Анника Тор - Открытое море

- Какое?

- Которое только что у тебя было.

Нелли попыталась вспомнить, какое у нее сейчас было выражение лица. Ничего не вышло.

- Не напрягайся, - настаивала Карита. - Сядь, как сидела несколько секунд назад. Помнишь, о чем ты думала?

Конечно, Нелли помнила. Она думала о том, о чем с недавних пор думала постоянно. Что с ней будет? Куда ее отправят?

- Да.

- Вот об этом и думай!

Что будет, если Йон расскажет тете Альме правду о том, как он чуть не утонул?

- Да! Именно так!

Нелли нельзя было смотреть, как Карита рисует. Художница требовала, чтобы девочка все время сидела, потупившись, опустив глаза вниз, на куклу, изображавшую Пабло. Улыбаться тоже было нельзя.

И на картину смотреть нельзя. Пока. Только на вернисаже в сентябре, так решила Карита. Это будет сюрприз.

Правая рука затекла, пальцы кололо иголками.

- Хочешь передохнуть?

- Да, спасибо.

Нелли поднялась, отложила куклу и попыталась размять руку. Карита налила в стаканы воды из графина, стоявшего на столе у мольберта. Один стакан она протянула Нелли, другой взяла себе.

- Хочешь погулять?

Нелли покачала головой.

- Мне нравится позировать.

- Странно, - сказала Карита, - что такая девочка, как ты, оказалась в этом захолустье.

Нелли не поняла, что она имеет в виду.

- Я сразу догадалась, - продолжила Карита, - что тут не твой дом. Не только по цвету волос и глаз. Твоя аура говорит, что ты - человек другого сорта.

- Аура?

- Излучение, которое исходит от тебя, - пояснила Карита. - У тебя весьма своеобразная аура. Мне не следовало этого говорить, но именно потому я захотела нарисовать твой портрет. Зря тебя привезли сюда. Тебе нужно образованное общество, чтобы развивать свою индивидуальность.

Аура. Образование. Индивидуальность.

Нелли не поняла значения этих слов. Но уловила общий смысл. Значит, ее прежние страхи были обоснованны: она другая, она не вписывается в окружение, и Карита подтверждает это.

Нелли другая. Нелли им не подходит.

Поэтому они не хотят оставлять ее у себя.

- Хозяйка Линдберг - грубая деревенская женщина, которой не дано понять такого ребенка, как ты.

У Нелли в груди будто что-то разорвалось.

- Тетя Альма - самая хорошая! Она всегда была добра ко мне. Она... она...

Девочка зашлась слезами.

- Дружочек, - сказала Карита. - Успокойся! Я совсем не хотела критиковать госпожу Линдберг. Она по-своему хороший человек. Я просто имела в виду...

- Замолчите! - крикнула Нелли. - Замолчите, замолчите!

Карита замолчала. Она прошлась по чердаку, подняла с пола тюбик с краской, поправила ткань на стуле. Потом взяла стакан, налила в него воды и протянула Нелли.

- Попей. Сможешь посидеть еще немного?

- Да.

Нелли взяла куклу и села на стул. Прижала ее к груди. Слезы больше не текли, но печаль осталась.

- Да! - воскликнула Карита. - Именно так! Вот нужное выражение!

«Скоро приедет Штеффи».

Нелли мысленно твердила эти слова как заклинание.

Скоро приедет Штеффи. Станет легче. Она будет не одна.

Нелли чувствовала себя так, словно уже покинула остров. Словно ее тело бродит здесь, занимается привычными делами, в то время как настоящая Нелли обитает где-то далеко-далеко.

Иногда, помогая на кухне, Нелли с трудом подавляла желание обнять тетю Альму и выплакаться, как она, бывало, делала в детстве. Но теперь она не могла этого сделать.

Слишком много тайн встало между ними. Тайное решение тети Альмы отправить Нелли в детский дом. Тайна событий, происшедших в бухте у заброшенной хижины.

И самое страшное: тайные мысли Нелли о том, что если бы Йон утонул, тетя Альма с дядей Сигурдом оставили бы ее у себя. И было бы у них двое детей.

- Ну как, поедем? - спросила Соня.

- Что?

- Ты не слушаешь, - возмутилась Соня. - Что с тобой? Последнее время ты такая странная.

- Я задумалась. Что ты сказала?

- Я спросила, поедем ли мы на велосипедах в заброшенную хижину?

- Ты же не хотела туда возвращаться.

- Ерунда, - махнула рукой Соня. - Ничего ведь не случилось. И уже прошло больше недели.

- Не знаю, - ответила Нелли. - Не хочется.

- Тогда искупаемся?

- Наверное.

- Какая ты скучная! - воскликнула Соня. - Что с тобой? Ты ничего не хочешь!

- Я же сказала, давай сходим.

- «Давай сходим», - передразнила ее Соня. - Тоже мне, сделала одолжение. Я пойду с Уллой-Бритт. Или с Анни.

- Иди.

- Ах так? Ну и пойду.

- Мне все равно. Делай, как хочешь. И не надо передо мной отчитываться.

