Энн Брешерс - Третье лето Союза «Волшебные штаны»
— Может, мне нравится загнивать, — с вызовом сказала Тибби.
— Но этот процесс не для тебя, — безапелляционно заявила Кармен, давая понять, что разговор окончен.
Тибби откинулась на сиденье и закрыла глаза. Голоса подруг звучали для нее как знакомая музыка: солировал то один инструмент, то другой. Спокойствие и уверенность возвратились к Тибби, но ненадолго. Кармен вдруг остановилась у роквудского бассейна.
— Что это мы здесь забыли? — озадаченно спросила Тибби.
— Мы приехали поплавать, — сказала Би.
— А что, нельзя было пойти к Лене? — поинтересовалась Тибби.
— У нее дома родители. И Валия уже спит.
Все понятно. Ни один человек, если он в здравом уме, не хотел бы разбудить Валию, а окна ее спальни выходили прямо на задний двор.
— Но этот бассейн закрыт.
— Пойдем, а? — позвала Би.
Тибби последовала за подругами, но настроение у нее резко испортилось, когда они подошли к высоченной ограде.
— Вот здесь! — прокричала Би, указывая на от-резок, не покрытый электрической проволокой. Все еще только пытались подтянуться, а Би уже практически перелезла. — Выше и дальше! — звала она, словно они ехали на горных велосипедах.
— Я не пойду, — заявила Тибби.
— Почему? — Лена и Кармен разом обернулись. В любой другой день Тибби согласилась бы без колебаний. Но сегодня от одной мысли о том, что придется напрягаться и лезть через ограду, все у нее болело. Тибби не могла объяснить почему, но твердо знала, что останется по эту сторону забора.
— Просто не хочу, — сказала она.
Би перелезла обратно. Все явно расстроились, и Тибби стало стыдно.
— Ну вы идите. — Она старалась говорить бодрым голосом. — Серьезно, идите. Надо ведь, чтобы кто-нибудь остался здесь и посторожил… Ну, на всякий случай. — Тибби знала, что это объяснение звучит неубедительно.
— Плохо, что ты не идешь. Без тебя будет не так весело, — вздохнула Лена.
— Как-нибудь потом. — Тибби почувствовала себя предательницей.
Итак, она сидела, прислонившись к ограде — с внешней, неправильной стороны, — делая вид, что сторожит, и слышала, как ее подруги плюхнулись в воду. Им было немного грустно без Тибби, но все равно хотелось играть.
— Кармен, давай я тебе заплачу.
Кармен закатила глаза:
— Отстань, а? Мы, кажется, не платим друг другу и не считаем очки.
Тибби задумчиво посмотрела на Кармен:
— Тогда я не буду тебе платить.
— Слава богу. — Кармен отрыла в Тиббином барахле вишневый блеск для губ и накрасилась им. — Одиннадцатый этаж, верно?
— Да, спроси в регистратуре доктора Барнеса. Если что, там есть игровая комната.
— Ноу проблемс. Больница для меня — второй дом. — Кармен выудила из кучи вещей Тиббину мягкую черную футболку и раздумывала, стоит ли ее похищать.
— Катрина с ума сойдет от радости.
Кармен положила футболку обратно в кучу.
— Для меня это будут хорошие подготовительные курсы, — тихо сказала она.
Тибби с сочувствием дотронулась до ее руки:
— Кармен, тебе не нужны никакие курсы, ты и так молодец.
Кармен спустилась по лестнице. Катрина с желтым рюкзачком за плечами уже нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Ее шлем съехал набок.
— Ну что, мелочь, готова?
Катрина встала на стул, вытянула руки, как пловец, и запрыгнула на Кармен.
Тибби помогла посадить Катрину в детское сиденье, которое они прикрепили в машине Кармен, а затем села вперед. Сначала Кармен подвезла Тибби на работу, а потом поехала в больницу. Кармен радовалась тому, что Катрина в отличие от Валии весело напевала и не жаловалась на плохую езду.
Они вышли из машины, и Кармен взяла малышку на руки. Катрина трогательно прижалась к ней, как детеныш коала, а ее шлем постукивал о подбородок Кармен.
— Можно мне нажать на кнопочку? — спросила Катрина в лифте.
— Да, одиннадцать. Один один. — Кармен направила ее указательный палец.
Катрина пришла в такой восторг, будто Кармен обеспечила ей счастливое будущее.
— Всегда нажимает Ники, — пожаловалась она, нажимая еще несколько раз. Сердце Кармен забилось быстрее. Конечно, она думала о нем. Конечно, она хотела его увидеть. Хотя, с другой стороны, не хотела.
Она посадила Катрину на стол рядом с регистратурой отделения педиатрии.
— Катрина Роллинс. Мы записаны к доктору Барнесу, — сказала она женщине в окошке.
