Астрид Линдгрен - Собрание сочинений: В 6 т. Т. 6. Расмус-бродяга [Авт. сборник]
На полпути от Буллербю к Стурбю живет сапожник, его зовут Снэлль, что по-шведски значит «добрый». Хотя его так зовут, он ни капельки не добрый. Он вечно нас обманывает: придешь за починенной обувью в обещанное время, а он ничего не сделал. Агда говорит, что он слишком много пьет. Раньше он был хозяином Свипа. Он с ним плохо обращался, и Свип был самым злым псом во всем приходе. Пес все время стоял на привязи возле самой будки. Стоило кому-нибудь прийти к сапожнику со своей обувью, как Свип бросался на него с лаем. Мы его боялись и не смели подходить к нему близко. Сапожника мы тоже боялись, потому что он всегда злился и говорил: «Эти детки такие дряни, что их нужно лупить каждый день». Свипа он тоже часто лупцевал, хотя тот и не ребенок, а собака. Наверно, он считал, что собак тоже нужно бить каждый день. А когда Снэлль был пьяный, он забывал кормить Свипа.
Когда Свип жил у сапожника, я считала Свипа безобразной и злой собакой. Он был такой грязный, лохматый, вечно рычал и лаял. А теперь он добрей и красивый. Это Улле сделал его добрым. Ведь Улле и сам добрый.
Однажды, когда Улле принес сапожнику свои сапоги, Свип, как всегда, выскочил из будки и злобно залаял, словно хотел укусить. Улле остановился и стал ласково говорить с ним. Сказал: «Ты хорошая собачка, не надо лаять». Ясное дело, он стоял поодаль, чтобы Свип не мог на него наброситься. Ведь Свип был такой же злой, как всегда, и так же сильно бесился.
А когда Улле пришел за своими ботинками, он принес Свипу косточки. Свип лаял и рычал, но от голода он тут же схватил кость. Пока Свип грыз кость, Улле стоял и твердил ему, что он хорошая и добрая собака.
Улле пришлось ходить за своими ботинками много раз, и каждый раз они не были готовы. Каждый день он приносил Свипу что-нибудь вкусное. И в один прекрасный день, вы только подумайте, Свип вовсе не стал рычать на него, а весело лаял, помахивая хвостом. Улле подошел и погладил его, а Свип лизнул ему руку.
А однажды сапожник упал и вывихнул ногу. Он вовсе не беспокоился, что Свип голодный. Улле было жаль собаку. Он пошел к Снэллю и спросил сапожника, можно ли ухаживать за его собакой, пока он болен. И как это только у него хватило храбрости спрашивать! А Снэлль ответил ему:
— Ха! Хотел бы я посмотреть, как ты это сделаешь! Он вцепится тебе в горло, как только ты подойдешь к нему.
Но Улле пошел к Свипу и погладил его. А Снэлль стоял у окна и смотрел на них. И тогда он сказал, что Улле может ухаживать за собакой, пока он сам не может этого делать.
Улле принес в будку свежего сена, налил в миску чистой воды и накормил пса хорошенько. Потом он повел его на прогулку до самого своего дома в Буллербю. А Свип прыгал и визжал от восторга. Пока у Снэлля болела нога, Улле каждый день водил Свипа гулять и бегал с ним. Мы тоже бегали с ним, но Свип больше всех полюбил Улле и только ему позволял держать поводок. А когда мы пытались взять его, он ворчал.
Когда сапожник поправился, он сказал Улле:
— Ну, теперь хватит валять дурака. Это сторожевая собака, она должна сидеть в будке.
Свип думал, что теперь он всегда будет гулять с Улле, и стал прыгать и визжать. А когда Улле ушел и не взял его с собой, Свип заскулил от огорчения. Улле тоже сильно расстроился. Он ходил печальный столько дней, что под конец его папа не выдержал, пошел к Снэллю и купил Свипа для Улле. А все мы, дети из Буллербю, пошли поглядеть, как Улле купает Свипа у них в прачечной. И немножко помогали ему. Свипа вымыли, вытерли, причесали, и он стал совсем другой собакой.
А теперь Свип вовсе не злой, и на цепи его не держат. Каждую ночь он спит у Улле под кроватью. А когда мы возвращаемся из школы, Свип встречает нас на полдороге, только никогда не доходит до дома Снэлля. Может, он боится, что сапожник выйдет и заберет его.
