Тэцуко Куроянаги - Тотто-тян, маленькая девочка у окна

На этом спортивном празднике произошло нечто не­обыкновенное. Трудно даже поверить, но коротышка Такахаси оказался первым во всех видах соревнований. Пока его соперники барахтались внутри матерчатых карпов, Такахаси мгновенно прошмыгнул сквозь своего. Только они успели просунуть свои головы между перекладинами лестницы, а он уж давно миновал ее и оказался впереди всех. Точно так же обстояло дело и с эстафетным бегом по лестнице. В то время как остальные дети неуверенно перебирались с одной низенькой ступеньки на другую, короткие ноги Такахаси сновали подобно поршню в насосе. Мгновенно он поднимался на верхнюю площадку и так­же стремительно спускался вниз, при этом его фигура мелькала, как при ускоренной киносъемке.

И хотя ребята очень хотели победить Такахаси и ста­рались изо всех сил, их усилия оказались тщетными – мальчик продолжал набирать баллы. Тотто-тян тоже пы­талась одолеть Такахаси, но ни в одном виде состязаний ей это так и не удалось. Конечно, обогнать коротышку при беге по ровному месту было несложно, но он наверстывал свое с лихвой там, где было потрудней.

Такахаси завоевывал одну награду за другой, светясь нескрываемой радостью, донельзя довольный собой. Он явно стал задирать нос. А поскольку он всюду был первым, то, естественно, и призы, которые ему доставались, бы­ли лучшими. Все с завистью наблюдали, как он полу­чал их.

«В следующем году я обязательно обгоню его…» – в глубине души думал каждый. Однако и во все последующие годы победа на школьных соревнованиях каждый раз доставалась Такахаси…

Надо сказать, что и награды на соревнованиях, или, иначе говоря, призы соответствовали вкусам директора. Так, например, в качестве первого приза он мог выдать огромную редьку, за второе место – два корня лопуха, который, хорошенько отварив, употребляли в пищу. Треть­им призом мог оказаться пучок шпината. Поэтому не удивительно, что Тотто-тян, пока не выросла, была иск­ренне убеждена, что и в остальных школах на спортивных соревнованиях победителей награждают овощами.

В других же школах наградой в то время обычно служили тетрадки, карандаши, ластики. Не зная об этом, ученики «Томоэ» тем не менее не испытывали особого восторга, когда их награждали овощами. Тотто-тян, на­пример, получив в награду корни лопуха и немного лука, не представляла, как она повезет их в электричке. А во­обще дополнительные награды под разными предлогами выдавались даже тем, кто не занял призового места, по­этому к концу соревнований каждый ученик «Томоэ» по­лучил свой овощ. Неизвестно почему, но большинство детей не рисковали возвращаться из школы с зеленью, стесняясь недоуменных взглядов взрослых. А ведь ни­сколько не стеснялись, когда их посылали в овощную лавку.

Один толстяк-мальчишка, выигравший кочан капусты, долго вертел его в руках, не зная, что с ним делать.

– Не хочу тащить ее, люди смеяться будут. Лучше выброшу… – проворчал он.

Директор, по всей видимости, понял, чем недовольны его ученики. Он подошел к ребятам, которые стояли в нерешительности со своими морковками, редьками и капустой.

– Что такое? Не нравится? – спросил он. – А что, если отнести это домой и попросить маму приготовить на ужин? Вы ведь заработали эти овощи. Хорошая добавка к рису – хватит на всех домашних. Ну, смелей! Бьюсь об заклад – будет вкусно!

Что ж, директор, как всегда, был прав. Впервые в своей жизни Тотто-тян могла принести домой на ужин нечто добытое ею собственными силами.

– Я попрошу маму поджарить корешки от лопуха! А вот что с луком делать, пока не знаю… – сказала Тотто-тян.

Вслед за ней и остальные победители наперебой при­нялись рассказывать директору о том, что можно сделать из их призов.

– Вот и замечательно! Значит, договорились! – обрадованно рассмеялся он.

И наверно, директор представил себе, как весело будет сегодня за ужином, когда подадут овощи и детишки станут рассказывать домашним о спортивном празднике.

Но, должно быть, больше всего он думал о Такахаси, чей обеденный стол будет буквально завален завоеванными им первыми призами. «Пусть в памяти мальчика, страда­ющего от сознания своего физического недостатка, на­всегда останется чувство радости и гордости от одержан­ной победы», – думал директор.

И кто знает, может быть, и соревнования в школе «Томоэ» проводились таким «хитрым» образом, чтобы Та­кахаси оказался первым.

Поэт Исса

Своего директора дети прозвали «Кобаяси Ис­са». Свою любовь к нему они выразили в песенке:

Кобаяси Исса!Дядюшка добрыйИ немного лысый!

Дело в том, что, как вы знаете, директора звали Ко­баяси, так же, как и замечательного поэта прошлого века Кобаяси Иссу[16], которого директор, большой любитель японских трехстиший хайку, особенно почитал.

