Бьянка Турецки - Юная модница на балу у королевы
Луиза поймала взгляд молодого привлекательного садовника с пышной волнистой светло-каштановой шевелюрой, одетого в темные бриджи и приталенную куртку, который в стороне от поляны обрезал большими садовыми ножницами розовые кусты. Он покраснел и быстро отвернулся, как будто не хотел встречаться с ней глазами. Может быть, эта Габриэлла дурнушка или косоглазая?
— Кто это? — кивнув на него, прошептала она.
Может быть, он уже флиртовал с одной из этих девушек.
Хихиканье смолкло, за столом установилась полная тишина.
— Кто? — спросила наконец принцесса так, будто в нескольких шагах от них никого не было.
— Вон тот молодой человек, — пояснила Луиза, — тот, что подстригает розы.
Стало еще тише. Луиза почувствовала, как у нее горят щеки, оттого что девушки с любопытством уставились на нее. Потом они разразились хохотом, будто она только что отпустила невероятно прикольную шуточку.
— Ну и умора!
— У Габриэллы всегда было поразительное чувство юмора, — заметил кто-то из девушек.
Луиза опустила голову Она ничего не понимала.
— Габриэлла, будь добра, передай сахар принцессе де Ламбаль, — сказала принцесса, успокоившись и меняя тему разговора.
Она протянула Луизе изящную белую фарфоровую сахарницу с торчащей из нее миниатюрной ложечкой из чистого серебра. «Погодите, еще одно знакомое имя?»
Луиза посмотрела на другую сидевшую за столом девушку, потом на женщину, но не увидела никаких намеков на то, что кому-то из них понадобился сахар. Кто же из них эта самая принцесса — Коричневое Платье или Зеленое? Габриэлла наверняка знала ответ, но Луиза не имела об этом ни малейшего понятия.
Поколебавшись несколько секунд, она подала сахар Коричневому Платью, чья чопорная осанка и надменная манера держаться казались более царственными, и та, слегка сконфузившись, протянула ее через стол Зеленому Платью. Опа! Зеленое Платье, то есть принцесса де Ламбаль, положила в чай ложку сахара и посмотрела на Луизу.
— Теперь у нас все делается кружным путем, не так ли?
Коричневое Платье окинула Луизу долгим озадаченным взглядом. Луизе показалось, что та видит ее насквозь. Она отхлебнула сладкого апельсинового напитка и, стараясь не замечать пристального взгляда пожилой женщины, принялась с сосредоточенным видом размазывать по хлебу варенье, словно на свете не было более важного занятия. Намазать его оказалось несколько труднее, чем она ожидала. Следовало быть гораздо более внимательной.
Неожиданно послышался топот копыт и собачий лай. В садовые ворота ворвалась свора гончих, вслед за которой появились пятеро всадников в темно-синих камзолах с красно-белой отделкой и золотыми пуговицами.
Бисквит и остальные карликовые собачки дико завизжали и бросились под стол, надеясь спрятаться под длинными женскими платьями. Девушки захихикали, залились румянцем, как обычные восьмиклассницы, которые вваливаются в столовую после игры в лакросс[43]. Мужчины показались Луизе старыми и далеко не такими симпатичными, как ее новый предмет обожания, который все еще был неподалеку и теперь, стоя на коленях, пропалывал от сорняков цветочные клумбы, в то время как она продолжала краем глаза следить за ним.
— Дорогая моя женушка! — сиплым гнусавым голосом выкрикнул самый грозный из них, снимая треуголку с большим белым пером, под которым обнаружилась весьма стилизованная прическа с буклями по бокам и тугим хвостиком на затылке, скрепленным черной шелковой лентой.
«Пожалуйста, — молча взмолилась Луиза. — Пусть только это относится не к Габриэлле».
И была немало удивлена, когда принцесса приветливо откликнулась:
— Oui, mon cherie?[44]
Ничего себе! Эта красивая девушка-подросток уже замужем. К тому же за этим чучелом?
— Сочту за честь видеть вас сегодня во дворце в половине восьмого вечера. Мы принимаем высокопоставленных военных чинов из Швеции, и было бы лучше, чтобы вы смогли сделать это вместе со мной.
Он просил, но было ясно, что ей придется туда явиться, потому что он сказал это приблизительно таким же тоном, каким принцесса просила Луизу сменить платье. И хотя приказ был в виде просьбы, выбора у нее, конечно, не оставалось.
— Разумеется, буду счастлива, — ответила принцесса без всякого выражения. За этим столом она была единственной, кого не взволновало эффектное появление мужчин. — Будем с нетерпением ждать вашего возвращения. Приятной охоты.