Хорошо, когда у тебя есть животные, но если дедушка — тоже неплохо
Хорошо, когда у тебя есть свои собственные животные. Мне тоже хотелось бы иметь собаку, но у меня ее нет. У нас в Буллербю животных очень много: лошади, коровы, телята, поросята и овцы. А еще у нашей мамы есть очень много кур. Наш курятник называют «птицеферма Буллербю». Мама посылает яйца людям, которые хотят выводить цыплят. Одну из наших лошадей зовут Айякс. Это моя лошадь. Не то чтобы Айякс был по-настоящему мой, как Свип у Улле. А вот кролики уж точно мои собственные. Они живут в клетке, ее построил для меня папа. Я каждый день рву для них траву и листья одуванчика. Зимой я переношу клетку в хлев. У них бывает много детенышей. Я продала целую кучу крольчат Буссе и Улле. Буссе занимался с ними недолго, они ему скоро надоели. Ему все быстро надоедает, кроме птичьих яиц. У нас в саду есть старое дерево. Мы называем его «совиное дерево», потом что у него в дупле живут совы. Однажды Буссе забрался на совиное дерево и взял из дупла яйцо. Там лежали четыре яйца, и совам все-таки осталось три яйца. Буссе проколол яйцо, выдул оттуда жидкость и положил в бюро вместе с другими птичьими яйцами. Но потом он решил подшутить на мамой-совой, забрался на дерево и подложил в гнездо куриное яйцо. Странно, что сова не заметила разницы. Ничего не замечая, она продолжала высиживать яйца. И в один прекрасный день в гнезде появились три совенка и один цыпленок. Вот удивилась, наверное, мама-сова, увидев, что один из ее птенцов похож на маленький желтый шарик. Буссе испугался, что сова не полюбит цыпленка, и забрал его оттуда.
— Между прочим, это мой цыпленок, — сказал он.
Он привязал на ногу цыпленку красную нитку, чтобы узнать его, и пустил к другим маминым цыплятам. Буссе назвал его Альбертом. Но когда цыпленок подрос, мы увидели, что это не петух, а курица. Тогда Буссе стал звать ее Альбертиной. Теперь Альбертина уже большая курица. Когда Буссе ест яйца, он говорит:
— Наверно, это яйцо снесла для меня Альбертина.
Альбертина любит махать крыльями и вспорхнуть куда-нибудь выше остальных кур.
— Это потому, что она родилась в совином гнезде, — говорит Буссе.
Один раз Лассе решил тоже завести своих собственных животных и поставил в свинарнике три мышеловки. В них попались шестнадцать больших полевок. Он запер их в бочке, а на бочке написал: «Крысоферма Буллербю». Но в первую же ночь полевки удрали из бочки, и с крысофермой ничего не получилось.
— А вообще-то на что тебе крысоферма? — спросила Бритта. — Ведь крысы и мыши яйца не несут.
— И все же занятно было иметь крысоферму, неужели не понимаешь? — ответил Лассе, расстроенный оттого, что полевки сбежали.
У Бритты и Анны нет ни собаки, ни кроликов и вообще никаких собственных животных. Но у них есть дедушка. Самый добрый дедушка на свете, добрее не бывает. Мы все, дети в Буллербю, называем его дедушкой, хотя дедушка он только Анне и Бритте, а не всем нам. Он живет на верхнем этаже в Норргордене. У него такая уютная комната, и дедушка этот такой хороший. Все дети из Буллербю навещают его, когда у них нет других дел. Дедушка сидит в кресле-качалке. У него длинная седая борода, точь-в-точь как у рождественского гнома. Он почти ничего не видит, не может читать ни книги, ни газеты. Но это не беда, ведь он знает все, что написано в книгах. Он рассказывает нам библейские истории и про то, как люди жили, когда он был маленьким мальчиком.
Мы с Бриттой и Анной читаем ему газеты о том, кто умер, кому исполнилось пятьдесят лет. Про несчастные случаи и разные объявления. Если в газете написано, что где-то был пожар, дедушка приводит в пример двадцать случаев таких пожаров. Если там пишут, что кого-то насмерть забодал бык, дедушка рассказывает про всех, кого он знал и на кого нападал злой бык. Поэтому у нас уходит много времени, покуда мы прочитаем целую газету. Иногда мальчики тоже читают ему. Хотя ему больше нравится, как читают девочки. Потому что мальчишки читают как попало, пропускают много объявлений и еще кое-что. Но у дедушки в шкафу есть ящик с инструментами, которыми он разрешает мальчикам пользоваться. Он помогает мальчикам вырезать кораблики, хотя сам видит очень плохо. А когда мальчики хотят отливать оловянных солдатиков, они тоже идут к дедушке и плавят олово у него в печке.
У дедушки в шкафу всегда стоит ящик с яблоками. Ну, конечно, не всегда, а в то время года, когда бывают яблоки. И каждый раз, когда мы приходим к нему, он дает нам по яблоку. Мы покупаем для него карамельки в магазине Стурбю, он хранит их у себя и угощает нас яблоками и карамельками.
У дедушки на окне стоят горшки с геранью. Он сам ухаживает за цветами, хотя он слепой. Дедушка разговаривает со своими цветами. У него в комнате на стенах висят красивые картины. Мне больше всего нравятся две из них. На одной из них нарисован Иона в животе у кита, а на другой — змея, которая уползла из зверинца и душит человека. Правда, картинка со змеей не очень-то красивая, зато страшная и интересная.
В хорошую погоду дедушка выходит на прогулку. Он нащупывает дорогу палкой. Летом чаще всего он сидит под большим вязом, который растет на полянке перед Норргорденом. Он сидит и дремлет на солнышке. И вдруг ни с того ни с сего говорит:
