Юрий Томин - Повесть об Атлантиде
— Мираж! — усмехнулся Леша. — Только в миражах видишь то, чего нет, а здесь — наоборот. Так, товарищ начальник?
— Это не мираж… — бледнея, сказал Сергей Михайлович. Он показал на обрывок веревки, обвязанный вокруг корневища. — Там же порог, Леша!
Посмотрев вдаль, они увидели паузок, плывший вниз по течению.
Вез единого слова, даже не взглянув друг на друга, они бросились вперед. Ноги вязли в скрипучем песке, бежать приходилось короткими шажками, как по льду. Они перепрыгивали через камни и падали. Они не знали, чем и как можно помочь, они просто бежали.
— Тайгой!.. Напрямик! — крикнул Леша.
В этом месте Тунгуска делала большой крюк. Они побежали напрямик, продираясь сквозь кусты, оставляя на ветвях клочья рубашек. Ветка, отброшенная Лешей, хлестнула Сергея Михайловича по лицу. «Хорошо, что не в глаза, — подумал он машинально. — Если в глаза, — не успеть…»
Ободранные, они скатились с обрыва и увидели лодку. Они не раздумывали, почему оказалась здесь эта лодка, а прыгнули в нее и отплыли от берега.
— Сергей Михайлович, куда? — спросил Юрка.
Только тут они заметили, что в лодке сидит мальчишка»
— Вылезай! — крикнул Сергей Михайлович.
Но вылезать было уже некуда. Паузок приближался к порогу, лодка — к паузку. Они должны были спастись вчетвером или вчетвером погибнуть.
Лодка с разбегу ударила в бок паузка. Лены на палубе не было. Сергей Михайлович ухватился за брус и, оттолкнув ногами борт лодки, прыгнул на палубу. Он не рассчитал толчка, — лодка зачерпнула воды. Леша последним рывком весла успел снова прижать ее к паузку. От толчка она накренилась, хлебнула еще воды и стала медленно погружаться. Леша вытолкнул Юрку на палубу паузка и, ухватившись за скобу, тоже влез наверх. Когда Сергей Михайлович вывел Лену из будки, лодка, поблескивая оранжевыми бортами, разворачивалась в нескольких метрах от паузка.
На подступах к порогу течение стало быстрее. Берега плавно и стремительно неслись мимо.
— Якорь! — крикнул Сергей Михайлович.
На носу рядом с бухтой веревки лежал самодельный якорь — большая кошка, согнутая из толстых прутьев. Леша бросился туда и, столкнув якорь в воду, торопливо обмотал конец веревки вокруг бруса. Веревка побежала за борт. Быстро растаяла бухта. Паузок вздрогнул — веревка натянулась, но тут же ослабла. Через секунду — снова толчок, и снова паузок, дернувшись, поплыл дальше. Самодельный якорь скоблил дно, не зацепляясь.
Сергей Михайлович сжал губы. Лена почувствовала, как напряглась его рука. На носу Леша по-прежнему бормотал что-то сквозь зубы, словно колдуя. Течение относило паузок к правому берегу, мимо фарватера, — на камни.
Но вот, рванувшись, туго натянулась и запела веревка. Паузок развернуло. Заклокотала вода, разбиваясь о нос. Остановились берега. Понеслись мимо хлопья пены, мутные всплески, обглоданные водой ветки.
До порога оставалось меньше километра.
Четверо на борту по-разному приняли случившееся. Сергей Михайлович — нахмуренный, серьезный — поглядывал на берег, рассчитывая что-то. Юрка старался не смотреть на бешено мчавшуюся воду. Леша ругался. Лена еще ничего не понимала.
Натянувшаяся веревка под напором воды гудела басовито и глухо. Ветер, помогая течению, натягивал ее до предела. И опять легким толчком дощаник сорвался с места, но, пробежав метров пятьдесят, снова остановился. Самодельный якорь держал плохо.
— Почему мы не плывем к берегу? — спросила Лена.
— Сейчас, Ленушка, сейчас… — озабоченно ответил Сергей Михайлович. — Мы пока встали на якорь. Нужно посмотреть, к какому берегу удобней пристать.
Заметив невольное движение Юрки, Сергей Михайлович показал ему рукой: «Молчи!» Юрка слабо мотнул головой. Он с отчаянием и надеждой смотрел на Сергея Михайловича, но тот сам не знал, что делать. Он подозвал Юрку, усадил его рядом с Леной.
— Посиди пока… — Он старался говорить спокойно. — Сейчас что-нибудь придумаем, — и ушел к Леше.
— Ты как меня нашел? — спросила Лена. — А где остальные?
— Я… так… увидел — и поплыл… Я не думал, что ты здесь. Это случайно.
— А где Петя и Димка?
