Гэри Бранднер - Мистер Пэнтс

Гэри Бранднер

Мистер Пэнтс

За сценой, как обычно после шоу, царил хаос. Кондиционеры выключили, так что в воздухе висели пыль, табачный дым (на таблички «Не курить» никто внимания не обращал) и запах пота. Крепкие парни в джинсах и футболках с надписью «Рак мозга», смеясь и ругаясь, разбирали и упаковывали звукоусилители, динамики, осветительное оборудование, дымовые машины и прочие аксессуары концерта «хэви-метал». Широкоплечие секьюрити сдерживали вопящих фанаток, пытающихся прорваться к своим кумирам.

Фарли Змерис вытер ладони о красный пиджак и вожделенно посмотрел на них. Взгляд пробежался по молодым грудям, жаждущим, чтобы их пощупали, пухлым губкам, готовым обхватить член. Да только груди эти предназначались не для рук Фарли, губки — не для его члена. С первого взгляда поняв, что он — не музыкант, фанатки забывали он его существовании.

Фарли показал пропуск сотрудника, и дюжие охранники пропустили его к гримерной, которую занимал Джоджо Кингман, вокалист «Рака мозга». Фарли остановился у двери, чтобы вынуть из ушей затычки. По правде говоря, хотя сам Фарли никогда бы этого не сказал, он терпеть не мог «хэви-метал». Он ненавидел взрывные ударные и визжащие гитары. А более всего он ненавидел дикие вопли, которые выдавались за пение. Если б у него был выбор, он бы лучше слушал хор глухих трубачей. В уединении своей спальни он наслаждался музыкой Гарри Конника-младшего. Но никогда, никогда и никому в этом бы не признался. Ему не только сказали бы, что он безнадежно отстал от моды, его выгнали бы с работы. А лишившись работы, он не смог бы и близко подойти к Валери Монс.

Фарли глубоко вдохнул и постучал.

— Отвали, — прохрипели из-за двери.

Ноги Фарли уже согласились подчиниться, но мозг приказал стоять на месте. Он дал себе слово, что сегодня добьется своего. Постучал вновь.

— Отвали.

— Я займу у вас только минуту, — проверещал Фарли. — Пожалуйста.

— Святое дерьмо… ладно, заходи, только быстро.

Фарли открыл дверь, вошел. Увидел костюмы, тюбики и баночки с гримом, обертки от гамбургеров и чипсов, окурки. На туалетном столике стояла початая бутылка виски «Уайлд терк». Джоджо Кингман, ссутулившись, сидел перед зеркалом. Бледная обвисшая кожа блестела от пота. Остатки грима пятнали лицо, от левого глаза вниз тянулась черная полоска туши. Яркий свет безжалостно открывал множество морщинок, мешки под глазами. Волосы Кингман красил в иссиня-черный свет. Как и брови.

Фарли и раньше видел рок-звезд вблизи, и всегда его возмущала несправедливость, царящая в этом мире. Этот тридцатилетний развалина, который выглядел на двадцать лет старше, который вопил на сцене как резаный, выкрикивая что-то бессвязное, мог поиметь любую женщину в удобное ему время. А вот девятнадцатилетний Фарли Змерис, симпатичный, пышущий здоровьем, с неплохим голосом, не мог подступиться к единственной в мире девушке, которую он так хотел.

— Ты кто?

Фарли назвался.

— Я тут работаю. Билетер.

— Хорошо. У двери куча фоток. Возьми, сколько хочешь, и уходи.

— Фотографии мне не нужны. Я хочу у вас кое-что спросить.

Рок-звезда кашлянул в полотенце.

— Спрашивай и отваливай.

— Дело в том, я… Все девушки — ваши. Снаружи беснуется толпа тех, кому просто не терпится отдаться.

— И что?

— Как вам это удается? В чем секрет?

— Черт, я же звезда. Женщины обожают трахаться со звездами. Вот и весь секрет. До свидания.

— Но разве нет чего-то еще? Я видел много концертов. Далеко не все так притягивают девушек. Вы притягиваете. Еще несколько человек. Вы хоть намекните мне, как вам это удается? Что в вас особенного? Почему женщины липнут к вам?

Джоджо Кингман впервые отвернулся от зеркала и посмотрел на Фарли.

— А чего это тебя так разобрало?

— Моя девушка. Ну, в общем, не моя, но мне хочется, чтобы она ей стала. Она тут кассир. Может, вы ее заметили?

— С чего мне замечать кассира?

— А кроме того, второй такой красавицы я не видел.

— Да, естественно. И ты хочешь ее оттрахать.

Фарли почувствовал, что краснеет.

— Ну… вы понимаете…

— Хочешь или не хочешь?

— Хочу, — выдавил из себя Фарли.

— Так что тебя останавливает?

— Не могу подступиться к ней. Перепробовал все. Старался очаровать, не замечал, дарил подарки, писал письма. Никакого эффекта. И, прежде чем отступиться, решил обратиться к вам. Вдруг вы знаете что-то такое, что заставив ее заметить меня.

— Между прочим, знаю, — неожиданно для Фарли ответил Кингман. — Но ты уверен, что хочешь услышать мой секрет?

Сердце Фарли учащенно забилось.

— Мечтаю об этом!

— Пусть будет по-твоему. — Рокер поднялся, встал к Фарли лицом. — Смотри на меня внимательно. Что ты видишь?

И Фарли понял, что не может оторвать глаз от нижней половины рок-звезды. Светло-коричневые штаны обтягивали низ живота и ноги, как вторая кожа. Крошечные лучики света, казалось, проникали сквозь ткань, открывая каждую родинку, каждый прыщик на коже. А особо выделялся цилиндр, словно сосиска лежащий на внутренней части бедра.

— Что скажешь? — нарушил затянувшуюся паузу Кингман.

— Ваш… ваш… ваш…

— Мой член. Что с тобой? Не можешь произнести это слово вслух?

Фарли лишь таращился на него. Кингман покачал головой.

— Член, между прочим, есть у каждого, так? И твой, возможно, ничуть не хуже моего.

К Фарли вернулся дар речи.

— Так в чем секрет?

— В штанах, парень, в штанах. Они сшиты на заказ. Надень такие штаны и, обещаю тебе, женщины не оставят тебя в покое. В том числе и твоя… как ее зовут?

— Валери.

— Вот-вот.

Фарли вновь уставился на штаны. Даже в обшарпанной гримерной они завораживали взгляд.

— Где мне их купить? — пискнул он.

Кингман сел. Великолепные штаны натянулись, полностью повторив изгибы его тела, на их ровной поверхности не появилось ни складки. На верхнем листке блокнота написал несколько слов, вырвал листок, протянул Фарли. Тот прочитал:

Мистер Пэнтс.[1]

Моди Плейс, 369.

— Моди Плейс?

— Это на Беверли-Хиллз, рядом с Родео-драйв. Найдешь без труда.

Фарли смотрел на две строчки, как на магическую формулу, превращавшую свинец в золото.

— Даже не знаю, как мне вас благодарить.

— Просто отвали и оставь меня в покое. Я устал.

Фарли, пятясь, вывалился из гримерной, разве что не кланяясь. Протолкался сквозь охранников и толпу фанаток, пересек зал, где уборщики собирали мусор в большие пластиковые мешки, поднялся по ступенькам в бухгалтерию.