Коричневое Платье и принцесса де Ламбаль, похоже, были слишком заняты, чтобы заметить перемену в поведении принцессы. Они кокетливо прятались за веерами и хлопали ресницами, стараясь обратить на себя внимание других всадников.
— Отлично, тогда до встречи, — ответил муж принцессы, с трудом переводя дыхание.
Он неуклюже нахлобучил на голову шляпу, едва не свалившись при этом с пегого коня. С сомкнутых губ принцессы сорвался негромкий смешок.
Луиза прикусила губу, удивляясь странностям французского королевского семейства, с которым ей предстояло обедать.
На этой неловкой ноте он вместе с остальными охотниками скрылся в лесу, сопровождаемый облаком пыли и собачьим лаем.
Глава 15
— Полагаю, придется подготовиться к приему гостей. Отложим наши игры до завтра, — мрачно объявила принцесса, словно ей нужно было приготовиться к похоронам, а не к приему послов.
Солнце сияло высоко в безоблачном небе, и, судя по всему, день был в самом разгаре. Разве церемония назначена не на вечер? Сколько же нужно времени, чтобы подготовиться?
— Позвольте вас сопровождать, — с готовностью откликнулась принцесса де Ламбаль, вставая из-за стола.
По-видимому, она радовалась любой возможности сделать приятное принцессе. Под широкими полями ее шляпы Луиза разглядела раскрасневшиеся щеки и легкую улыбку. Принцесса де Ламбаль расправила развевающееся зеленое шифоновое платье, и обе девушки взялись за руки, как лучшие подруги.
— Merci beaucoup[45], моя милая. Габриэлла, мадам Аделаида, увидимся вечером в половине восьмого. Прошу, не опаздывайте, — сказала она на прощание Луизе и другой женщине, которая, очевидно, и была Аделаидой.
Луиза уже предвкушала изысканный прием с участием королевской семьи и почетных иностранных гостей. Интересно, как это у них проходит? За каких-то несколько часов и, вполне возможно, столетий ее жизнь внезапно приняла восхитительный оборот.
Девушки покинули сад, а Бисквит и остальные собачки преданно засеменили следом. До Луизы дошло, что она осталась за столом наедине с другой женщиной, которая при ближайшем рассмотрении показалась ей достаточно немолодой, чтобы годиться ей в матери. Она смотрела на Луизу так, будто у той что-то застряло между зубами.
— Наверное, мне тоже пора идти, — заявила наконец Луиза, чувствуя себя неуютно под пронизывающим взглядом молчаливой компаньонки.
Она принялась собирать тарелки с объедками — привычка, въевшаяся в другой жизни, где матери всегда рассчитывали на помощь детей, — но вдруг остановилась, заметив изумленный взгляд Аделаиды. Луиза осторожно разобрала посудную стопку, сообразив, что во дворце наверняка есть люди, в чьи обязанности это входит.
И как по сигналу, из дома вышла женщина в переднике (та, что объявила о начале чаепития) с большим серебряным подносом и переброшенным через руку белым накрахмаленным полотенцем, в сопровождении трех других женщин в одинаковой серебристо-алой форме.
Кем бы ни была эта Габриэлла, но посудой она наверняка не ведала. Поэтому Луиза должна была запомнить, что ей не следует больше заниматься ни посудой, ни прочими хозяйственными делами. Отлично, уж к этому-то она могла привыкнуть.
— Мы пойдем вместе, у нас смежные комнаты. Исключительно из этих соображений.
Черт! Похоже, ей не удастся избавиться от этой дамы. С другой стороны, рассудила Луиза, это даже кстати, что кто-то проводит ее до комнаты Габриэллы, ведь она понятия не имеет, как туда попасть. Судя по огромным размерам парка, на это можно потратить весь день, а пропускать прием ей не хотелось.
— Дофина всегда прекрасно выглядит, не правда ли? — спросила мадам Аделаида, когда они вышли из чугунных с позолотой ворот, оставив позади Трианон.
Теперь они шли по великолепному парку.
Дофина? Кто это или что это? Оставалось предположить, что речь шла о принцессе.
— О да, — восторженно согласилась Луиза.
— Как жаль, что это не может продолжаться вечно, — с загадочным видом заметила Аделаида и украдкой взглянула на Луизу, словно следила за впечатлением, какое оставят ее слова.
— Да, — снова согласилась Луиза за неимением лучшего ответа.
Что бы это значило? На самом деле Луизе не хотелось вести с этой женщиной светскую беседу. Она боялась сказать что-нибудь не то и к тому же хотела получше рассмотреть роскошный парк, где воздух был напоен ароматами сирени и жимолости.