- Ладно, - сказала Соня. - Я пошла.

Она спрыгнула с забора, схватила велосипед, перекинула ногу через раму и укатила прочь.

Нелли осталась одна. Зачем было грубить Соне? Просто так, без причины!

Ведь она могла бы сказать: «Конечно, пойдем искупаемся!», и сейчас они бы уже шли на пляж. А теперь Соня отправится туда с Уллой-Бритт или с Анни. У Анни лошадиное лицо. Как Соня могла ее выбрать? А Уллу-Бритт, которая вечно сплетничает?..

Зато они обычные. Соня, Анни и Улла-Бритт. Такие как все. Только Нелли другая. У нее есть аура. Индивидуальность. Своеобразие. Свой образ. Она другого сорта. Она здесь чужая. И поэтому им не нужна.

«Скоро приедет Штеффи», - подумала Нелли.

Но легче от этой мысли ей не стало.

Глава 26

В понедельник утром, после поездки в Уддеваллу, Штеффи чувствовала себя смертельно уставшей, болел каждый мускул. Она с трудом притащилась на работу и заставила себя выполнять свои обязанности, хотя тело было тяжелым, как свинец.

Не только тело. Мысли были тоже свинцово-тяжелыми.

Умер. Умер. Папа умер.

Возвращаясь с работы, она остановилась у телефонной будки и набрала номер Свена. Послышались долгие гудки, Штеффи хотела уже положить трубку, но тут услышала знакомый голос.

- Сёдерберг у телефона.

- Это я.

- Как съездили?

- Юдит нашла сестру. А я встретила человека, который знал папу. Он не сказал прямо, но я поняла, что он...

Штеффи была не в силах произнести слово, весь день стучавшее у нее в висках. Но Свен все понял.

- Давай не по телефону, - сказал он. - Приходи ко мне.

И тут же, словно пожалев о своих словах, добавил:

- Или встретимся в парке? Может, так лучше?

- Нет, - сказала Штеффи. - Я к тебе приеду.

- У меня не убрано, - настаивал Свен. - Давай мы...

- Ничего страшного. Можно мне прийти прямо сейчас?

- Конечно. Ты найдешь?

Он продиктовал адрес и начал объяснять, как пройти.

- Знаю, - сказала Штеффи. - Ты забыл, что я два месяца жила у Хедвиг Бьёрк, всего в квартале от твоего дома.

- Тогда до встречи.

- До встречи.

Как обычно, она сделала пересадку на площади Ернторьет, но, вместо того, чтобы ехать на запад в Сандарну, села в трамвай, идущий в восточном направлении, а потом на автобусе доехала до Юханнеберга.

Свен жил в новенькой семиэтажке. Штеффи отыскала его фамилию на табличке возле подъезда и поднялась на лифте на пятый этаж.

Не успела она нажать кнопку звонка, как Свен уже открыл дверь. Словно стоял и ждал, когда остановится лифт. Он потянул Штеффи за собой и закрыл дверь.

- Стефания, милая моя Стефания, - бормотал он, прижав губы к ее волосам. - Мне так жаль.

Некоторое время они стояли, обнявшись. Затем Штеффи высвободилась из объятий Свена и осмотрелась.

Квартира была небольшая - одна комната с нишей для кровати - альковом - и крошечный кухонный отсек. Вход в комнату скрывала занавеска.

- Проходи, - пригласил Свен и отодвинул занавеску. - Не стоять же нам в прихожей. Хочешь что-нибудь выпить?

- Воды, - ответила Штеффи.

Свен принес из кухни стакан с водой.

Посреди комнаты стоял большой письменный стол, на нем зеленая печатная машинка и нагромождение газет и бумаг, которые того и гляди посыплются на пол. Вокруг стола - горы книг, ими же заставлены высокие, во всю стену, книжные полки. Из других предметов мебели в комнате были: стул с подлокотниками, кресло и тумбочка, тоже заваленная кипами бумаг и газет. Справа еще одна занавеска закрывала альков.

- У меня ужасный беспорядок, - сказал Свен. - Надеюсь, ты меня простишь.

- Пустяки.

Свен убрал с кресла рубашку и газету и предложил Штеффи сесть. Сам он выдвинул стул и сел напротив.

- Теперь рассказывай.

Он протянул ей стакан с водой. Штеффи рассказала все, что произошло в выходные. Умолчала лишь о разговоре в палатке. Свен внимательно слушал.

- Ты же не знаешь точно, - наконец сказал он. - Твой папа и этот человек могли потерять друг друга. Это не значит, что папа умер.

Штеффи покачала головой.

- Ты не был там. Не слышал его. Он знает, что папа умер. Я в этом уверена.

Штеффи не заплакала. Она так долго оплакивала маму, что, казалось, слезы кончились. Для папы слез не осталось. Лишь ноющая боль в сердце, которая заглушала боль в мышцах.

- Бедняжка моя любимая, - пробормотал Свен. - За что тебе такие испытания?

Он погладил ее волосы и щеки. Штеффи взяла его руку и поцеловала ладонь. Свен вздрогнул.