Елена Ильина - Шум и Шумок
И сразу много, много рук поднялось над большим праздничным столом.
К окошку не отвернулся никто.
Последний звонок
Класс, залитый весенним солнцем, блестел лаком парт. На столике Анны Сергеевны благоухали в кувшине свежие гроздья сирени.
Анна Сергеевна, торжественная, праздничная, в новом тёмно-синем костюме, слегка улыбаясь, обвела глазами своих учеников.
— Сейчас, дорогие ребята, — сказала она и взглянула на свои ручные часики, — прозвонит последний звонок… Последний в этом школьном году. А для выпускников это будет самый последний звонок в их школьной жизни. Скоро у них начнутся выпускные экзамены, но уроков уже не будет…
«Это про Таню и её одноклассников», — подумала Катя.
— И вот, — продолжала Анна Сергеевна, — мы с вами пойдём сейчас в актовый зал и простимся с теми, кто кончает нашу школу…
У Кати чуть ёкнуло сердце, словно ей нужно было прощаться также и с Таней…
Она с самого раннего детства не любила расставаний.
И сейчас ей было трудно расставаться с Анной Сергеевной.
Должно быть, и Анна Сергеевна успела полюбить свой класс, и ей было немножко грустно.
Она подумала, посмотрела в окно и в тишине опять зазвучал её голос:
— Мы с вами, дорогие ребята, прожили вместе почти целый год. И знаете, что меня особенно радовало? То, что между вами растёт, крепнет дружба. Я радовалась всякий раз, когда замечала, что вы готовы помочь друг другу и радуетесь успехам друг друга.
Анна Сергеевна опять помолчала.
— Дорогие мои девочки и мальчики, — продолжала она. — Вы уже пятиклассники, и я горячо поздравляю вас. Перешли вы все, и перешли хорошо. Многие из вас получат похвальные грамоты. Вы сами знаете, кто наши отличники.
Мы с вами расстаёмся, но не надо грустить. Я передаю вас в верные, надёжные руки учителей средней школы. И я надеюсь, что новые учителя будут вами тоже очень довольны.
«Учителя! — подумала Катя. — Как жалко, что Анны Сергеевны уже не будет у нас! И никогда уже не вернётся к нам Людмила Фёдоровна».
Катя невольно нагнулась над партой. Её соседка Наташа тоже опустила голову. Даже бойкая Ира Ладыгина и самые непоседливые мальчишки совсем притихли. У Анны Сергеевны тоже как-то особенно заблестели глаза.
— А теперь, — сказала она, — тихонько положите сумки и портфели в парты и постройтесь. Скоро пойдём…
Она снова посмотрела на свои часики и позвала:
— Катя Снегирёва!
Катя вскочила с места.
— Подойди ко мне.
Катя подошла.
Анна Сергеевна расправила уголок Катиного воротничка и сказала:
— Вера Александровна, директор, просит тебя выступить.
Катя даже немножко испугалась:
— Как это — выступить?..
— Сказать несколько слов своей сестре. Пожелать ей успехов… Но ты не волнуйся. Чем проще скажешь, тем будет лучше.
И не успела Катя подробней расспросить Анну Сергеевну, что́ именно ей сказать, как в эту самую минуту зазвенел звонок.
Кажется, никогда ещё не звенел он так долго и заливисто. Можно было подумать, что звонок знает, как значительно сейчас он звучит, и поэтому никак не может затихнуть…
Катя заволновалась ещё больше…
Ведь это не так-то просто выступить перед всей школой, да ещё так, сразу, без всякой подготовки!
Пока все в классе укладывали в парты свои сумки и портфели и строились, она думала: «Может быть, сбегать к Тане? Посоветоваться с ней?» Но спрашивать у своих всегда как-то неловко. Не спросишь ведь: «Таня, что мне тебе пожелать?» Она скажет: «Не надо ничего» или «Ни пуха ни пера». У Анны Сергеевны второй раз спрашивать тоже неловко, к тому же она уже занята — следит, как все строятся. Да она ведь уже сказала: «Чем проще, тем лучше»… Вот если бы можно было спросить у Людмилы Фёдоровны!..»
Кате всегда в трудные минуты вспоминалась её первая учительница, которая так неожиданно заболела в самом начале года!
И вот четвёртый «А» двинулся и зашагал по коридору, вверх по лестнице, всё выше и выше.
В зале перед сценой уже сидели самые маленькие — первоклассники. В руках у некоторых из них были большие букеты цветов.
За ними расположились ребята постарше — второй класс, третий. За третьеклассниками — ученики четвёртых классов «А» и «Б», а дальше и другие классы — постарше…
А на сцене за длинным столом, накрытым красной скатертью и уставленным цветами, уже усаживались учителя.
Внезапно наступила тишина. Пронёсся шёпот: «Идут!» — и в зале, а также на сцене, все поднялись и, стоя, захлопали.
