Джинн Бёрдселл - Пендервики на улице Гардем
— Ничего, — сказала Джейн. — Да не волнуйся ты, всё в порядке. Ну что, идём?
А вот Скай не была так уверена, что с Розалиндой всё в порядке. Розалинда никогда не обзывается и не топает ногами. Это она, Скай, может топать, злиться, рвать и метать. А Розалинда — самая уравновешенная из всех Пендервиков. Нет, надо всё-таки посмотреть, как она там. Лучше бы, конечно, к ней заглянула Джейн, она в семье главный специалист по чувствам и переживаниям, но братья Гейгеры уже увели Джейн и Бетти тренироваться. Только Пса не увели: пожирателю полотенец было пока не до тренировок. Скай тронула его ногой, но он лишь жалобно вздохнул. Да, от этого помощи не дождёшься, придётся идти самой. И она решительно направилась к лестнице.
Розалинда сидела у себя в комнате и перелистывала латинский словарь.
— Скай, ты не помнишь, как там папа сказал? Mendax, mendax — а дальше?
Скай слегка повеселела. Латынь — это всё-таки проще чувств и переживаний.
— Mendax, mendax, bracae tuae con… не помню дальше.
— Conflagrant, кажется. — Розалинда увереннее зашелестела страницами. — Начну с mendax. Так, men-dax… Хм, получается, «врун». Не понимаю, папа, что ли, назвал меня вруном… вруньей то есть?
— Ну правильно, ты же ему перед этим сказала, что у него отличный галстук.
— А, ну да. Ладно, посмотрим, что там дальше. Дальше bracae — брюки, штаны. Потом tuae — это я знаю, это значит «твой». Ну и conflagrant — по-моему, это какая-то форма глагола… Ага, точно: conflagrare значит «гореть». — Розалинда удивлённо повертела словарь в руках, будто с ним что-то не в порядке… — Нет, не понимаю. Получается «Врун, врун, твои штаны горят»? На вруне штаны горят — это что значит?
Скай чуть не сказала: это значит, у папы крыша едет, а виноваты мы — но сдержалась: она же пришла сюда убедиться, что у сестры всё нормально, а не расстраивать её ещё больше. Что бы такого сказать утешительного?
— Ну… — неуверенно начала она, — может, ничего не значит. Или мы неправильно расслышали. А может… — О, кажется, придумала! — …может, папа просто водит нас за нос: бормочет себе всякую бессмыслицу на латыни, мы ведь всё равно не догадаемся. В общем, забудь. Выкинь это из головы!
— Думаешь, выкинуть?
— Конечно, — уверенно ответила Скай. Она немного гордилась собой: в конце концов, не так часто старшие сёстры просят совета у младших.
Розалинда села на кровать и уставилась в потолок.
— Зря я, наверно, обозвала Томми ослом.
— Да ладно, это же всего-навсего Томми.
— Ага.
Пока Розалинда пребывала в задумчивости, Скай решила немного послоняться по комнате — просто так, без цели. В комнате как будто что-то изменилось, только что? Мебель переставлена? Нет, вроде всё на местах. Покрывало, клетчатые занавески — всё как раньше, ничего нового. Наконец она поняла: ничего нового и правда не появилось. Но исчезло кое-что старое.
Нет фотокарточки, на которой мама держит на руках совсем ещё маленькую Розалинду.
— Рози, а где мамина карточка?
Эта фотография в рамке всегда стояла у Розалинды на тумбочке, около кровати. Не только дома, даже на каникулах: этим летом, например, Розалинда брала её с собой в Арундел.
Розалинда покраснела.
— Я её спрятала.
— Почему?
— Просто не хочется сейчас на неё смотреть.
Скай не стала спрашивать, почему не хочется. До сих пор ей как-то удавалось выруливать между Розалиндиными переживаниями, ну и ладно, сейчас главное ничего не испортить. Вдобавок во дворе стоял такой шум и гам, что было ясно: там уже вовсю тренируются.
— Слушай, — Скай тронула сестру за плечо. — Так есть хочется! А Ник же нам не даст пиццу, пока мы не разыграем его дурацкую комбинацию.
— Да, ты права. — Розалинда нехотя поднялась с кровати. — Ну, пошли. Раньше начнём — раньше закончим.
Хотя сёстры всегда жаловались на выматывающие упражнения тренера Гейгера и мечтали поскорее от них освободиться, но когда доходило до дела, они всё-таки бегали, прыгали и послушно бросались за мячом — даже без всякой пиццы. Осенью Ник устраивал им тренировки по американскому футболу, зимой по баскетболу — на них сёстры жаловались не меньше. А однажды летом он организовал целый софтбольный лагерь для всех детей улицы Гардем. Больше того, он объявил, что лагерь платный, и сёстрам даже пришлось выдать ему часть своих карманных денег. Они, конечно, капризничали и уверяли его, что ненавидят софтбольные тренировки ещё больше футбольных и баскетбольных, но это не слишком помогало.
