Иван Щеголихин - Трое в машине
Гудел мотор, свистел ветер, Демин спешил, боясь растерять решимость. О чем она думала, на что надеялась в эти минуты? «Решайте сами» — и все. Никакой воли, самостоятельности, ни слова больше. В его власти — ее судьба, изломанная, исковерканная. Если он сдаст ее сегодня вместе с Жареным, это будет предательством. По меньшей мере. Хотя ведь он не давал никаких обещаний на этот счет. Как будто за него кто-то давным-давно решил — спаси ее и помилуй.
Он не мог быть следователем. По складу своей натуры.
Пронеслись мимо рощи, она проводила ее взглядом, а Демин только головой покрутил — ну надо же! Захлестнуло ее на одном варианте — и ни с места.
А вот и пост ГАИ, будка и возле нее два желтых мотоцикла. Демин свернул туда, проехал в непростительной близости к мотоциклам и сдал задом почти к самому входу в будку. Вышел. Ноги затекли и еле держали.
На одном мотоцикле, потрескивая, шуршала рация, на другом сидел боком, как на скамеечке, смуглый лейтенант с жезлом в руке. Сидел он и накалялся: совсем охамел частник, чуть не по сапогам проехал! Увидев Демина в двух шагах, лейтенант привстал в заметной растерянности, будто на него шел чумной. Он не отрывал взгляда от живота Демина, и тот вспомнил про наган за поясом.
— Спокойно, лейтенант, спокойно, я задержал преступника. Возьмите пока эту штуку. — Демин подал наган, лейтенант торопливо, обеими руками принял оружие и пошел в будку, кивком приглашая Демина следовать за собой.
В будке сидел другой автоинспектор, пожилой, лет под пятьдесят, с погонами старшины, и ел арбуз на крохотном столике с телефоном. Лейтенант снял фуражку и ладонью вытер пот со лба.
— Мне надо срочно связаться с прокурором Дулатовым, — сказал Демин.
Лейтенант указал на телефон: «Звоните».
Если нет срочного дела в прокуратуре, то Дулатов сегодня дома. Можно позвонить домой. А если на даче? Куда же тогда звонить? Только в управление, больше некуда. Демин доложит дежурному, и ему скажут — ждать наряд милиции. А как же быть с Таней?
— Звоните, — повторил лейтенант. — Телефон знаете? — Он уже успокоился и сделал строгий знак второму, пожилому. Тот оставил арбуз и стал в двух шагах ко всему готовый. Раздумье Демина лейтенант принял за растерянность и истолковал по-своему. Ясно, что машину его они пока не отпустят.
— Не волнуйтесь, лейтенант, — строго сказал Демин — Сегодня воскресенье, я прикидываю, где можно застать прокурора Дулатова.
Демин поднял трубку. Если Дулатова нет дома, он не станет осложнять дела. Пройдет в машину и будет там ждать до вечера. Пока прокурор не вернется домой. Хоть до утра будет ждать. И никому ничего не скажет. Позвонит в управление и попросит разыскать Дулатова по срочному и чрезвычайному делу. Только и всего.
Дулатов оказался дома. Демин силился говорить небрежно-спокойно, но голос его звенел от торжества — все-таки пригодился преподаватель общему делу, такого павлина взял! Его же наверняка разыскивают!
Так и так, задержал Долгополова. Того самого. Случайно.
— А теперь прикажите принять от меня груз и отпустить машину, я не могу ждать.
Демин передал трубку лейтенанту. Тот назвался: «Лейтенант Байжанов» и минуты две повторял:
— Так... Так... Ясно, хорошо... слушаюсь. — Положил трубку и посмотрел на Демина уже другими глазами:— Дулатов сам позвонил в управление, и через полчаса здесь будет наряд на спецмашине.
— Ну что, друзья, идемте. — Демин вздохнул. — Только прошу учесть, бандит матерый. Смотреть в оба!
Он переступил порог — и остановился. Увидел крышу своей «Волги», заднее стекло и пустоту за ним. Почувствовал, как гаснет, гаснет все внутри, меркнет все вокруг. Поднес руку к глазам, потер пальцами веки... Пока они говорили, она ушла. Зачем ей ждать Демина? До аэропорта рукой подать. Он так верил, что она ждет. Забыл, что так ей выгодней, — уйти. И вот он — свидетель своего поражения. Во всех смыслах, во всех!
— Устали? — спросил лейтенант с участием.
Демин опустил руку. Но ведь это он заднее сиденье видит, заднее! Крышу и заднее сиденье через стекло, с высоты трех ступенек.
Демин, медленно, как на протезах, опустился на одну ступеньку, на вторую, на третью, не отрывая глаз от стекла.
Как сидела она, так и сидит, неподвижно, голова склонена.
