уже темнело и разглядеть что-то было невозможно.
– Ой, сообщение, – Алена полезла в сумочку. – Это от Эли. Она пишет, чтобы мы их не ждали.
Дима видел, что Алена врет. И злился, хоть и понимал, почему она врет. Это ему даже льстило.
Если бы это было занятие у Впалыча, он бы быстро разложил все по полочкам, разобрался в ситуации и повернул бы ее так, чтобы злости не было. Но то занятие, а то…
Стоп!
Дима в прямом смысле слова чуть не врезался в стенку. Так вот что имел в виду Впалыч, когда говорил, что они «тепличные»! Зачем нужны занятия, если в жизни свои знания применить не можешь?!
Его учили, учили… Лучшие учителя его учили! А он… Он хочет сорвать злость на девочке, которой нравится. Она ведь не виновата в том, что Кошка слетела с катушек. И он сам с ней в кино пошел, мог и отказаться.
Злость отступала. Дима еще раз огляделся по сторонам. Возле кинотеатра оставалась немного народу. Ни Кошки, ни Эли с Денисом не наблюдалось.
– Пошли мороженое есть! – сказал Дима Алене, решив махнуть на все рукой и отложить серьезные разговоры на завтра. – Мороженое – оно полезно. Для работы мозга.
– Ты и так очень умный! – сказала Алена.