Почему сёстры со всем этим мирились — это отдельный вопрос. Может, потому, что Розалинда, неожиданно для себя и окружающих, оказалась классной баскетболисткой: на баскетбольной площадке она могла переиграть не только любую девочку, но и почти любого мальчика из своей школы. А у Скай прорезался талант к софтболу — выяснилось, что она очень даже неплохой питчер и отличный хиттер[19]. Когда Скай и Джейн в школе начали играть в футбол — не американский, а европейский, с круглым мячом, — Ник самостоятельно изучил правила игры и придумал целую систему тренировок, хотя раньше европейским футболом не увлекался. (Это всё равно что хоккей, говорил он, только без клюшки, льда и интереса.) А в том, что его тренировки не прошли даром для Скай и Джейн, никто из Пендервиков ничуточки не сомневался.
Одной только Бетти тренировки Ника пока не принесли сколько-нибудь заметных спортивных успехов. Но Ник от неё не отступался и, не слушая скептиков, пророчил ей большое спортивное будущее.
— Бетти, — кричал он ей в тот момент, когда Скай с Розалиндой выбежали из дома, — не надо наклоняться и закрывать голову руками, когда Джейн бросает тебе мяч! Лучше стой прямо и старайся его поймать.
— Хорошо, — пообещала она и действительно выпрямилась, правда уже после того, как мяч пролетел у неё над головой. — Розалинда, смотри, я футболист!
— Скай и Розалинда, пять кругов вокруг дома за опоздание! — не оборачиваясь, приказал Ник.
Скай попыталась отвертеться:
— Я не могу бегать, когда я голодная.
— Шесть кругов. Ассистент Гейгер!
Томми дунул в свисток — на этот раз негромко и отвернувшись от Розалинды, — и две старшие сестры Пендервик побежали вокруг двора. С каждым кругом Скай всё больше злилась и становилась всё голоднее, зато Розалинда вскоре повеселела — особенно когда штрафная пробежка закончилась и начались упражнения с мячом. И особенно после того, как ей удалось блокировать Томми, то есть сбить его с ног. Она даже не слишком огорчилась, когда у Томми потом тоже получилось её блокировать и даже когда Ник назначил им обоим по десять «обезьяньих прыжков», потому что они должны были пасовать друг другу мяч, а не блокировать.
Они, как всегда, отработали сначала стандартные передачи и успели уже перейти к новой комбинации Ника под названием «полька», с кучей всяких пасов, пробежек и разворотов, когда в игру вступил новый игрок — точнее не вступил, а метнулся оранжевой молнией к мячу, упущенному Джейн. Томми дунул в свисток, все остановились, а кот Азимов бесстрашно прыгнул на овальный мяч и прижал его к земле.
— Мне помешали! — объявила Джейн. Ей явно не понравилось, что кот легко взял мяч, с которым она не справилась.
— Это ещё кто такой? — спросил Ник.
— Это кот. — Присев, Бетти с любопытством смотрела на Азимова, который с таким же любопытством смотрел на неё. — Он живёт у наших соседей.
— Да, и надо им его вернуть, пока Пёс его не разорвал в клочья, — сказала Скай. — Я сбегаю отнесу. — Ей так сильно хотелось есть, что она уже была готова на всё, даже таскать котов, только бы улизнуть с тренировки.
— Пёс в доме, — возразил Ник.
— Если он учует кота, выскочит через окно, — нашлась Скай. — Ник, это срочно! — И пока Ник соображал, что ответить, Скай подхватила Азимова на руки и продралась с ним напрямик через кусты форзиции.
По другую сторону от кустов первым её побуждением было оставить кота прямо тут, на травке, и возвращаться: умные вопросы по астрофизике так и не придумались, поэтому разговаривать с Иантой, тем более один на один, ей по-прежнему не хотелось. Но, с другой стороны, чем дольше она пробудет у соседей, тем меньше останется тренироваться.
— Ну, и что делать? — спросила она у Азимова.
— Мр-р-р, — ответил он.
У Скай появилось не очень приятное ощущение, что кот её оценивает. И, кажется, не слишком высоко.
— Ладно, — сказала она. — Будь по-твоему. Отнесу тебя в дом.
— Мр-р-р, — снова сказал Азимов, на сей раз гораздо благодушнее.
— Глупый ты кот. — Но пока Скай с котом на руках шла к двери дома Ианты, она всё же не удержалась и почесала его за ушком.
Не успела она позвонить в дверь, как крышка над прорезью для почты откинулась. Присев (прорезь располагалась на уровне колен), Скай увидела прямо перед собой круглые глаза Бена.
