Сильвана Гандольфи - Альдабра. Черепаха, которая любила Шекспира
Я сидела рядом с бабушкой, поглаживая ее по спине и проводя палочкой по прожилкам между пластин. Слушала едва уловимое шипение, единственное доказательство того, что она жива. Мне не хватало наших разговоров. Я читала ей Шекспира, но она не реагировала. Что происходит в этом маленьком спящем мозгу?
Прислонившись спиной к черепашьему панцирю, я начинала фантазировать, мечтая о себе и о будущем. Раз бабушка превратилась в черепаху, я тоже превращусь в кого-нибудь, когда состарюсь. А мама? В глубине души я не верила, что с мамой может произойти нечто подобное. Слишком реалистичная, слишком деловая, она не читала наизусть Шекспира и не играла в слепых на улицах Венеции. Нет, маме не грозило превратиться в такое странное существо.
А я? Мы с бабушкой как две капли воды, даже имена у нас похожи. Может быть, однажды я тоже сойду с ума? Меня тоже упекут в психушку? Или я превращусь сразу, с первой попытки? Но во что? Бабушка никогда мне не рассказывала, во что превращались женщины из ее рассказов, женщины того древнего народа на краю земли, которые не хотели умирать. Как только она проснется, сразу ее об этом спрошу.
Как только она проснется… Но сможет ли бабушка мне отвечать, выйдя из спячки?
Усилием воли я снова сосредоточилась на себе.
Меня не особо привлекало превращение в исполинскую черепаху. Я бы предпочла стать птичкой или олененком. Не знаю, можно ли выбирать, но, думаю, да. Ведь по сути, если бабушку вдохновил черепаховый гребень, меня может подтолкнуть к перевоплощению птичье перо. Чайки, например. Хочу ли я быть чайкой? Почему нет? Или олений рог: неплохо, наверное, стать оленем. Они так быстро бегают! Или слоном, потому что они долго живут. Об этом стоит помнить, когда решаешь принять новую сущность. Красивая серая слониха. Во всяком случае, я не хочу становиться в старости рептилией, как бабушка, в этом я уверена.
Я прогоняла эти мысли, давя в себе желание сбежать, смыться отсюда. Ведь у меня еще столько времени! Мне еще нет и одиннадцати, и до бабушкиных восьмидесяти ой как далеко. Вся жизнь впереди!
Я снова смотрела на бабушку. Неподвижна, как камень, серый и молчаливый. Видит ли она сны? Что снится черепахам? Оранжевая еда? А может, Шекспир? Или Альдабра? Или все вместе, как в тех бессвязных необъяснимых снах, которые теперь так часто снятся мне.
Сидя часами рядом с бабушкой, я размышляла о будущем. К большому своему удивлению, в основном я думала, что сделать, если, выйдя из спячки, черепаха потеряет последние остатки человеческого. Мне было бы жаль расстаться с бабушкой, но как любящая внучка я должна отвезти ее на Альдабру. Любой ценой. Там ее место.
Альдабра, конечно, далеко, но все-таки не как Луна: это реальное место на нашей планете. Можно погрузить черепаху на плывущий туда корабль. Надо только придумать как. На далеком острове бабушка будет жить среди себе подобных, начнет новую жизнь. Здесь, в Венеции, у нее нет никого, кроме меня. А если я опять заболею? Сколько еще это будет продолжаться? Не то чтобы мне надоело, но как долго я продержусь?
Иногда я далее плакала, но в конце концов решила сосредоточиться на практической стороне моего безумного плана. Просто чтобы понять, насколько он осуществим.
Прежде всего мне надо было снова связаться с Максом. Другого выхода не было. С кем еще я могу поговорить об исполинской черепахе?
Сев за компьютер, я написала:
«Макс, я хочу отвезти мою черепаху на Альдабру. Как это сделать?»
«Шутишь? — ответил он через несколько часов. — Повторяю, отдай лучше мне, я буду о ней заботиться. Она будет королевой моего террариума».
«Нет, я не хочу, чтобы она сидела в клетке, я говорила тебе тысячу раз. Если ты не хочешь мне помочь, я обращусь в какую-нибудь международную организацию по охране животных».
На самом деле до сих пор ни о чем подобном я и не думала. Я знала, что Альдабра — заповедник и что черепахи, которым грозит вымирание, там охраняются, но меня пугали расспросы ученых. Что бы я ответила, спроси они, откуда взялась моя исполинская черепаха? Зато сотрудники заповедника помогли бы переправить бабушку на Альдабру. Вероятно. Или тоже посадили бы в клетку?
На экране появился значок, что пришло сообщение.
«Элиза, не предпринимай ничего, пока я не приеду. Обещаю тебе помочь. Скажи, где ты живешь».