Он так часто декламировал стихи своего однофамильца, что поэт Кобаяси Исса стал для них таким же близким, как и директор школы.

Директор любил трехстишия Иссы за их задушевность, за то, что они были так близки к настоящей жизни. В те времена, когда сочинителей хайку считали на тысячи, одному Иссе удалось создать своеобразный, неповторимый мир поэзии. Директор восторгался поистине детской про­стотой трехстиший Иссы и, кажется, завидовал его ма­стерству. При каждом удобном случае он читал детям стихи Иссы, а те охотно заучивали их наизусть.

Например, вот такие:

Эй, не уступай,Тощая лягушка!Исса за тебя.

Воробушек-дружок!Прочь с дороги! Прочь с дороги!Видишь – конь идет.

Ой, не бейте муху!Руки у нее дрожат…Ноги у нее дрожат…[17]

А однажды директор экспромтом сочинил мелодию для одного трехстишия Иссы, и все запели ее:

Подойди ко мне,Поиграй,Сирота-воробушек.

Довольно часто учитель давал детям уроки хайку, хотя программой они не были предусмотрены.

Тотто-тян тоже сочинила свое первое трехстишие и посвятила его своему любимому персонажу – черному дворовому псу по кличке Норакуро. О его смешных при­ключениях рассказывалось в картинках на страницах юмо­ра одного детского журнала. Норакуро поступил на службу в собачье войско, которым командовал бульдог, рядовым и постепенно стал расти в чинах, несмотря на то, что за ним водились разные грешки.

Бравый черный песБросил службу в армии,Переплыл на континент.[18]

Директор советовал ученикам:

– Сочините такое хайку, которое просто и искренне выражало бы ваши мысли.

Трехстишие, которое сочинила Тотто-тян, трудно было назвать настоящим хайку. Но все же по нему можно было судить о круге ее интересов. И хотя в ее хайку не было соблюдено обязательное число слогов, Тотто-тян считала, что это не ошибка, ведь у самого Иссы в трехстишии, посвященном желтому воробушку, которого просили ус­тупить дорогу благородному коню, был лишний слог.

Во время прогулок к храму Кухомбуцу или в дождли­вый день, когда нельзя было гулять и непогоду пережидали в актовом зале, однофамилец и почитатель великого поэта пользовался любой возможностью, чтобы рассказать детям о японских трехстишиях. Таким образом он учил их познавать человека и природу.

Казалось, что многие свои хайку Исса написал специ­ально для школы «Томоэ»:

Стаяли снега, —И полна вдруг вся деревняШумной детворой![19]

Очень странно!

Впервые в жизни Тотто-тян нашла деньги. Слу­чилось это накануне, в поезде, когда она возвращалась из школы домой. Как обычно, она села на станции Дзиюгаока на поезд, идущий по линии Оимати. Около первой же остановки – Мидоригаока – дорога совершала крутой по­ворот, и каждый раз на этом месте вагон с громким скрипом накренялся. Зная это, Тотто-тян широко расстав­ляла ноги, чтобы не шлепнуться на пол. Садилась она обычно в последний вагон – поближе к выходу – и стояла у правой, по ходу поезда, двери: на ее станции платформа была справа.

И вот вчера, когда вагон резко накренился и, как всегда, громко заскрипел, Тотто-тян заметила около себя на полу нечто похожее на монету. Правда, в прошлый раз это «нечто» оказалось простой пуговицей, поэтому девочка решила получше разглядеть, что там такое. Когда вагон выпрямился, она нагнула голову и внимательно посмотрела вниз. Теперь не было никаких сомнений, что это деньги, а точнее, монета в пять сэн[20]. Сначала Тотто-тян подумала, что кто-то из стоящих поблизости уронил монету, а когда вагон накренился, она просто подкатилась к ее ногам. Но поблизости никого не оказалось.

«Что же делать?» – подумала Тотто-тян. И тут же припомнились чьи-то слова: «Если нашел деньги, нужно сразу же отнести их в полицию». Но полицейских в вагоне не было.

В этот момент дверь кондукторской, находившейся в конце вагона, отворилась и появился кондуктор. Сама не понимая почему, Тотто-тян наступила правой ногой на пятисэновую монетку. Заметив знакомую девочку, кондук­тор приветливо улыбнулся ей. Смущенная Тотто-тян не смогла ответить ему тем же. А в это время поезд оста­новился на станции Оокаяма, предшествующей той стан­ции, где Тотто-тян надо было выходить. С противополож­ной стороны открылась дверь, и в вагон ввалилась целая толпа пассажиров – почему-то больше обычного. Они тол­кали и теснили Тотто-тян, но та отчаянно оборонялась, ведь ей никак нельзя было оторвать от пола правую ногу. Стараясь удержаться на месте, Тотто-тян продолжала думать, как ей поступить с деньгами: «Сойду на станции и отнесу в полицейский участок!»