Наринэ Абгарян - Всё о Манюне (сборник)
– Вот кто к нам пьисёл! – приговаривала она подобострастно. – Вот кто пьисёл. Пьивет!
– А кто пришел? – полюбопытствовали мы.
– Не видишь, што ли? – обернулась к нам Сонечка. – Пьисёл целовецек домовой! С мышком!
Человечек Домовой не подозревал, что его ждет. Когда в московском ГУМе его вручили высокому мужчине с характерным блеском победителя в глазах (еще бы, отстоять километровую очередь и уйти с покупкой – не это ли есть победа?), он сразу признал в нем хозяина. Представил тихую патриархальную семью, куда его приведут. В этой семье дети ходят по стеночке, жена хозяина, обмотав лицо от робости и прочей стеснительности платком, с утра до вечера готовит на кухне и выглядывает оттуда только с высочайшего позволения супруга.
«Еду в рай», – решил Человечек Домовой.
Семья на первый взгляд оказалась странной. По дому бегали склонные к разрушительной в особо крупных размерах деятельности девочки, жена хозяина щеголяла в коротком платье, выставив на всеобщее обозрение пусть и прекрасные, но голые колени, не говоря уже о прочих женских уловках в виде накрашенных километровых ресниц и пышных, обвязанных голубой шелковой лентой волос! Девочки первым делом распотрошили мешок с подарками, затолкали туда какой-то тяжеленной чепухи. Тут прискакала еще одна девочка, круглоглазая, с развевающейся надо лбом прядью непослушных волос, притащила ножницы и предложила подровнять ему бороду, а то тут она клокастая, а там вообще кучерявая! И если бы не хозяйка дома, которая налетела в последний миг, выдрала его их цепких рук девочек и убрала на антресоли – до лучших времен, то не факт, что он бы вообще дожил до новогодних праздников!
Потом его выставили под наряженной елкой, рядом стояла красавица Снегурочка, которую он сразу же полюбил всеми фибрами своей дедовской души, вроде жизнь засияла новыми манящими красками, и тут на тебе, в комнату вбегает пухлое розовощекое создание, лучится васильковыми глазами, падает ниц и называет его Человечек Домовой!
Человечек Домовой даже не подозревал, какие тяжелые для него наступили времена. Сонечка влюбилась в него раз и навсегда и отказывалась расставаться хоть на секунду – волокла за собой по квартире, драла бороду игрушечной расческой, пыталась накормить кашей и ежеминутно сажала на горшок. Человечек Домовой садиться на горшок отказывался, отплевывался кашей и крепко подозревал, что попал не в рай, а в какое-то другое, очень даже возможно, что противоположное от рая место.
Запретить Сонечке терзать Человечка Домового мы не могли – она тут же срывалась в свой фирменный плач.
– Ладно, играй с ним, только не ломай, хорошо? – увещевала мама.
– Хайясо! – мигом унимала рев Сончека и принималась терзать своего нового любимца с удвоенной силой.
Вечером она улеглась спать с Человечком Домовым. Всех выгнала из спальни, крепко закрыла дверь, пела ему нежным басом про сёренькаго войцка. Когда мама через полчаса заглянула в спальню, Сонечка спала, обняв за шею Человечка Домового. Мама тихо перенесла дочку в ее кроватку, водрузила Деда Мороза под елку и пошла звонить Ба:
– Тетя Роза, она сегодня без соски уснула! Даже не вспомнила о ней!
– Видимо, ребенку для полного счастья домового под боком не хватало, – заухала довольная Ба.
Новогодний стол мы накрывали всей семьей. Пока папа с дядей Мишей бились со столешницей, чтобы разложить праздничный стол, мы с Каринкой и Манькой тащили стулья.
Взяли в комоде большую белую скатерть, мама ее сама вышила – шелковые белые гроздья винограда на белом сатиновом полотне. Казалось бы, белое на белом не разглядишь, ан нет! Увитые тонкой лозой гроздья выделяются белыми облачками, такое впечатление, словно они немножко, на миллиметр, поднялись над скатертью и парят в воздухе. Мама сейчас тайком вышивает еще одну такую скатерть, для Ба, – готовит подарок к ее дню рождения. Вышивает она под большим секретом, знаю об этом только я и ценой неимоверных усилий не проговариваюсь Каринке с Манькой. Потому что, если проговорюсь – секрет перестанет быть секретом, и мы быстренько проболтаемся Ба. Вот и приходится мне изо всех сил молчать.
Разложив стол, папа с дядей Мишей усаживаются за шахматы. Дальше балом правят Ба и мама, а мы выступаем в роли подмастерьев – красиво раскладываем тарелки и салфетки, протираем льняным полотенцем до блеска вилки с ножами и фужеры, вилки раскладываем справа от приборов, ножи слева.
