Юрий Дьяконов - Граница в роще Сосновой
— Возьмите, — решительно заявил Боб, снимая большие ручные часы, которые ему одолжил вожатый. — Обойдусь.
— Эх, еще бы одни часики! — досадовал Сергей.
— Сережа, у меня есть… абуела[3] носила. Только они очень старые, и у них это… пружина после починки короткая, — вспыхнув румянцем, заговорила Лаура.
— А сколько они идут?
— Шесть-семь часов, если пружина до конца заведена.
— А когда заводила? — спросил Боб.
— Когда выходила из лагеря.
— Ха! — удивился Арка. — В чем же дело? Возьми и заведи.
— Ключик в лагере остался… Он такой маленький. Боялась потерять. Вот, — Лаура сняла с шеи медальон на тоненькой цепочке, изготовленный в виде штурвального колеса корабля.
Друзья склонились над ним, любуясь чудесной работой. Посреди колеса, где должно быть отверстие для оси, — круглый солнечный камень, отливающий всеми цветами радуги. Лаура надавила на камень. Под действием пружины откинулась крышка, и все увидели крошечный циферблат часов.
— Понимаете. Им больше ста лет. Дедушка подарил бабушке, когда она была его невестой, а он вернулся из кругосветного плавания.
— Красивые, — сказал Сергей.
— Мещанская побрякушка! — категорически определил Арка.
— Я это не как украшение, — смутилась Лаура. — Это память о бабушке. Когда мама была девушкой, она носила. А теперь мне отдала… Я никому не показывала. Сережа сказал: часы нужно…
— Не умничай, Арка! — вступился за Лауру Боб. — Нужная вещь — не мещанство. А если она красивая, так что из того?
— Лучше посчитаем, — прервал Сергей готовый вспыхнуть спор. — Вышла ты часов в пять. Сейчас 10.10. — Он приложил часы к уху. — Идут чисто. На час хватит, а там пусть и отдыхают. Спасибо, Лаура! Выручила. Бери свой штурвал.
— Тебе нужно, — отстранила Лаура его руку с часами.
— Правильно, — подтвердил Арка.
Боб метнул на него короткий укоризненный взгляд. А Сергей решительно надел цепочку на шею Лауры:
— Ты командир полка. Сами выбирали. Вот и командуй. А мы с Аркой будем помогать тебе. Да у нас и свое дело есть.
Лаура не скрыла радости. Сказала:
— Грациас, амигос! — и повторила по-русски: — Спасибо, друзья!
— Хлопци! А у меня ж того… зеркала нет, — вспомнил Кожин.
— Возьми, Андрей, у меня два, — и Лаура протянула Кожину круглое зеркальце с длинной костяной ручкой.
— О це гарно! 3 ручкою. Дякую! — обрадовался Андрей.
— Дай Кожину «цейс», — потребовал Сергей, глянув на приплясывающего от нетерпения Арку.
— Ха! Сегодня моя очередь… — уперся Арка. Тогда Сергей пошел на хитрость:
— Слушай, ну зачем он тебе? Ведь ты, черт, такой глазастый, что видишь лучше, чем я с биноклем. Отдай, будь человеком!..
Арка «клюнул» на похвалу и сдался:
— Бери, Андрей. Мне не жалко… Да смотри не скрути.
— От то да-а. Ну и Арка! Вот уважил! Теперь я як тий адмирал, — обрадовался Кожин и подмигнул Сережке карим глазом.
«ТАМ, ГДЕ ПРОЙДЕТ ГОРНЫЙ КОЗЕЛ…»
Четыре перегруженные лодки, осев в воду до самых надписей на бортах, ходко шли кильватерной колонной по тихому морю метрах в четырехстах от берега. Кожин с головной лодки, не отрываясь, осматривал вражеский берег в военный цейсовский бинокль.
— Стой! Табань, хлопци… Суши весла, — приказал командир, и колонна, отработав веслами вперед, остановилась.
Впереди, за мысом — пологий спуск к морю. Это ущелье Кабанье. Лучшего места для высадки десанта и не придумаешь. Но… Кожин долго всматривается в кусты у Кабаньего. Потом смеется:
— Вот бисови души! Сховалысь добре, тильки портки забули…
В бинокль видны развешенные на кустах трусы и майки. Потом из-за ветвей появилась рука, и майка исчезла. Вот и в другом месте мелькнула чья-то голова. Еще. Еще…
— Да их тут!.. К мысу быстро! Наляг!
Лодки круто повернули к берегу, гребцы налегли на весла, и далеко выступающий в море мыс скрыл ущелье, где затаились «синие».
Днища заскрежетали о крупную гальку. Десантники попрыгали с лодок, бурлили теплую прибрежную воду, плескали в лицо, мочили головы. Но ни одного слова. Будто онемели. Враг рядом.
