Жан-Клод Мурлева - Река, текущая вспять
Во второй половине дня одежда высохла. Томек уже собрался идти дальше, как вдруг заметил вдали, где река исчезала за деревьями, темное пятнышко на воде. Он подождал и вскоре увидел, что приближается какое-то суденышко. Возможно, такой же плот, как и у него. На нем — люди. Последние живые существа, с которыми общался Томек, были маленькие парфюмеры, пять дней назад. Его сердце заколотилось. Кто это? Друзья? Враги?
Чем ближе подплывал плот, тем сильнее билось его сердце. И отнюдь не от страха. От того, что он точно знал, хотя и не мог как следует рассмотреть, — это Ханна. Он был уверен, что только у нее может быть такая изящная фигурка. Но кто это у нее за спиной? Такой большой? Томек не мог представить себе Ханну с кем-то чужим. И сейчас, в столь долгожданный момент, она с другим… Оказавшись ближе, Ханна замерла. Она, конечно, узнала Томека, но пока не была уверена в этом. Когда плот подплыл почти вплотную, она замахала руками над головой, приплясывая от радости, и закричала:
— Господин бакалейщик! Я здесь! Я здесь! Я здесь!
— Ханна! Я здесь! — ответил ей Томек.
Потом спохватился:
— Осторожнее! У тебя есть весло? Греби сюда!
Томек не хотел, чтобы Ханна, как раньше он сам, упала вместе со своим спутником в воду. Но ей, как видно, опасности были нипочем. Она разбежалась и прыгнула в воду до того, как плот достиг перевернутого водопада. Она плавала как рыба и, выпрыгнув из воды, бросилась к Томеку на шею:
— Как тебя зовут?
— Томек, — ответил Томек, поразившись ее непосредственности.
— Томек? Очень мило, — произнесла девочка.
— Во всяком случае, лучше чем Приставала! — добавила она, рассмеявшись.
Потом она повернулась к своему спутнику, который топтался на краю плота в нерешительности.
— Приставала! Не бойся! Ныряй и плыви сюда! — прокричала она, потом шепнула Томеку: — Он немного трусоват и не любит мочить свою шкуру…
Томек только теперь понял, что Приставала не человек, а животное. Какое? Сложно было определить.
— Это… медведь? — попробовал угадать Томек.
— Не совсем, — ответила Ханна. — Скорее, панда. У него нет ни клыков, ни когтей, и ест он только цветочки.
Между тем Приставала кубарем скатился с плота и старательно шлепая по воде лапами, поплыл к берегу. Его густой мех намок, и когда зверь выбрался на камни, оказалось, что он стал в два раза меньше. Это очень развеселило Ханну.
— Приставала, отряхнись где-нибудь в другом месте, прошу тебя! — попросила она.
Но было уже поздно: Томек был обрызган с ног до головы.
— Олух невоспитанный! — рассердилась Ханна. — Знает, что забавный и потому на него трудно сердится, вот и творит все что заблагорассудится. Приставала, поздоровайся!
Стоя на задних лапах, как человек, Приставала смерил Томека грустным взглядом и… протянул ему лапу. Он действительно был очень забавный. Томек перевел взгляд с панды на Ханну, потом обратно. Он тысячу раз представлял себе встречу с девочкой, но и вообразить не мог, что все произойдет в присутствии гигантской печальной панды. «У жизни воображение богаче, чем у меня», — подумал он. И пожал Приставале лапу.
Томек и Ханна столько хотели рассказать друг другу, что не знали, с чего начать. Тысячи вопросов срывались с их уст, и невозможно было ответить на все сразу.
— Когда ты была в Лесу Забвения… — начал Томек.
— В каком лесу? — переспросила Ханна.
Томеку пришлось объяснять. Она прошла через лес, ничего о нем не зная! И это она так истошно кричала, напугав Томека и Мари.
— Я в панике вскарабкалась на ветку, а этот дурацкий медведь ждал внизу, пока я издам хоть малейший звук, чтобы растерзать меня. Через час мне это надоело. Я подумала: «Хочешь что-нибудь услышать? Получай!» — и прыгнула ему прямо в ухо. Представляешь, я там целиком поместилась! В ухе у медведя. И закричала изо всех сил, во весь голос! Я умею так вопить… Хочешь послушать?
— Нет, думаю… не стоит, — отказался Томек.
— Тогда медведь будто с ума сошел. По-моему, я порвала ему барабанную перепонку. Потом я выпала у него из уха и побежала куда глаза глядят. Мне повезло, что я выбрала верное направление… Ты знаком с Пепигомой?
— Ну… да, — промямлил Томек. — Вы тоже знакомы? Она милая.
Им так хотелось рассказать друг другу обо всем сразу, что они путались в своих приключениях. Они обсуждали маленьких парфюмеров, поле, гигантские синие цветы, которые называют «парусами», лес с шишками-белками…
— Именно там я встретила Приставалу, — рассказывала Ханна. — Я спала под деревом, и на заре, когда обычно холодает, мне вдруг стало очень тепло и уютно. У меня, конечно, было шерстяное одеяло, но все же… Потом я услышала, как кто-то храпит прямо у меня под боком… Я открыла глаза — рядом лежал Приставала. Теперь понимаешь, почему я его так назвала? В любом случае, советую ночью спать рядом с ним. Нет ничего приятнее. Он одновременно и подушка, и перина, и печка, и еще он такой спокойный, что сразу же засыпаешь.
Ханна не знала ни о скалах, потому что пришла с другой стороны, ни о Несуществующем острове, потому что пересекла океан на другом корабле и в другом месте. Томек рассказал ей о своем пути и загадал загадку колдуньи. Ханна сразу же нашла правильный ответ и тут же принялась извиняться, потому что Томек расстроился… Когда они устали от разговоров, то обнаружили, что их одежда уже высохла и наступил вечер. Приставала проснулся и принялся тереться о Ханну, чтобы та его погладила.
— Вот видишь, это самый ласковый зверь на свете!
Томек задумался, можно ли ревновать к панде по имени Приставала?
Подъем вдоль водопада показался им несложным. Наверху их ждал сюрприз: деревья редели, а река превратилась в маленький ручеек. Еще через несколько сотен метров он заворачивал в сторону. Дойдя до поворота, они увидели то, чего Томек так долго ждал: перед ними возвышалась высокая гора. Последние лучи солнца освещали ее вершину. Казалось, она достает до неба.
— Как красиво! — прошептала Ханна. — Как церковь!
— Да, — произнес Томек, — перед нами Священная гора. Река кончается на ее вершине.
— Вперед? — радостно спросила Ханна.
— Вперед… — ответил Томек.
Приставала немного сник. Пешие прогулки не были его любимым занятием. Троица шла вдоль берега, пока не выбилась из сил. Склон становился все круче. Перед тем как стемнело, они разбили лагерь на большой скале. У Ханны были с собой кремень и огниво, и они развели костер. Они съели припасенные Томеком орехи и легли, прижавшись друг к другу. Засыпая, Томек вспомнил слова старика Ишама: «Никто оттуда не возвращался… это так же невозможно, как вырастить рожь на ладони…» Он посмотрел на Священную гору, возвышавшуюся перед ним темной опасной громадой, и задрожал. Теперь он был не один, и, как ни странно, это не внушало ему спокойствия. Напротив. «Я старший, я должен их защищать…» Он завернулся в одеяло и прижался к теплому боку Приставалы.
— Скажи, Томек, — сонно прошептала Ханна, — что у тебя в мешочке на шее?
Не говоря ни слова, он раскрыл мешочек, достал из него одно су и положил на ладонь девочки.
— Держи, это монетка, которую ты мне дала, когда зашла в мою лавку. Я тебе ее возвращаю.
— Спасибо, как мило… — пробормотала она.
— Спокойной ночи, Ханна, — сказал Томек.
Она не ответила, и он добавил:
— И тебе спокойной ночи, Приставала…
Зверюга что-то ласково пробурчал. На языке панд это, видимо, значило: «Спокойной ночи».
Глава семнадцатая
Священная гора
Ранним утром гора уже не казалась Томеку такой угрожающей, как накануне. Наоборот, она будто приглашала их к восхождению. Трое искателей приключений доели остатки провизии, а затем с легким сердцем тронулись в путь, без малейшего сомнения в том, что сегодня же вечером вернутся обратно с фляжками, полными воды из реки Кьяр. Во всяком случае, они в это верили. Вода уже не была соленой и становилась все светлее и прозрачнее. Дети по-прежнему никак не могли привыкнуть к тому, что река течет вспять, поднимается по склону, перепрыгивает через пороги, брызгаясь и пенясь. Ханна и Томек пытались не обращать внимание на это чудо, но порой не могли не остановиться и не полюбоваться на нее, сидя на корточках.
— Невероятно, правда? — говорил один.
А другой подхватывал:
— Действительно, невероятно…
И они шли дальше. Приставале становилось все тяжелее втаскивать свою тушу на вершину горы. Он пыхтел как паровоз и ближе к полудню уселся на камень с упрямым видом, показывая, что больше не сдвинется с места. Ханне пришлось взять его за лапу и уговаривать:
— Ну давай, Приставала! Мужайся! Такая зарядка пойдет тебе на пользу. Не можем же мы тебя здесь оставить одного!
Дети иногда сомневались, надо ли было брать Приставалу с собой, но вскоре убедились, что взяли его не зря. Гигантская панда помогла им преодолеть сложное препятствие.