Та записала имя и достала медицинскую карту Катрины.
— Подожди немного в игровой комнате, солнышко, — улыбнулась она.
— Можно ей тоже пойти? — Катрина дотронулась до щеки Кармен.
— Ну конечно. — Женщина указала, куда идти.
Кармен шла и постоянно оборачивалась. Она так хотела его увидеть.
Очень хотела. «Что ж, в другой раз», — подумала она, переступив порог игровой комнаты. Там было ярко и солнечно; множество детей и крохотная мебель. Кармен могла только стоять или сидеть на полу, потому что все равно не влезла бы в миниатюрный стульчик. А если бы даже каким-то чудом и влезла, то не вылезла бы ни за что. Кармен представила себе, как выходит из больницы с красным стульчиком на попе.
— Ну что? — Она поставила Катрину на пол и поправила ей шлем. — Во что будем играть?
Довольная Катрина принялась бегать по комнате. Наконец она принесла игру «Ноев ковчег», ксилофон, двух кукол и книгу. Кармен знала: Катрине всегда хотелось, чтобы подруги Тибби были и ее подругами. Теперь Кармен была в полном ее распоряжении.
Из-за кукольного дома, стоявшего в углу, раздался звонкий девчачий смех. Еще оттуда слышался мужской голос — наверное, отца девочки. Кармен решила, что, когда эти двое уйдут, они с Катриной переберутся в кукольный дом. Двое мальчиков перебрасывались мячиком, который кто-то основательно погрыз.
— Поиграем? — Катрина вытрясла зверей из ковчега.
И они стали играть. Кармен была за бегемота, слона, льва и пингвина. Она всегда хорошо изображала животных, а пингвин ее так воодушевил, что она всерьез вошла в образ. Ее пингвин был главным мафиози, вроде Марлона Брандо в «Крестном отце», только на пингвиний манер. Катрина заливалась смехом, и люди за кукольным домиком тоже. Мальчишки носились вокруг.
Внезапно Кармен поняла, что нога, высовывающаяся из-за кукольного домика, обута в кроссовку марки Puma. Воодушевление тут же прошло, а через пару мгновений она увидела над домиком знакомое лицо.
Она закрыла лицо руками.
— Привет, Вин.
Он вышел из-за кукольного домика, даже не пытаясь сдержать улыбку.
— Привет, Кармен. — Он сел на пол рядом с ней. Знаешь, никогда не думал, что бывают такие важные и крутые пингвины. Я даже не знал, что пингвины умеют разговаривать.
— Ха-ха-ха! Очень смешно, — проворчала Кармен. Она откашлялась. — Вин, это Катрина, моя подруга. Катрина, это Вин.
Катрина с важным видом встала.
— Привет, — небрежно поздоровалась она.
Вин показал на шлем:
— Классные наклейки.
Она кивнула:
— Я сломала голову.
Кармен ужаснулась:
— Малышка, ты ничего не сломала. Ты сильно ударилась.
Катрина махнула рукой, словно это были незначительные подробности.
— Она быстро поправляется, — добавила Кармен.
Вин пытался сохранить серьезное выражение лица.
— Эй, Мэдди.
Прелестная темнокожая девчушка высунулась из-за домика.
— Это Катрина.
Катрина направилась в ее сторону.
— Можно мне с тобой поиграть?
— Можно, — разрешила Мэдди. Ей было года четыре. Достаточно для того, чтобы смотреть на Катрину свысока. — Только не трогай гостиную.
Вин сидел рядом с Кармен на полу, и она чувствовала тепло его тела. Его запах — немного соленый, как у орешков кешью, и немного сладкий, как у манго. У нее закружилась голова.
— Не думала, что увижу тебя, — сказала она, все еще смущаясь при мысли о недавнем спектакле.
— Я же здесь работаю.
— Знаю, но… — начала она.
— Я имел в виду отделение педиатрии. Я играю с детьми с девяти до двух, пока их родители у доктора.
Кармен изумленно подняла брови:
— Правда?
— Да. Кстати, если тебе нужна работа, иди сюда. Все с ума сойдут от твоего пингвина.
Она зажмурилась:
— Прекрати.
— Правда, здесь не очень хорошо платят, — добавил он.
— Сколько? — поинтересовалась она.
— Вообще нисколько.
— Это плохо.
— Ошибаешься. Все лучше, чем моя работа после двух. Я развлекаю старичков, и они постоянно требуют, чтобы я покупал им всякую дрянь в автомате.
На пороге игровой комнаты появилась медсестра:
— Катрина Роллинс?
Кармен поднялась:
— Катрина, пойдем. Наша очередь.
Вин тоже встал.
— Это твоя сестра? — спросил он.
— Нет. Я единственный ребенок, — поспешно сказала Кармен, сама не зная почему. Ведь это уже было неправдой.