– Поменяйте вилки и ножи местами, – подсказывают нам наши папы. Они, хоть и увлечены шахматами, но краем глаза следят за нами. Тем временем над Бердом витает большое, вкусно пахнущее облако толмы – в каждой семье сегодня варят это сытное и обязательное для новогоднего стола блюдо. Мама тоненькими лепестками нарезает мясную закуску, Ба заправляет «Столичный» салат сепарированной сметаной, выкладывает в вазочку, украшает дольками крутосваренных яиц и зернышками граната. Она твердо уверена, что зернышки граната – непременное условие для того, чтобы любой салат имел изысканный вид. Мама с ней полностью согласна.
За окном ветер играется большими хлопьями снега, по телевизору показывают «Иронию судьбы, или С легким паром», фильм, который мы очень любим. Стол полностью сервирован, мы, празднично одетые и тщательно напричесанные, сидим на диване – ждем, когда всех пригласят к столу. Сегодня свершилось чудо – с большим боем, но Каринка надела платье. Платье красивое, с юбкой в шотландскую клетку и темным верхом с высоким воротом. Если глядеть на сестру немного прищурившись, можно решить, что в этом платье ходит настоящая принцесса – высокая и изящная. Но если фокус зрения вернуть на место, то сразу понимаешь, что на самом деле в этом платье страдает наша Каринка, сильно страдает, но виду не подает – обещала маме с папой хотя бы в новогоднюю ночь вести себя как Мальвина. Вот и ходит со скучающим лицом и поминутно одергивает подол платья.
Ба накрутила волосы в высокую прическу, надела свое парадное синее платье в мелкий горох, напудрилась, надушилась капелькой духов и превратилась в настоящую королеву. Мама сделала модную прическу под Мирей Матье, подвела глаза, открыла плечи. Какая она все-таки у нас красавица!
Сонечка давно уже спит в своей кроватке. Мы аккуратно извлекли из ее объятий Деда Мороза и поставили под елку.
– Одиннадцать тридцать! – возвещает Ба. – Пора за стол!
Человечку Домовому плохо видно, что творится за столом, – мешает большой золотистый шар, низко свисающий с еловой ветки. Он опирается на ледяной посох, вытягивает шею…
За большим праздничным столом сидит большая семья. Мужчина в очках воюет с пробкой, женщина в красивом белом жакете перегнулась через стол и вцепилась в бутылку обеими руками.
– Чтобы не опрокинул на скатерть, – пыхтит она.
– Мамеле, может, ты сама откроешь?
– Нет уж, бутылки открывать – мужское дело. Наше дело – подстраховать!
Высокая светленькая девочка, смешно жестикулируя, шепчет что-то пухленькой кареглазой девочке. Другая девочка, с шебутным выражением лица, перегнувшись через колени кареглазой девочки, слушает внимательно и поддакивает.
– Ой, про блинчики с мясом забыли, – вскакивает из-за стола жена хозяина. Она сегодня чудо как хороша – узкое платье, красивая укладка, туфли на каблуках.
– Надя, я тебе помогу, – кидается следом взрослая женщина в белом жакете, – пожарить-то успеем? А то времени осталось всего ничего, двадцать минут!
– Успеем!
– Давай я, – тянется к бутылке с вином хозяин.
– Да я уже всю пробку искрошил, – жалуется мужчина в очках.
– Сцедим, – смеется хозяин.
Воспользовавшись занятостью взрослых, пятилетняя девочка, тихо сидящая рядом с девочкой в клетчатом платье, тянется к тарелке, вылавливает несколько оливок и прячет себе в карман. Интересно зачем?
Под бой курантов врываются в гостиную женщины, неся перед собой две большие тарелки с румяными блинчиками. Мужчины освобождают на столе место под новую закуску, наполняют фужеры вином, дети поднимают стаканы с шипучим лимонадом.
– С Новым годом, ура! – перебивая друг друга, радуются все.
«Ура! – повторяет про себя Человечек Домовой. – Ура!»
Ему хорошо и светло. Ему нравятся все эти люди, и даже спящая в кроватке маленькая девочка, которая сегодня пыталась крепко запеленать его в банное полотенце и утопить в унитазе, тоже нравится. Спасибо жене хозяина, спасла в последний момент.
Человечек Домовой наблюдает за праздником и греет ладони о радость окружающих. Наверное, это и есть счастье, когда рядом люди, которых ты любишь всей душой. Которые с тобой – навсегда, невзирая на время и расстояния.
Несомненно, это и есть счастье.
Послесловие от автора
Меня часто спрашивают о героях повествования – что с ними стало, в кого они выросли.