В зал вошли девушки и юноши. Девушки были уже не в школьной форме — кто в летнем платье, кто в юбке и кофточке.
Катя на секунду привстала, чтобы разглядеть Таню. Вон идёт и она, вместе со своей подругой Лидой Новиковой. Таня ещё с косами, а у Лиды совсем взрослая причёска — высокая и пышная.
Услышав аплодисменты, ученики выпускного класса поглядывали друг на друга, не зная, что им теперь делать. Наконец зал утих, и они прошли на приготовленные для них места.
И странное дело, в эту минуту Кате почему-то стало жалко Таню. Может быть, потому, что скоро у Тани экзамены и она очень волнуется. Всё говорит, что провалится. Но Катя хорошо знает: Таня не провалится! Она будет целыми днями сидеть за книгами и тетрадями, будет всех дома уверять, что «ровно ничего не знает», а потом придёт с экзамена и скажет виноватым голосом: «Пятёрка…» Ей будет неловко перед всеми, что она так волновалась.
А тем временем с места встала Вера Александровна, директор, высокая, седая, гладко причёсанная.
— Дорогие друзья мои, — начала она торжественно. — Дорогие наши выпускники! Только что прозвучал для вас последний школьный звонок. Звонок этот возвестил не о конце сегодняшних уроков и не о школьной перемене. Он возвестил о большой перемене в вашей жизни…
Катя старалась сочинить в уме своё выступление, но сочинять было трудно — хотелось послушать, что говорит Вера Александровна.
Она сказала ещё о том, сколько замечательных людей вышло из стен этой школы, и закончила так:
— И я верю, что вам тоже предстоит большая, интересная, полезная жизнь…
«Дорогая сестра!» — начала Катя сочинять своё приветствие, но как раз в эту минуту с места встала завуч, Марья Семёновна.
Катя уже знала от Тани, что Марью Семёновну обычно боялись. Суховатая и резкая, она была грозой всей школы. И всё-таки ученики уважали её. А самые старшие, дойдя до последнего класса, начинали её крепко любить.
— Друзья мои, — начала Марья Семёновна. — Мне сейчас трудно говорить. Вы и без слов понимаете…
Она махнула сердито рукой и, вынув платок, протёрла стёкла очков.
И все её поняли и дружно захлопали.
Из-за стола поднялся старый учитель. Он подошёл к краю сцены и, опираясь на палочку, тихим голосом начал:
— Ну что же сказать вам? Я не умею красно говорить. Ведь я — математик.
И он должен был остановиться, потому что раздались аплодисменты, хотя он ничего ещё не успел сказать.
— Сейчас уже весна, — продолжал он. — И здесь тоже весна.
Старый учитель кивнул на школьный зал.
И ещё он сказал, что некоторые из его учеников хотят стать математиками и что он этому искренне рад.
«Он-то рад, — подумала Катя, — а вот им каково? Всю жизнь задачи решай! Нет, я бы ни за что не согласилась».
А между тем учителя один за другим вставали перед своими учениками.
И вдруг почему-то поднялась Вера Александровна.
— А сейчас, — сказала она, — мы приготовили для вас всех сюрприз. К нам в гости пришла наша бывшая ученица.
Дверь опять открылась…
— Ой, Катя, смотри! — дёрнула Катю за рукав стоящая рядом Ира Ладыгина. — Людмила Фёдоровна!
— Где?
— Да вон! Поднимается на сцену.
Катя взглянула и сразу узнала светлые тугие косы, уложенные на голове большим узлом. Ну конечно, это она, Людмила Фёдоровна!
От неожиданности Катя на секунду даже замерла. И вдруг весь четвёртый «А» сразу закричал и запрыгал от радости так, что Вера Александровна сердито постучала по столу:
— Тише! Четвёртый «А»!
И Анна Сергеевна, сидевшая у дверей, крикнула:
— Тише!
Но успокоиться было трудно. Катя тоже кричала, прыгала, хлопала в ладоши:
— Людмила Фёдоровна! Ой, Людмила Фёдоровна!
Катя сейчас не столько видела, сколько угадывала, чувствовала знакомую улыбку блестящих серых глаз. Стоя на сцене, Людмила Фёдоровна смотрела на сидящих перед ней школьников, чуть прищурив светлые, с чёрным ободком глаза. Во всей школе нет учительницы красивее и веселее Людмилы Фёдоровны! Правда, и Анна Сергеевна очень хорошая, но ведь Людмила Фёдоровна — первая учительница. А значит, и самая лучшая, самая любимая.
— Дорогие ребята! — начала она, когда четвёртый «А» наконец успокоился и притих. — И дорогие мои ученики! Я счастлива, что снова вернулась в нашу школу. В школу, где я и сама училась, и где учила свой класс, и где буду скоро опять работать. Учить грамоте новых первоклассников.
