Дзидра Ринкуле-Земзаре - Вот мы какие!

Гельмут тоже не мог похвастаться богатством фантазии. Взял да напялил на голову выдолбленную тыкву, в которой был очень похож на турецкого султана.

Гуськом мы проследовали по коридору интерната и стали подниматься по ступенькам. Вот развеселятся наши девчонки! Но тут прямо на лестнице напоролись на… школьную уборщицу, которая жила в интернате.

— Это еще что такое! — пронзительно выкрикнула она. — Я сейчас же разбужу заведующего!

— Горностаиха! — прошептал Гвидо, и в голосе его зазвучал приглушенный страх.

Мы стремглав кинулись вниз.

Горностаиха была похожа на льва — честное слово! Длинные волосы, которые она днем собирала в гладкий пучок, гривой рассыпались по плечам, заспанное лицо с маленькими колкими глазками казалось безжалостным и свирепым.

Единым рывком миновали нижний этаж, ввалились в спальню и, как были, во всех своих карнавальных доспехах, кинулись к кроватям. Скорей, скорей под одеяло!

А на лестнице уже гремели мужские шаги, наверное, заведующего интернатом, и слышался голос Горностаихи:

— Оргии здесь устраивают — подумать только!

— Еще хорошо, что мы успели вернуться к себе!

Но нас ожидал сюрприз. Кровати неожиданно оказались занятыми. Да, на них уже спали! На всех до единой!

В спешке мы попали не в свою комнату, а к младшим школьникам. Как потом выяснилось, один лишь Гвидо, поскольку он ориентировался лучше нас, добежал до нужной двери.

А мы? Что нам теперь делать? В коридор возвращаться было уже поздно. А разбуженные малыши напугались и стали кричать.

— Тихо! Не орите! Это мы, рижане! — успокоил ребятишек Робис и, недолго думая, полез в первую попавшуюся постель. Остальные тоже — кто в кровать, а кто под кровать.

Когда заведующий интернатом открыл дверь, в комнате стояла тишина. К тому же было темно. А зажигать свет он не стал.

Не скоро мы осмелились проскользнуть к себе в спальню. Там нас ожидал обеспокоенный Гвидо.

— Куда вы запропастились? Тренер поймал?

— Тренер? — мы хлопали глазами. — Не было там никаких тренеров.

— Ну, заведующий интернатом. Он же и тренер…

Наконец улеглись, однако еще долго шептались о том, какие неприятности ждут нас завтра. Среди ночи поднять на ноги весь интернат — это так с рук не сойдет.

Но главные события той памятной ночи были еще впереди.

— Ребята, а где же Томинь? — вдруг спросил Ояр, ощупывая пустую кровать по соседству.

— И Эгила тоже нет! — сообщил Агрис.

Включить свет мы побоялись. Пошарили руками. В самом деле — пусто!

— Наверное, заплутались в этом лабиринте, — сказал Зигурд. — Неудивительно в такой кутерьме.

— Уж не попались ли ему в руки? — снова забеспокоился Гвидо. — Уложит еще в изолятор.

— Да, хорошего мало! — кусал губы Ояр.

Гвидо стал нас успокаивать.

— Ничего страшного! Подержат ночь, а утром прочитают нотацию и выпустят.

— А мне все-таки не верится, что их сцапали, — засомневался Робис. — Томинь так просто в руки не дастся. Бегун экстра-класса. Самый шустрый во всей школе. Настоящий циркач: на голове стоит, сальто делает. Нет, исключено!

— Да и Эгил не птенчик, — добавил Мадис. — Куда же они все-таки могли запропаститься? Нет, как хотите, а я пошел в разведку.

Он потихоньку отворил дверь и, как кошка, неслышно проскользнул в коридор.

Вскоре Мадис вернулся с шарфом в руке. Даже в темноте мы тут же опознали «василек» Томиня. Стали расспрашивать:

— Где нашел?

— На шкафу.

— На каком шкафу?

— Ну там, кажется, где белье.

— А не забрался ли Томинь в шкаф?

— Не в шкаф, а на шкаф. Иначе как бы его шарф оказался наверху?

— Тогда почему же его самого там нет?

Судили-рядили, но ничего толкового придумать так и не смогли. Если Томинь, удирая от заведующего, забрался на шкаф, то куда же он делся потом? А Эгил где? Вряд ли они сидели там, на шкафу, вдвоем.

Гвидо встревожился не на шутку:

— Вдруг они все-таки нарвались на тренера? Разумнее всего пойти и спросить.

— А если он ничего не знает? Заварим, тогда хорошенькую кашу, — возразил я.

— Самим надо разобраться, — произнес свое веское слово Валдис. Он у нас молчун, перед тем как что-то сказать, долго думает. — Помните, что говорил Томинь, когда Гвидо рассказывал о склепе? «Вот бы туда попасть!» Как бы они с Эгилом не задумали пробраться в церквушку.

— Как? Сейчас? — воскликнул Гельмут. — Среди ночи! В такую темень! Что они там увидят?

— А карманный фонарик забыл?

— Верно! У него настоящий прожектор.

— Ояр, проверь! Фонарь должен лежать там, под подушкой, — попросил Сигурд. — Ну, есть?

— Пусто!

— Вам еще не ясно? — спросил Валдис. — Томинь взял фонарик с собой.

— Придется идти искать, — оживился Мадис. — Не обязательно всем. Трех-четырех вполне хватит.

— А как отсюда выбраться? Двери заперты, ключи у Горностаихи. Попробуй добудь!

— Окна тебе мало? Значит, так, ребята, — стал командовать Мадис, — открывать осторожно, чтобы ни звука. Гвидо, полезешь первым и покажешь дорогу. А то темнотища такая, шею свернуть недолго.

— Глупости! — высокомерно заявил Гельмут. — Игра в шерлок-холмсов. Самое настоящее детство.

— Сгинь! — прикрикнул на него Робис. — Мы просто обязаны найти наших товарищей.

Просто невероятно! Робис — и вдруг такие переживания за друзей!

Первыми в окно полезли Гвидо и Робис. Затем выбрались Мадис с Валдисом, за ними я и мой друг Ояр.

Осенняя темь как будто сгустилась еще больше. По-прежнему лил дождь. Не видно ни зги! На ощупь перебрались через грязную дорогу.

— Ну и кисель! — ворчал Мадис.

— Счастье, что церквушка совсем рядом, — успокоил нас Гвидо.

Я заметил под мышкой у Мадиса какой-то сверток.

— Что это там у тебя?

— Надо быть готовым ко всему.

Я удивился:

— К чему, например?

— Например, к оказанию первой помощи. В случае, если с ними несчастье. Могут даже носилки понадобиться.

Я не успел понять, шутит он или говорит серьезно, как вдруг раздалось приглушенное восклицание Ояра:

— Видели? Видели? Свет!

В самом деле, недалеко мелькало узенькое яркое пятнышко.

— Вот опять! Фонарик Томиня, точно!

— Там оконце склепа, — сказал Гвидо.

— Что я говорил? — обрадовался Валдис.

Робис почувствовал себя уязвленным.

— А я что — возражал? Если хочешь, я первый сказал что Томинь не из тех, кто дается в руки.

Мы продолжали ощупью пробираться через церковное кладбище к слабому, дрожащему лучику света. Он то исчезал, то появлялся вновь.

Но, подойдя вплотную к церковке, мы обнаружили, что оконце почти полностью прикрыто большим камнем, который, вероятно, вывалился из кладки незадолго до нашего прихода: в церковной стене над оконцем зияла большая дыра, а сам камень был весь обрызган свежей грязью.

Значит, Томинь и Эгил находятся в подвале, в погребальном склепе, и не могут оттуда выбраться. Какой ужас!

С трудом мы отвалили камень и один за другим протиснулись в оконце.

В подвале было сыро и мрачно. Почти ничего не видно. Лишь Томинь и Эгил вырисовывались в глубине шевелящимися тенями.

— Ой, ой, ребята, как хорошо, что вы пришли! — Томинь весь дрожал. — Мы бы тут умерли с голоду.

— Скажи спасибо своему карманному фонарику, — сказал Валдис. — Это он тебя спас.

Томинь словно сделался еще меньше ростом. Сгорбившись в три погибели, он молча потирал озябшие руки.

Внезапно в углу склепа выросла фигура в белом. Плавно взмахивая руками, словно аист крыльями, странное существо медленно направилось в нашу сторону. Оно как будто парило в воздухе, не касаясь пола.

— Привидение! — вскрикнул Томинь. Карманный фонарик в тот же миг выпал у него из рук и звучно ударился о каменный пол.

В склепе стало совсем темно.

Мы больше не видели ни привидения, ни друг друга. Не знали, в какую сторону податься, куда поставить ногу. Даже шевелиться не решались.

Первым пришел в себя Гвидо.

— Что же это такое было? Никаких привидений нет и быть не может.

— Значит, все-таки может, — голос Эгила дрожал. — Сейчас еще что-нибудь произойдет, вот увидите.

— Чепуха! — оборвал его Робис. — У тебя богатое воображение. Но меня глаза никогда еще не обманывали. Белая простыня есть белая простыня. Обычный трюк, когда хотят сделаться привидением. Придумал бы что-нибудь пооригинальнее, Мадис!

Только теперь я сообразил, что было у Мадиса под мышкой.

Стали думать, как выбраться из склепа. Ничего путного на ум не приходило. Надо подойти к оконцу, а как в темноте определить, куда шагнуть? Того гляди, угодишь ногой невесть во что — бр-р!