Секунду поколебавшись, я выключила компьютер.
Глава одиннадцатая
Наступил последний школьный день перед рождественскими каникулами. Наконец-то я вздохну с облегчением: в каникулы у меня будет больше времени на бабушку, и мне не придется так надолго оставлять ее одну. Хотя, конечно, сидеть с ней, пока она спит, не так уж весело. Нужно придумать способ разбудить ее.
Главное — пережить зиму. Нужно построить в ангаре теплицу, только я еще не придумала как. Прозрачную, теплую и удобную теплицу, а не клетку с прутьями, напоминающую тюрьму.
Я размышляла об этом, сидя в классе, и как сквозь туман видела, что происходит вокруг. Ребята за партами шумно шаркали ногами. До меня доносились крики, смех и разговоры. Все ждали звонка, чтобы вырваться из класса и с головой окунуться в долгие каникулы.
Итак, я построю вокруг черепахи стеклянные стены, а внутри разведу костер.
Воздух нагреется, и бабушка выйдет из спячки. А потом я отвезу ее в какое-нибудь надежное место.
Гениальная идея — но как ее осуществить? Прежде всего мне нужно стекло, рейки и замазка, чтобы все скрепить. Стекло можно вынуть из наших окон или купить, если это не очень дорого. Если сделать теплицу в форме пирамиды, она будет стоять прямо…
— Эй, Элиза, чем ты там занимаешься? Домой не идешь?
Я встряхнулась. В ушах еще звенел звонок. Оглянувшись по сторонам, я обнаружила, что осталась в классе одна.
— О чем только вы, подростки, все время думаете? — учительница стояла в дверях и смотрела на меня со снисходительным удивлением.
Я встала из-за парты.
— О том, что подарить бабушке на Рождество.
Я не кривила душой: теплица будет моим рождественским подарком бабушке Эе.
Опрометью я бросилась вон из школы, чтобы успеть в магазин до закрытия. Нужно поскорее узнать, сколько стоит лист стекла, правда, где оно продается, я понятия не имела. Так что пришлось шататься по городу и заглядывать во все витрины, пока в одной из них я не увидела керамическую плитку. Наверное, стекло там тоже есть. Я вошла внутрь, чтобы спросить у продавца.
Здесь продавали только материалы для ванны, но мне сказали, где молено найти стекло. Это оказалось далеко от дома, так что я решила пойти туда днем: сейчас уже поздно, и мама ждет меня с обедом.
Придя домой, я услышала из гостиной мужской голос. Похоже, молодой. Кто бы это мог быть? Не так уж часто в нашу квартиру-аквариум приходили гости. Я решила, что это газовщик или сантехник, пришедший что-то починить, и пошла в ванную мыть руки.
— Элиза, это ты? Пойди сюда сейчас же! Немедленно!
Что я натворила? По-моему, последнее время я ничего не ломала и не засоряла раковину своими волосами. Вряд ли речь идет о старой игрушке, попавшей кому-нибудь на голову, потому что я ничего не бросала с балкона, во всяком случае, так мне казалось. Но мамин тон ясно говорил: я в чем-то провинилась.
В гостиной сидел молодой человек в потертой оленьей куртке. И не сантехник: ведь на нем не было никакой спецодежды. Он смахивал на карикатурного подростка: с выступающим кадыком, который поднимался и опускался, сутулой спиной, сжатыми коленками, косолапыми ступнями. Будто вот-вот описается, подумала я. У него были водянистые голубые глаза немного навыкате. Волосы светло-рыжие, кожа бледная. Чересчур тощий: конечности словно окоченели. Создавалось впечатление, будто его держат тут насильно, будто он того и гляди вскочит и убежит.
Но улыбка, обращенная ко мне, была приветливой.
Мама стояла у окна, сложив руки на груди и зажав во рту сигарету. Она смотрела на меня строго и как-то странно, что совсем не вязалось с замешательством незнакомца, которое он пытался спрятать за сердечностью.
— Что это за история с исполинской черепахой? — резко спросила она, яростно потушив сигарету. — И где эта черепаха?
Я перевела взгляд с мамы на кадык сидящего в кресле человека. Он продолжал выжидающе улыбаться мне.
— Какая черепаха? — пробормотала я. Но уже все поняла.
— Я Макс, — сказал он, собираясь подняться на ноги. Потом, как будто передумав (видимо, счел меня слишком маленькой для формального приветствия), снова упал в кресло. — Здравствуй, Элиза. Рад познакомиться лично.
Я в западне! Я посмотрела на юношу, посмотрела на маму, мучительно придумывая достойное объяснение. Но мне ничего не пришло в голову, кроме как отпираться, отпираться от всего.
— Этот молодой человек утверждает, что ты нашла его по Интернету. Это правда?