— Сюда, к багажнику! — громко, бодро скомандовал Демин и энергично взмахнул рукой. — С трех сторон. — И, видя, что пожилого ни с того ни с сего разморило, совсем сонный, добавил уже для него:— Повторяю, смотреть в оба! — Но действия это не возымело: казалось, открой сейчас багажник — и старшина медленно туда свалится. Демин стал поближе к нему на всякий случай, вставил ключ, отпер багажник и поднял крышку.
Жареный, жмурясь, глянул на свет божий. Руки его уже были свободны, успел развязаться, и Демин отметил, что так оно и лучше, нет следов его варварства.
— Вылезайте, Долгополов! — сказал Демин.
— Поспать человеку не дадут, — Жареный, продолжая жмуриться, длинно зевнул:— Ох-хо-хо, — медленно. с ленцой перекинул одну ногу через край багажника, перекинул другую, отвел руки назад, чтобы опереться, и тут сонный старшина метнулся к нему так быстро, что Демин и глазом не успел моргнуть, только услышал, как Жареный со стоном выругался и о дно багажника ударил тяжелый ключ для масляного фильтра. Все инструменты в багажнике, и Жареный успел выбрать штуку потяжелее. Вот тебе и сонный!
Жареный вылез, выпрямился и оглянулся назад.
— Так, та-ак, — сказал он Демину.
— Проходите в будку!
Жареный еще раз оглянулся. — Таня сидела неподвижно, и Демин заметил в его глазах тоску, собачью, немую тоску. О чем он хотел сказать ей, попрощаться? Или пригрозить? Может быть, он действительно хотел завязать, расстаться с прежней жизнью и надеялся на ее помощь? Никто теперь этого не узнает.
— Руки назад! — скомандовал лейтенант и подтолкнул Жареного в спину.
— Не гавкай! — огрызнулся тот и команду не выполнил.
Переступив порог. Жареный воскликнул:
— О, да тут фрукты и овощи! — шагнул к арбузу и схватил лежащий рядом нож.
— Бро-ыссь! — просвистел старшина коротко и грозно, не то «брось», не то «брысь», как на блудливую кошку.
— Не боись, начальник, не боись, — нагловато, но с опаской отозвался Жареный и бросил нож к ногам старшины. — Кадры, сука, кадры, — проворчал он. — Старый конь борозды не портит.
Действительно, кадры, согласился Демин, бывалый этот старшина, опытный. Есть и такая собранность, парадоксальная, сонная.
Жареный схватил недоеденный ломоть арбуза и с чавканьем стал пожирать его.
— Верните мне права, Долгополов.
— Сам потрудись, начальник. Мои честные воровские руки могут только брать, но не отдавать.
Жареный приподнял арбуз, ударил его о стол, пятерней выгреб, выдавил красную мякоть и жадно стал запихивать в рот, с фырканьем выплевывая косточки на пол. В этом непотребстве он нашел как будто способ успокоения.
Преодолев брезгливость, Демин залез к нему в карман и вытащил свои права. Авторучку и зажигалку он брать не стал, даже здесь перед Жареным не хотелось ему выглядеть крохобором. Раскрыл книжицу, проверить, свое ли взял, и не заметил, как старшина неуловимо, буквально, как фокусник, извлек из другого кармана Жареного отвертку и подал Демину.
— Ваша?
Демин уже встречал тип такого работника. У него тоже дар, особенное чутье на пакость. Неприметные, без претензий, без всякого продвижения по службе, они тем не менее незаменимы в опасной обстановке. Добрейшие в кругу семьи, с друзьями, о таких говорят: последнее отдаст. И от доброты и душевной мягкости у них повышенное чутье на беду, на опасность.
— Что вы сделали с каином, Долгополов?
— Тряпку в рот, пусть жует, — Жареный смачно выплюнул косточки в сторону Демина. — Прожует — проживет, а не прожует — копыта в сторону.
— Адрес его назвать можете?
— Чего не могу, того не могу, склероз, — и еще раз сплюнул в сторону Демина. Он глумился, он влип прочно и надолго и теперь мог покуражиться. — Ладно, давай линяй отсюдова, ты свое дело сделал. Бог даст — еще свидимся. Только групповое мне пусть не вешают, не проханже. Я эту, — он кивнул в сторону машины Демина, — вижу в первый раз.
Демин понял. Двое — уже группа. И статья другая и срок больше. Хотел бы Жареный посчитаться с Таней, да палка о двух концах.
Демин вышел. Хотелось отряхнуться, от этого человека. Молча сел в машину. Таня молчала, ни о чем не спрашивала, и он ей ничего не сказал. Вставил ключ в замок зажигания, завел, машина зарокотала, заговорила за них обоих. Вырулил на асфальт.
— Куда мы едем? — спросила она.
— В аэропорт. И опять замолчали.
Может быть, уже опоздали и придется ждать другой рейс. Посидят в машине, поговорят...
— Мы не опаздываем? — спросил Демин.
— Нет. — На часы она, однако, не посмотрела. — Вы хотите меня отпустить?
— Да.
— А не думаете, что вам попадет?
— От кого?
— От начальства, от прокурора. На вашей работе.