— Они дома, — солгал Юрка. Он подумал, что самое главное сейчас, — чтобы Лена ничего не узнала. Юрке было страшно, но он старался подавить в себе страх. Это как бы снимало с него часть вины за то, что двое остались в лесу. И он заговорил торопливо и громко, пытаясь голосом заглушить страх:
— Мы были в лагере… Ты уже ушла… Сергей Михайлович подарил нам компас… Ты приходи к нам, когда будешь в поселке. У меня есть друг — Павел, он умеет играть на гитаре…
— Ты почему так кричишь? — спросила Лена.
— Я всегда говорю громко, — ответил Юрка.
А на носу совещались Сергей Михайлович и Леша. Юрка видел, как Сергей Михайлович раздевался. Затем он подошел к ним в одних трусах.
— Ленушка, я сейчас до берега поплыву. Понимаешь, весел-то у нас нет, лодку мы упустили. Куда еще унесет, пока к берегу пристанем… А я веревку зацеплю на берегу — паузок и прибьет течением.
— Вода холодная, замерзнете, — поежилась Лена.
— Да… Холодная, — сказал Сергей Михайлович. — Но я не замерзну, я в детстве рыбий жир пил. — Он старался говорить весело и даже улыбался, но в глазах его не было веселья.
Юра испуганно взглянул на него, затем — вниз, где окутанные пеной, маячили камни порога. Сергей Михайлович перехватил его взгляд.
— Ты рыбий жир пьешь, Юра? — спросил он.
Юрка не ответил. Ему было не до шуток. Но Сергей Михайлович и не ждал ответа. Разговаривая, он обвязывал вокруг пояса тонкую веревку.
Сергей Михайлович подошел к борту. Юрке на мгновение показалось, что это — продолжение шутки.
Но Сергей Михайлович прыгнул.
Течение подхватило его и, прежде чем над водой показалась его голова, невысокий бурунчик всплеска унесло далеко за корму. Вынырнув, он поплыл к берегу. Юрке казалось, что руки его двигаются слишком медленно по сравнению со стремительным бегом реки.
Веревка расстелилась по воде, выгнувшись широкой дугой. Река тянула ее из рук Леши, и он уступал ей, потому что держать веревку — значило держать пловца.
Прошла минута. А может быть, — час.
Уже далеко, внизу, на фоне камней мелькали над водой руки и в провалах между невысокими крутыми волнами маячила черная точка — голова. Неожиданно веревка ослабла. Течение вытянуло ее вдоль реки. А Юрка увидел, что Сергей Михайлович плывет уже не к берегу, а от берега.
И пока его не унесло туда, где вода горбилась и кипела, можно было разглядеть, как — все так же упорно и так же медленно — поднимаются над водой руки.
Потом они скрылись из вида.
— Он уже на берегу? — спросила Лена.
— Он отвязался… — растерянно проговорил Леша.
— Леша… — еле выговорил Юрка.
— Что — Леша? Что — Леша?! Я плавать не умею, — понимаешь? Я в степи вырос!.. Понимаешь? Разве я бы сам не поплыл! — заорал Леша, внезапно озлобясь. — Конец нам тут! Вот!..
У Лены задрожали губы.
— Где дядя Сережа? — спросила она.
Юрка посмотрел на нее и внезапно почувствовал, что на смену страху пришла злость. Такая же как у Леши, злость против ненавистной реки, против порога и дурацкого самодельного якоря! Ему хотелось броситься в воду, молотить по ней кулаками.
— Я умею плавать, Леша…
— Ну?.. — недоверчиво, но уже тише сказал Леша. — Ты что, парень, плыть хочешь?
— Я умею хорошо плавать. Я знаю… Нужно по фарватеру, а не к берегу. Там проход есть. Я позову кого-нибудь.
— Плыви, — тихо ответил Леша. Он нагнулся к Юрке и прошептал ему на ухо: — Плыви, парень… Все равно тут — крышка. Не погибать же девчонке.
На мгновение у Юрки промелькнуло сожаление, что Лена не видит его сейчас. А когда он встал на корме, то снова стало страшно.
Река горбилась и шипела, как рассерженный кот.
— Я сейчас прыгну, — неуверенно сказал Юрка.
Леша стоял рядом. Он не сделал ни одного движения, не сказал «прыгай» и не сказал «останься».
И Юрка прыгнул.
Вынырнув, он обернулся, и паузок показался ему маленьким коробком. Снова понеслись назад берега. Подводные струи ударяли в живот тугими комками.
Рядом выплыла и завертелась маленькая воронка. Юрка метнулся в сторону, но она догнала его и, скользнув по ногам, растаяла.
Юрка взглянул вперед, где должен был открыться узкий проход между камнями, но за волнами ничего не увидел. Он только чувствовал, что вода бежит все быстрее. Она стала упругой, как резина, она мяла и ощупывала его тысячью цепких холодных вихрей.
А потом навстречу ему бросились узкие каменные ворота. Берега исчезли. Небо, смешавшись с пеной, хлестнуло его по лицу. Раз… Еще раз!.. Совсем близко Юрка увидел гладкий бок камня. Камень прыгнул назад и скрылся. В памяти Юрки остался неподвижный завиток волны, стоявший у гладкого лба камня.