Скала козырьком нависает над пляжиком — крохотным языком низкого берега. Выступы мыса справа и слева делают его совершенно невидимым с трех сторон. Справа, метрах в четырех над уровнем моря, начинается узкий карниз. Он идет наискосок вверх, огибает скалу, становится шире. Дальше карниз пересекает сухое каменное ложе ручья, которое где-то на высоте пятиэтажного дома теряется в зарослях, словно шапкой накрывших вершину мыса.
Потом уже будет легче. Но как забраться на карниз?
— Хлопци, знаете, что сказал Суворов?.. «Там, где пройдет горный козел, пройдет и русский солдат. А там, где пройдет один русский солдат, — пройдет и вся армия!» Вот что он сказал. Геть, хлопци. Пирамиду. Та пошукайте лесину подлинней.
Андрей, широко расставив ноги, стал к скале. На него вскарабкался и стал на плечи второй десантник… Третий уже смог заглянуть глазами на карниз. Он покрепче вцепился в край скалы и, предупредив: «Толкаюсь!», рывком выскочил на карниз по пояс. Влез. Потопал ногами. Крепкий.
А ребята уже тащили ствол небольшой сосны, выловленный у берега. Тридцать пар рук подхватили сосенку и, шутя, поставили стоймя.
Оставив лодки с охраной в укрытии под скалой, десантники по сучьям сосны, как по ступенькам, взбирались по одному на карниз, огибали скалу и, цепляясь за выступы и корни, добирались до крайних кустов и исчезали в зеленой чаще… Неприступный берег взят.
Разведка обнаружила у выхода ущелья Кабаньего к морю целый полк «синих», сидящий в засаде. Зато западный отрог, где залегли десантники, чист.
— Вот бы с тылу по их полку! — предложил кто-то.
— Цыть! Щоб билыне не слыхав!.. А то я того красавчика… Наша цель — знамя. Там полк Лауры ждет… — Кожин глянул на часы: — Сигнальщик, лезь на кипарис.
Бойцы резервного полка, истомившись от долгого сидения у штаба, с радостью приняли приказ: охранять ущелье Кабанье от высадки десанта «красных»… Заняли позиции. Выставили дозорных. А море было рядом. Огромное. Слепящее миллионами зайчиков. Зовущее. И запретное. А так жарко. Ужасно хочется пить…
Первыми не выдержали девочки из третьей роты. Крадучись, спустились к морю, помыли лицо, ноги… Только они вернулись, ребята из второй роты кинулись в море. Потом полезли и другие. Чтобы сохранить какой-то порядок, командир резервного полка, которому тоже ужасно хотелось искупаться, приказал:
— Купаться поротно. Одна вылезет, тогда другая рота.
В разгар купанья закричали дозорные:
— Лодки! В море лодки! Противник!
Берег вмиг опустел. Остались только забытые хозяевами мокрые трусы и майки на кустах.
Командир хотел сообщить в штаб. Но один из ротных предложил:
— Не спеши. Высадиться им больше негде. Подпустим, да как трахнем! И флот отобьем. Тебя же и похвалит Иван Сидорович.
Командир согласился. Но лодки все не появлялись. Тогда решили: это они по-над берегом повернули. Испугались.
ДЕЛО В ШЛЯПЕ
По черному обгорелому стволу дуба со знаменем скользнул солнечный зайчик. Раз. Еще раз. И исчез.
— Ну вот. Повела рыбка поплавок, — сказал Боб. — Рота противника в тылу у ручья Безымянного.
Тотчас загромыхала жестяная банка, подвешенная к кусту.
— Ого! Еще гости пожаловали. До двух рот!
— Смотри, Боб, — забеспокоился начальник разведотдела Вася Яшнов. — Кавалерии Кожина теперь нет.
Боб вынул зеркальце и метнул солнечный зайчик в сторону стожка сена у окраины дубовой рощи. Тотчас оттуда прилетел и заплясал кругами на обгорелом дубе ответный зайчик.
— Все. Взяли на прицел!.. Смешно, Вася. Будто я сам их развел по местам. Ну и… Они же растопыренными пальцами бьют. А у меня кулак! Куда им против кулака! — с лица Боба сбежала улыбка. Он снова посигналил стожку — и тотчас по кустам побежали, пригибаясь и падая, две роты Знаменного полка. Скрылись в дубовой роще.
— Ты, Женя, со своей ротой у знамени. В случае чего — знаешь, что делать. Следи за сигналами, — приказал Боб помощнику.
Медлительный с виду Боб ящерицей выскользнул из-под куста. Руслом высохшего ручейка быстро пополз вниз, к роще. Достиг группы кустов и исчез из глаз.
Тишка Перекатиполе до боли в глазах всматривался в кусты терновника над ручьем Безымянным. Прислушивался. Но никаких сигналов от Ваньки Жмуркина не было…
Только Тишка хотел повернуться, чтобы расправить занемевшую руку, как на него навалилось что-то тяжелое, вдавило лицом в траву. Проворные руки сорвали повязку. Он хотел закричать, но его перевернули на бок и сорвали с груди синюю звездочку.
— Бере-ги-ись! — все же крикнул Тишка.
— Чего орешь? Ты же убитый, — возмутился стоявший над ним Боб.
